Я обвила его за шею и радостно рассмеялась.

– Хочу.

– Чего?

– Тебя.

– А как же поговорить на важные темы?

– Потом поговорим.

Он поднял меня на руки, но в спальню не понес.

– Ты видела, что за чудо-ванная здесь есть? Надо испробовать.

– Поплаваем? – рассмеялась я.

Мне нравилось путешествовать по Белве отчасти потому, что я нигде больше не встречала таких уютных гостиниц. Номера были ничуть не хуже, чем наша квартира в лаборатории, отличие состояло лишь в том, что из окна были видны величественные сизые горы, а не белый океанский берег.

Алеард поставил меня на прохладные синие плитки, но не успел напасть.

– Схожу за халатами, – объявила я, выскользнув из плотных объятьев.

– О! Махровые, что ли? Это будет для меня новый опыт.

Я знала, что ему не нужно кутаться, но пошла всё равно. По дороге прихватила сладостей, которых всегда хватало с избытком. С некоторых пор я отмечала в мирах присущие только им черты. Для Белвы, помимо прочего, это была еда. Не знаю, что они добавляли в тесто и в варенье, но замечательные вкусы никогда не приедались и не забывались. И Алеард, хотя сластеной не был, пристрастился к пирогам, тортам и мороженому.

Я вошла с подносом и уткнулась взглядом в голую спину Алеарда. Тигр, прежде казавшийся живым, снова прогуливался по загорелой коже, а птица теперь казалась меньше, словно летала в вышине и не торопилась возвращаться в гнездо.

– Я давно хотела спросить о рисунке.

– У? – он повернулся, расстегивая джинсы.

– Ты сейчас что-то особенное чувствуешь?

– Не особенно.

Неужели я могла его хоть чем-то удивить?

– Твои звери, они движутся. Татуировка меняется, хотя и едва заметно. Порой тигр и птица замирают, иногда отдаляются друг от друга, иногда приближаются так, что сплетаются хвостами… Или играют, касаясь лапами. Тигр чаще всего спокоен, но порой он скалится, а птица иногда развевает клюв, будто бы кричит. Или поет.

Алеард даже про штаны забыл, так и остался стоять с расстегнутой пуговицей. Таким изумленным я его никогда не видела.

– Она и правда двигается? И сейчас тоже?

– Да!

– Хм. Хм, – повторил он и нахмурился, впрочем, не проявляя беспокойства. – Никогда бы не подумал.

– Конечно, откуда ты мог знать. Вряд ли часто смотрел на свою спину в зеркало!

Он хмыкнул и продолжил раздеваться.

– Ещё одна загадка в нашу копилку.

Я не торопилась, надеясь, что в кои-то веки смогу помыть его, тем более что Алеард прежде не пользовался ванной. Он и в душе всегда мылся быстро. Исключением были наши совместные купания, но даже тогда я не успевала насладиться приятными процедурами, потому что они быстро переходили в ещё более приятные занятия…

– Ты что? – насторожился он, видя, что я замерла, поглощенная мыслями.

– Всё хорошо. Я хочу тебя помыть. Хочешь?

– Ещё как! – улыбнулся он, и эта особая улыбка как всегда очаровывала.

Я взяла губку и принялась намыливать. Мыло было хвойным, с явными сосновыми нотками. Наверняка ручной работы, и притом огромное, едва помещалось в ладонях. Ещё одна особенность Белвы – натуральная косметика.

Алеард вольготно устроился, но и мне нашлось местечко. Когда я села, поджимая ноги, он повернулся спиной.

– До чего же приятно отдаваться в твои руки, – хрипло произнес он, когда я принялась нежно водить губкой по широкой спине, не забывая ласкать плечи и поясницу.

– Я бы хотела мыть тебя каждый день. Насытиться прикосновениями, чтобы надолго хватило. А то ведь скоро снова не до всего будет…

– Когда мне не до тебя, – сказал Алеард, – мне не хватает себя самого.

Я улыбнулась и поцеловала его.

– Хочу побриться и постричься, – вдруг сказал мужчина.

– Ой! – искренне напугалась я.

Он рассмеялся и успокаивающе сжал мою руку.

– Не под ноль. Просто чтобы выглядело опрятней. А то я как Леший с бодуна.

Я взъерошила его густые волосы и рассмеялась. Жаль, конечно, такую гриву, но постоянные перемещения отнимали много времени, и ухаживать за волосами было нелегко.

– Я не мастер стрижек, но могу попробовать.

– Я не привередлив, а потому пробуй на здоровье, малышка.

– Тогда и ты меня постриги. Если убрать сантиметров пятнадцать, мне тоже будет проще.

– Наверняка мы оба превратимся в самых настоящих Атальмских баранов, – хмыкнул он.

– Это у которых жесткие кудри вместо шерсти?

– Да. Могу представить радости от подобной волосатости, – и снова у него на щеках появились ямочки. – Не у баранов, конечно, а у нас с тобой.

– Какие же?

Алеард склонился, зашептал, и меня объяло мурашками.

– Вот так, – закончил он. – Именно это будет моим желанием, малышка. Но только когда я буду твердо уверен, что тебе ничего не угрожает.

– Нашим желанием, – тихо отозвалась я. – Оно наше. Я тоже хочу этого… но не сейчас.

Он кивнул и обнял меня.

– Поделиться пеной?

И снова купание превратилось в наслаждение. Было уютно, жарко и восхитительно приятно. Я размышляла о том, какой разной бывает близость тел, но близость душ ещё более разнообразна. О предстоящих испытаниях думать не хотелось. В такие мгновения я вообще переставала размышлять о постороннем, с головой окунаясь в счастливое настоящее…

– Я нарисую тебя и раскрашу твой образ, – сонно пробормотала я, чувствуя, как его пальцы бродят по телу влажными огоньками.

– Спасибо за цвет, Фрэйа. Пусть твоя радуга будет яркой всегда.

– Любимый.

– Любимая.

И снова поцелуй, закончившийся близостью в мягкой пелене кровати…

…Ибиза встретила нас теплом большого солнца, свежим ветром и удивительными оттенками яркого мира: фиолетовым океаном, лазурным небом и белым песком. Крис, всегда такой разговорчивый, больше молчал, пока мы выбирали место, где проведем каникулы. Здорово всё-таки иметь знакомого Исполнителя – Альба сделала деньги самых известных и наиболее часто посещаемых миров, и эти монетки или бумажки находились в свободном доступе для всех жителей лаборатории. Подходи, бери и отправляйся в путешествие. Не жизнь, а сказка, разве что моя пока что больше походила на ту, где над героями сначала долго измываются, чтобы потом бросить лакомый кусок счастья. И то ещё неизвестно, к чему все эти испытания приведут и будет ли счастье сладостно-долгим.

Кристиан держал меня за руку, и я послушно шла следом. В другой руке Штурман нес мою сумку, на плечах его висел видавший виды рюкзак. Мне нравилось, как мужчина выглядит: простые темные джинсы, яркая красная футболка с воротом на пуговицах, черные кроссовки и неизменно лохматые, блестящие волосы. В синих глазах таилось новое чувство, и Крис казался немного сердитым. Прежде я не видела, чтобы он так хмурил брови. Нужно было поговорить, я не могла больше ждать. Хорошо бы сначала где-то поселиться, но мне было совестно так долго молчать.

– Этот жених не жених мне вовсе, – сказала я. – Они всё решили за меня.

Он поглядел на меня и наконец-то улыбнулся.

– Это я понял. Хотя твой отец не показался мне тираном.

– Он вообще-то хороший. И мама тоже.

– Так почему бы после не навестить их? Вдруг я найду нужные слова, уговорю не судить предвзято?

– А что ты им скажешь?

Кристиан усмехнулся.

– Я вообще-то заранее об этом не думал. Давай сначала устроимся поуютнее, а потом искупаемся. Погуляем, оглядимся. Денька два-три тут побудем вдвоем.

Он проникновенно глянул мне в глаза, и улыбка стала ласковой.

– Будем просто двумя странниками, что встретились внезапно, – сказала я тихо. – Без обязательств и без прошлого.

– Согласен, – кивнул он. – Оставим тревоги и заботы позади. Как тебе вон та гостиница на берегу?

Совсем скоро выяснилось, что нам могут предложить не только номера, но и отдельные дома.

– Дом, пожалуй, – сказал Кристиан. – Да, Ава?

– Было бы здорово, – легко согласилась я.

Администратор принялся показывать возможные варианты, и штурман предложил сделать выбор мне. Пока я разглядывала фотографии – одна другой заманчивее – он разглядывал меня. Я чувствовала этот взгляд как поцелуй, и томилось в сердце, болью отозвалось в теле ожидание настоящего прикосновения.