— Ну и как проблемы будущего? — спросила она. Он снял плащ и полез за кожаной курткой.

— Теперь это процветающий бизнес, но, думаю, страх к крысам исчезнет со временем.

— Понадобится много времени, чтобы люди забыли о лондонском Нашествии.

— Да, наверное. Но такое случается нечасто. Когда-нибудь забудут.

— Если это не повторится снова.

Он ничего не ответил, вытащил что-то серебряное из багажника, две пары больших перчаток из грубой материи и одну из них дал ей. Дженни не сводила с него насмешливого взгляда.

— Всего лишь предосторожность, — сказал он. — Если мы случайно наскочим на ваших приятелей, наденьте это. Они неплохо защищают от укусов. — Он увидел, что она испугалась. — Не бойтесь. Это, правда, всего лишь предосторожность, ничего с нами не случится. Если бы было чего опасаться, я бы заставил вас надеть костюм.

— Дай Бог, чтобы вы оказались правы.

— Дай Бог.

— Вон там, на другом берегу, — сказала Дженни, и Пендер долго не отрывал глаз от указанного ею места.

— Придется нам туда пойти. Надо взглянуть поближе. Это не доставило удовольствия учительнице, но тем не менее она последовала за ним, то и дело утопая в прибрежной грязи. По дороге он натянул перчатки и приказал Дженни сделать то же самое. Подлесок на другой стороне был гуще, и он пошел осторожнее, внимательно осматриваясь, прежде чем сделать шаг, и расчищая дорогу от листьев. Дженни шла сзади и старалась не отставать.

— Немножко впереди, кажется, — сказала она, глядя на оставленный ими берег, чтобы уточнить место. — Смотрите, вон там они поломали тростник, когда вылезали из воды.

Пендер отправился на то место, соблюдая еще большую осторожность, чем прежде, и наклонился, чтобы осмотреть следы. Зверь косолапый, и когти у него острые. Пендер узнал все, что хотел знать.

— Давайте посмотрим, куда они ведут. — Он шел, низко наклонившись над землей, с трудом продираясь сквозь кусты. Потом остановился. — Нет следов. Слишком много листьев. Вот беда.

— Я хочу домой.

Пендер повернулся к девушке. Она стояла, боясь шевельнуться и только поводя глазами туда-сюда, туда-сюда. В лице у нее не было ни кровинки.

— В чем дело? — спросил он, делая шаг ей навстречу.

— Вы не слышите? Лес... лес не шевелится.

Сначала он удивился, потом осмотрелся и, кажется, понял. Страшное это было чувство, будто лес замолчал, перестали петь птицы, шуршать листьями зверюшки, даже ветер не теребил больше ветки, и наступила противоестественная, предвещающая недоброе тишина. Она давила на него, придавливала к земле. Угнетала.

— Пойдемте, — повторила она нарочито спокойно. Но Пендеру не хотелось уходить, хотя ощущение было не из приятных.

— Мне нужно найти доказательства, Дженни. Те следы возле пруда мог оставить кто угодно.

Она знала, что он прав, но страх застил ей глаза. И неизвестно, что бы она ему сказала, но тут треснула ветка, так что оба подпрыгнули от неожиданности. Пендер вглядывался в подлесок, ища причину напугавшего их шума, и увидел покосившийся куст, голые ветки которого были придавлены чем-то упавшим с дерева. Это было похоже на красный шарф, но, судя по тому, как подались под ним ветки, шарфом это быть не могло.

Он направился к кусту.

— Не надо, — попросила Дженни, но он ее не послушался, и тогда она пошла следом за ним.

Пендер с трудом проглотил застрявший в горле ком, когда понял, что случилось. Разодранное тело зверька с вывернутыми наружу внутренностями. Поднимавшийся от него пар свидетельствовал, что еще недавно зверек был жив.

Он ощутил присутствие девушки совсем близко, прислушался к ее тихому дыханию.

— Наверно, он бросился на дерево, чтобы спастись, — сказал он. — И вот тебе...

— Разве крысы бегают по деревьям? — еле слышно спросила она.

— Черные.

Нетронутыми остались только мордочка и хвост зверька, а шерсть была вся залита кровью. Он попытался определить, кто это, по вытянутой мордочке и темным пятнам на хвосте.

— Горностай, — сказала Дженни, когда они уже отошли от куста, чтобы посмотреть с другой стороны дерева.

Пендер поднял голову, неожиданно решив, что тот, кто сделал это, мог еще быть наверху. Даже ему трудно было поверить, что это сделала крыса, потому что охотником всегда считался горностай. Но ведь несколько черных крыс вполне в состоянии растерзать человека. Закричала Дженни, и Пендер, не увидев ее рядом, застыл от ужаса. Он бросился через кусты, забыв о зверьке, который упал на землю, и заглянул за дерево, держась за его шершавый ствол. Дженни стояла там, закрыв лицо руками, и дрожала всем телом. Он подбежал к ней и прижал ее к себе, чтобы она не упала.

— Господи Иисусе, — только и сказал он, увидав, что так напугало ее. Ствол был пустым, в нем была дыра, и эта дыра и все вокруг было заляпано кровью, усеяно кусочками кожи, костями, втоптанными в грязь. Узнать убитых зверей было невозможно. Горностаев или вытащили наружу, или съели прямо в логове. Пендер ощутил подступившую к горлу тошноту.

— Наверное, тут была семья горностаев, — сказал он. — Крысы убили их всех.

Девушка не ответила, и он вдруг понял, что она плачет, уткнувшись ему в грудь. Он огляделся, заметил кровавые полосы, исчезавшие во тьме. Солнце уже начало садиться, приближались сумерки. Деревья вокруг почернели, словно грозя им чем-то.

— Идемте, — ласково попросил Пендер. — Кажется, у меня уже полно доказательств. Вернемся в Центр.

И он повел ее через темнеющий лес, зорко вглядываясь в наступавшие на них тени.

Стены большого дома розовели в заходящих лучах солнца. Пендер поставил машину на маленькую стоянку возле ворот и пешком направился к входу. Он прошел мимо двух соединенных друг с другом коттеджей, в которых, как он решил, живут лесничие и другие работники заповедника, и свернул налево, отчего подошел к дому сзади, а неровная дорожка вела дальше, делала круг, обходя газон, и заканчивалась у дома. Другая же дорожка вела в другую сторону, к главному входу. Но прежде, чем Пендер успел отойти, он увидал знак, указывающий на конторские помещения заповедника, и понял, что администрация располагается не в главном здании, где живет главный управляющий Эппинг-форест — Эдвард Уитни-Эванс.

Он шел за собственной черной тенью мимо трех окон, доходящих чуть не до самой земли. Выкрашенная белой краской решетка была увита плющом, который полностью закрывал стену, оставляя просветы для окон. Если дом достался управляющему вместе со службой, то он счастливый человек. Так думал Пендер, нажимая кнопку звонка.

Дверь открылась почти тотчас же, и миниатюрная, похожая на осу женщина уставилась на него.

— Мистер Фендер, не так ли? — спросила она и, прежде чем он успел ее поправить, пригласила его войти. — Мистер Уитни-Эванс ждет вас.

Она отступила в сторону, освобождая ему дорогу, и он вошел в главное здание Центра.

— Сюда, сэр, — сказала она, указывая на дверь слева. Пендер поблагодарил ее и вошел в комнату, которая оказалась пустой. Он приблизился к одному из огромных окон и выглянул наружу. Перспектива была великолепной даже в сгущающихся сумерках, и Пендер оценил великолепное расположение дома. Новая дорога с ее напряженным движением скрывалась за деревьями и кустарником. Зато он видел поросшие лесом холмы и с трудом заставлял себя вспоминать, что все это находится в непосредственной близости от одного из самых больших городов мира.

— А, Фендер.

Он обернулся и увидел на пороге мужчину в темно-сером костюме.

— Пендер.

Мужчина, кажется, смутился, но ненадолго.

— Мне показалось, Милтон сказал мне по телефону Фендер. Извините. А теперь рассказывайте, Пендер. — Он подошел к креслу, уселся в него и показал Пендеру на стул.

Это был приземистый человек лет пятидесяти с гаком, прикрывавший аккуратно зачесанной прядкой лысину и отрастивший вокруг нее чуть ли не локоны, свисавшие на уши и на воротник. Увеличенные толстыми линзами глаза внимательно разглядывали Пендера.