— Они исполнили?

Данте поднял на меня взгляд, полный горечи.

— Исполнили… Только почему-то решили изменить мою судьбу, а не Питера. Когда во мне проснулась магия, я думал, что тоже умираю. Меня буквально разрывало изнутри, выворачивало кости, меня мучили судороги… Помнишь, я говорил тебе, что магия — это тепло и легкое покалывание? Да… После нескольких лет тренировок. А стихийная, неуправляемая магия приносил телу лишь страдания. Никаких ритуалов, понятное дело я не знал, но чувствовал, что надо делать. Просто излил на брата целительную энергию, забирая его болезнь, впитывая в себя… Но от этого не наступило облегчения, а стало еще хуже. Откат оказался таким сильным, что хотелось умереть. Видишь ли, если человек рождается со способностями, это естественно, и процесс протекает намного легче, проще. На меня же обрушилось все и сразу. Отцу пришлось вести меня в столицу, в ковен, чтобы меня научили контролировать магию, иначе я бы просто погиб. Таким меня и увидел Шерман… жалким заморышем, трясущимся от боли…

— Мне очень жаль вас, — прошептала, чувствуя, как по щеке скатилась слезинка.

Внутри словно лед растаял, выпуская наружу эмоции.

— Каждый раз эта боль, Амари! Ты ведь видела, что бывает со мной! Это считается нормальным для дорингов, но у меня все намного хуже! Я не хотел этого, не просил… Не просил такой судьбы, этой проклятой магии!

— Вы спасли брата от смерти…

— А моя жизнь разрушилась!

Данте закрыл лицо ладонями, тяжело дыша.

— Вы хотите избавиться от способностей? — тихо спросила я.

— Очень хочу…

— Но ведь вы делаете столько хорошего, помогаете людям. Это ведь самое лучшее — видеть счастливые глаза те, кого спас. Я знаю об этом не понаслышке.

— Это не моя судьба…

— Значит, ради этого все?

Данте повернулся ко мне, взял за руки, с жаром посмотрел в глаза:

— Амари, то, что я сказал… Я был не в себе, пойми! Я бы никогда не посмел сделать тебе больно, использовать для чего-то. Ты ведь самое светлое, что есть для меня в этой жизни, самое дорогое!

— Вы могли бы просто попросить, — прошептала я. — Просто попросить, и я бы все сделала, ведь вы для меня… вы…

Я не договорила, едва не захлебнувшись от нахлынувших чувств. Нет, не буду говорить, не заслужил он моих откровений!

— После всего, что случилось тогда, я решил больше не доверять ни людям, ни богам. Ни от кого я не получил помощи тогда, лишь обрел настоящее проклятье!

— Вы спасли брата, — упрямо повторила я. — Мне, значит, вы тоже решили не доверять?

— Прости меня, прости… — тихо повторял мужчина, судорожно гладя мои руки.

Огромным усилием я заставила себя оторваться от него. Я встала, обхватила себя руками, стараясь сохранить хоть частицу его тепла.

— Мне очень жаль, светлейший, что вы так страдаете, — произнесла я, дернула цепочку, разрывая крошечные звенья, не обращая внимания на боль.

Протянула серебряного паучка Данте. Мужчина бездумно смотрел на него, словно не решаясь взять.

— Я не могу так, Амари, — сказал он, тоже вставая. — Поверь, я не играл никогда. Ты мне нужна, очень нужна… Я… люблю тебя!

Вздрогнула, услышав неожиданное признание, но сейчас оно совсем меня не радовало.

— Ни к чему больше затруднять себя, светлейший, вы и так получите, что хотите, — медленно произнесла, глядя в его голубые глаза.

Данте обхватил мое лицо ладонями и прошептал:

— Я люблю тебя, слышишь? Безумно люблю!

Я оттолкнула его и вновь протянула кулон. Доринг лишь покачал головой, делая шаг назад. Да прекратил он меня мучить, наконец! Я бросила серебряного паучка ему под ноги и сказала:

— В моей жизни нет места любви и счастью, права была мойра. Вы можете изменить свою судьбу, а я нет. Прощайте, светлейший…

Я развернулась и пошла прочь, все надеясь, что Данте бросится за мной, будет умолять, твердить о любви, но он так и остался стоять на месте, смотря мне вслед.

С глаз долой — из сердца вон. Врет поговорка… Можно не видеть дорогого человека, можно быть обиженной на него, но забыть не так просто. Невозможно, наверное. Хотя Эбби меня не поддерживала в этой мысли. Говорила, мол, ерунда, еще мало времени прошло, обязательно забуду. Она вот бывших кавалеров забывала на раз. А как же быть, если это не просто кавалер, а любовь, прочно засевшая в сердце, не дававшая дышать нормально? Да, забыть я не могла, но можно было привыкнуть, научиться с этим жить. Я научусь, обязательно, ведь уже не так больно… Тоска словно притаилась где-то внутри души.

Раз, два, три, четыре… Семь дней я не видела доринга, не говорила с ним, не смотрела в голубые глаза. Не чувствовала счастья… Хотя, я ведь понятия не имею, кто теперь Данте. Он ведь так мечтал избавиться от способностей целителя, никогда больше не чувствовать боли. Интересно, он счастлив теперь? Жизнь без магии приносит ему радость? А жизнь без меня?

Много вопросов, которые я раз за разом прокручивала в голове и не находила ответов. Данте больше не приходил, и я не искала встречи. Пусть все останется, как есть… Я выполнила завет мойры и отдала кулон самому близкому человеку. Вот только беда в том, что близкие люди имеют обыкновение исчезать из моей жизни. я все вспоминала наш последний разговор, повторяла про себя его слова о любви.

… Я люблю тебя, слышишь? Безумно люблю!

Правда или ложь это, не знаю, но слова грели душу, вызывали невольную улыбку и чуть ободряли, когда совсем грустно становилось. Люди уходят, но остаются светлые воспоминания. Я сохраню все хорошее, что было с нами, наши разговоры, путешествия, приключения. Это все только мое, сокровенное, драгоценное… Спрячу в глубине души вместе с болью.

Тем вечером я долго плакала и никак не могла остановиться, словно разом решила истратить весь запас слез. Данте не бросился вслед за мной, не стал умолять о прощении, не клялся больше в любви, а мне хотелось этого, наверное… Его глаза горели странной решимостью, когда он смотрел на серебряного паучка, лежавшего у его ног, словно… словно он получил все, что хотел. Хотел не меня, а волшебный кулон мойры.

… Так все же любовь или кулон?

Данте не пошел за мной, и слезы сменила злость и раздражение. Не хочу его видеть больше никогда! Пусть начинает свою желанную новую жизнь, а обо мне забудет, как и я о нем! Ведь забуду наверняка! Забуду… Память — самый страшный враг. Если бы существовало заклинание, с помощью которого можно было бы избавиться от воспоминаний, причинявших боль. Вот так просто забыть, что Данте был в моей жизни, вычеркнуть, выкинуть из головы. Если бы все было так просто…

Семь дней… Мне нельзя было об этом думать, иначе я бы сошла с ума от тоски. Мне нужно было чем-то занять себя, ни на минуту не оставаться без дела. Я занималась с детьми, помогала уборщицам и кухаркам, бралась за любую работу, а вечерами занималась. Сходила в университет, все разузнала про экзамены, взяла в библиотеке учебники и читала, читала. Пусть выпускникам приюта и будут особые привилегии при поступлении, мне все равно хотелось показать себя с лучшей стороны. Я убеждала себя, что скоро начнется новая жизнь, наполненная впечатлениями, знакомствами. Экзамены уже на следующей неделе, а там мне должны были выделить комнату в студенческом кампусе. Нужно было готовиться к переезду, собирать вещи, но я никак не могла заставить себя, а только купила письменные принадлежности взамен тех, что дарил Данте.

В очередной раз намывала коридоры на втором этаже. Было уже много времени, а я так устала, и мне безумно хотелось спать. Уборщица предложила мне уже пойти отдыхать, мол, сама все здесь закончит, но я не согласилась. Мне нужно лишь пару минут передохнуть. Ведь оказавшись в четырех стенах комнаты, я снова невольно начну вспоминать, думать, а мне этого совсем не хотелось.

Я устало опустилась на скамейку, поставив рядом ведро и швабру, и прикрыла глаза. Совсем немножко отдохну, чуть-чуть… Кажется, я все-таки задремала и очнулась, будто от толчка. Надо мной склонилась нянечка Роза.