Она смотрела на Алекса бессмысленно пьяными глазами, и он не был уверен, что она поняла хотя бы слово.

— Да на что тебе сдалась моя любовь! — воскликнул он в сердцах. — Я отвратительный тип, безответственный и невнимательный. Я не могу долго жить на одном месте. Я… я разбрасываю свои носки по всей квартире! Ты была бы со мной очень несчастна!

— Я была бы с тобой очень счастлива, дурачок, — пропела Лиззи, опуская голову на подлокотник. — Неужели ты ничего не понял? Я люблю тебя…

Тут глаза Лиззи сами собой закрылись, и она самым неромантическим образом захрапела на всю комнату. Алекс усмехнулся. Не исключено, что завтра она даже не вспомнит об этой встрече. Он вышел из квартиры, осторожно притворив за собой дверь. Вот тебе и сюрпризы Нью-Йорка.

Алекс немного постоял у дома Лиззи, вдыхая прохладный ночной воздух. Как ни странно, он не чувствовал раздражения. Ночь любви не удалась, ну и что? Да и любви ли? Просто механическое удовлетворение потребности, после которого всегда задаешься вопросом: а почему именно эта женщина, а не другая, оказалась в твоей постели? Как здорово, должно быть, любить по-настоящему…

В своей кочевой жизни Алекс Броуди никогда не задерживался подолгу на одном месте. Смена мест, впечатлений, событий происходила слишком быстро, чтобы можно было привязаться к чему-либо или кому-либо. Конечно, страсть то и дело зажигала свои костры на его пути, заманивая в глухую чащу желания, сбивая с дороги. Но даже в минуты любовного экстаза Алекс не забывал о том, что ему нужно двигаться дальше. Он никогда не раскрывал свою душу полностью, ведь завтра снова в путь. Женщины щедро дарили ему тепло своих сердец и нежность тел, он принимал эти дары, не догадываясь, что должен отдать что-то взамен.

Любви нет, вдруг вспомнились ему слова Мэй Делано. Она — миф, выдуманный людьми для того, чтобы немного приукрасить прозаичное плотское желание. Есть только удовлетворение, и нечего себя обманывать!

Да, он мог подписаться под каждым ее словом. Вся его жизнь тому доказательство. Но слышать такие слова из уст Мэй было почему-то обидно, словно какая-то часть его души яростно протестовала… Алекс представил себе насмешливое лицо Мэй. Губы искривлены в издевательской улыбке, холодом веет от черных глаз, закрытых стеклами очков. И совершенно непонятно, что все-таки хочется сделать — то ли резким высказыванием поставить ее на место, то ли поцелуем стереть усмешку с ее губ…

Ничего, мрачно сказал себе Алекс, поднимая руку, чтобы остановить такси. Может быть, я не большой теоретик в вопросах любви, но если бы вместо Лиззи сегодня со мной была Мэй, я бы показал ей, что такое простое удовлетворение желания…

На следующее утро Алекс Броуди снова входил в редакцию Нью-Йорк Трибун, где, как обычно, кипела работа. Ничто не указывало на то, что во всем городе — воскресенье. Тим Гэлэхер так же попыхивал сигарой и колдовал над своим столом, и в его приветствии было не меньше радости, чем вчера.

— Броуди, чудесный загар. Тебе идет.

— Спасибо, Тим. Что там, наводнение?

— Нет, переворот в Уганде. Наводнение было две недели назад.

Алекс не сомневался в том, что Тим уже забыл о его вчерашнем визите, зато различные катаклизмы, взрывы, пожары, революции намертво отпечатывались в его памяти. Интересно, что Тим думает о любви, пришло Алексу в голову, когда он подходил к комнатке Бенни Фиорентино.

Бенни встретил его как родного. По его ласковому тону Алекс сразу понял, что ему удалось что-то отыскать.

— Ну и задачку ты мне задал, Броуди! — воскликнул он, потрясая папкой с пожелтевшими газетами.

Судя по его мятой одежде, ночевал Бенни в редакции. Но глаза его горели триумфальным блеском, а круглое морщинистое лицо лучилось от счастья.

— Известная особа, эта твоя Мэй Делано, — продолжал он. — А уж какая хорошенькая — глаз не оторвешь.

Итальянец игриво подмигнул Алексу.

— Вот, держи. — Он вручил ему папку. — Я разложил все по порядку, изучай. А я поеду домой, посплю немного.

Бенни сладко потянулся, предвкушая заслуженный отдых. Алекс закрыл за ним дверь и сел за стол. Посмотрим, какие тайны Мэй Делано удалось раскопать всезнающему Бенни…

Науке до сих пор точно неизвестно, что можно считать любовью с первого взгляда и как правильно отделить первый взгляд от второго. Впрочем, наука также затрудняется четко определить само понятие «любовь» и, следовательно, не в состоянии дать ни одного разумного совета на тему о том, в какое время года лучше всего влюбляться, как привлечь объект своей симпатии и, самое главное, как уберечь свое сердце от внезапного любовного нашествия. С уверенностью можно сказать лишь одно — когда Алекс Броуди садился за стол Бенни Фиорентино просматривать собранные им материалы о Мэй Делано, он не испытывал никаких нежных чувств к вышеназванной особе. Однако стоило ему открыть папку Бенни и взять в руки первую газетную вырезку, как он задрожал как осиновый лист, побледнел, насколько ему позволял загар, и схватился рукой за то самое место, куда обычно метит своей стрелой шалунишка Амур.

С газетной страницы на Алекса смотрела девушка в подвенечной фате. Она была прекрасна, как сказочная принцесса, и радостна, как жаворонок солнечным летним утром. Все ее лицо дышало счастьем. От него трепетала каждая ресничка, оно пряталось в ямочках на щеках и выпрыгивало из глаз. За одну улыбку этой девушки можно было простить человечеству все его грехи, ведь если что-то в этом мире было способно сделать ее настолько счастливой, значит, этот мир не так уж плох.

Алекс вглядывался в фотографию, не в силах поверить в то, что те же самые глаза могли обжигать нестерпимым холодом, а губы — издевательски кривиться. Эта девушка была порождением солнца, света, любви. Та, что осталась в Гэлгеме, была ее жалкой копией. И все-таки это была она, Мэй Делано. Ее темные волосы, овал лица, аккуратный носик, ямочки. И белоснежная фата, при виде которой сердце Алекса сжалось от безотчетной ревности. Не просто так радуется темнокудрая красавица. Она излучает любовь, а кого может любить невеста? Конечно, своего жениха…

Алекс стиснул зубы и начал читать небольшую заметку под фотографией.

Сегодня в двенадцать часов дня в Литтл Роке, столице штата Арканзас, дочь мультимиллионера Стенли Делано Фоссета вышла замуж за Джона Шепперда, самого молодого профессора психологии в истории арканзасского университета. Гражданскую церемонию провел мэр города Элайджа Вулфстон. Сразу после бракосочетания молодожены отправились на Гавайи, где Стенли Фоссет недавно приобрел несколько отелей. На свадебное платье мисс Фоссет было потрачено около двухсот пятидесяти тысяч долларов, стоимость ее украшений превышала полмиллиона.

Отвечая на вопросы нашего корреспондента, Стенли Фоссет сказал, что очень гордится выбором дочери: «Джон Шепперд — тот мужчина, который сможет сделать счастливой мою крошку Мэй». Состояние Стенли Фоссета составляет по самым скромным подсчетам около сорока миллионов долларов, не считая различной недвижимости по всему миру. Без сомнения, удачный выбор был сделан не только Мэй Фоссет…

Алекс задумчиво потер переносицу. Стенли Фоссет. Некоронованный король Арканзаса. Неудивительно, что даже Нью-Йорк Трибун уделила внимание свадьбе его дочери. Но тогда получается, что Мэй Делано — наследница мультимиллионера. С трудом верится в то, что такой заботливый папаша допустил, чтобы «его крошка Мэй» занялась столь сомнительным начинанием, как центр психологической помощи…

Следующая газета содержала краткий отчет о медовом месяце Шеппердов на Гавайях. Алекс впервые пожалел о том, что Нью-Йорк Трибун была серьезным изданием и не давала подобно желтой прессе красочные описания личной жизни знаменитостей.

Самолет Стенли Фоссета с Мэй и Джоном Шеппердами на борту приземлился в Гонолулу. Их уже поджидал украшенный цветами белый лимузин, который отвез молодоженов в отель «Жемчужина атолла», владельцем которого является Стенли Фоссет. Они проведут на Гавайях целый месяц, а потом вернутся в Арканзас, где, по слухам, для Джона Шепперда уже приготовлено место в совете директоров компании Стенли Фоссета.