- Слушаю, Олег. Что случилось?

- Вениамин Александрович, Григорий сегодня дома не ночевал. И у своей приятельницы Сони - я узнал, что есть у него такая, - тоже не был...

Вот это уже да так да!

- Где он сейчас?

- Улетел! - выдохнул Васютин. - В Краснодальск!

- В Краснодальск?! Откуда знаешь?

- Я познакомился с его братом, хороший мальчишка. Спортом занимается. Он мне и сказал, что Григорий не приходил домой ночевать А мать пошла к Соне, Та сказала, что Григория у нее в эту ночь не было. Но под самое утро он заявился, наспех выпил стакан чая, взял свою штормовку и убежал. А Соне сказал, что улетает в Краснодальск...

- Ты где сейчас находишься?

- В агентстве "Аэрофлота". Я уже выяснил: Астахову вчера был продан билет на рейс четыреста пятьдесят первый, Волжанок - Краснодальск.

- Молодец, Олег! И вот что... - подумав немного, сказал я. - Узнай-ка, нет ли сегодня еще рейса на Краснодальск?

- Я узнавал! Есть. Вечерний.

- А билеты?

- Имеются!

- Ага... Немедленно возвращайся в управление. Тут все решим.

- Еду!..

...Кирилл Борисович слушает мой доклад, потом вдруг спрашивает:

- Скажи, Вениамин, ты часто в своей практике сталкивался с тем, чтобы такие воры, как Григорий Астахов, шли на убийство? Или так: сначала убивали, а уж потом вещи забирали?

- Нет, я такого случая не помню. Но Астахов...

- Что Астахов? Хотя бы раз он изменил этому принципу своей "профессии"? Хотя бы раз он подозревался в ограблении или в разбойном нападении?

- Вы защищаете Астахова, потому что любите баскетбол! И вам нравился Астахов-баскетболист! - я пробую отшутиться.

- Верно! - серьезно соглашается Хазаров. - И по этой причине тоже. В Грише Астахове эти... купчики... погубили большого спортсмена. Они его споили и на преступление толкнули. Воли у него не хватило, это правда. Привык к легкости во всем. Но дело не в моих спортивных привязанностях. Я о законности и справедливости. Два этих понятия играют первостепенную роль. В любой ситуации! И применительно к каждому советскому человеку. На том стоим, на том и должны стоять, Вениамин! Астахов был вором. Но три месяца тому назад его освободили из колонии, где он отбыл свой срок от звонка до звонка. Скажи, за три месяца, что Астахов на свободе, поступал на него какой-нибудь сигнал?

- Нет.

- Следовательно, пока что мы можем - и должны! - говорить и судить об Астахове как о бывшем воре... Это по справедливости, по человеческой, по советской справедливости, Вениамин. И по закону тоже! Произошло преступление, какие-то ниточки привели к Астахову, и ты - ты! - приходишь ко мне и заявляешь, что Астахов - преступник. Это он стрелял в Сурина, это он украл портфель и это его надо арестовать! Так что ли, Вениамин?

- Но ведь улики, Кирилл Борисович! Отпечатки пальцев, несколько совпадений: и штормовка, и дома в ту ночь не ночевал...

- Да. Кое-какие совпадения есть. Совпадения - это вы правильно изволили сказать, товарищ подполковник. А отпечатки пальцев - улика. Веская... Но отпечатки пальцев сами по себе еще ничего не значат. А ты не допускаешь мысли, что Астахов законным образом попал в номер Сурина?

- А как же горничная Степанова? Она ведь говорит, что, кроме...

- Верно, говорит. А если проморгала Астахова, не увидела, как он входил к Сурину? И администратор не заметила? Если Сурин знаком с Астаховым и сам пригласил его к себе в номер? Чего стоят тогда эти отпечатки пальцев на стакане? Кстати, на бутылке астаховских пальцев не было, не так ли? Только на стакане. Верно? Не рушит ли это в какой-то степени твою версию, Вениамин?.. Молчишь? Нет, не стоит торопиться с задержанием Астахова! Задержать Григория мы успеем. Должны успеть - это уже твоя забота, Вениамин. А подумал ли ты, в какое положение поставим человека, если он к покушению непричастен? Ведь он бывший вор! Выходит, это клеймо мы ему на всю оставшуюся жизнь припечатали? И при первом же подозрении - снова на него валить все будем? Потому что так нам удобнее - - был вором и вором остаться должен... Нет, Вениамин, так не пойдет. Наоборот! Таких, как Григорий, арестовывать надо только в том случае, если мы уверены - слышишь: абсолютно уверены! - в том, что преступление совершил именно он! Нет, извини, ищи дальше!

- Но если преступник - это все-таки Астахов? И он, между прочим, вооружен! Опасная ситуация, Кирилл Борисович, когда вооруженный преступник разгуливает по городу... И когда ему терять нечего...

- Вот видишь... Для тебя он уже преступник, ты это решил окончательно и бесповоротно. Ты огорчаешь меня, Бизин! Уж от тебя-то таких слов я не ожидал. Если Астахов преступник - это действительно крайне опасно. Но необходимо все предусмотреть. Все! Астахова надо немедленно найти, установить за ним постоянное наблюдение, чтобы можно было задержать в любой момент. Вот и ищи! Понял?..

...Такой примерно мог произойти между нами разговор, если бы я поддался первому порыву и пошел сразу к Хазарову, как только мне позвонили сначала Максимов, а потом Васютин. А чего греха таить - собирался я к нему идти. Нет, рано к генералу с докладом, погодить надо...

Через час лейтенанту Васютину была оформлена командировка в Краснодальск. Из архива достали фотографию Григория Астахова и размножили. Васютин получил приказ: найти Астахова. Я созвонился с Краснодальским уголовным розыском, находящимся в нашем непосредственном подчинении, и попросил оказать всяческое содействие лейтенанту.

...В три часа я запер бумаги в сейф: решил пойти пообедать. Но опять остановил телефонный звонок. Из первой городской больницы, где находился Сурин, сообщили, что он пришел в себя. Взяв портативный магнитофон, я почти побежал по коридору.

6

Сурин лежал в палате один.

- Как вы себя чувствуете, Дмитрий Петрович? - Придвинув белую табуретку к кровати, я сел подле него. - Вы можете говорить?

- Не очень чтоб уж хорошо я себя чувствую, - Сурин попытался улыбнуться, - но говорить могу. А вы кто?

- Подполковник милиции Бизин Вениамин Александрович. Из уголовного розыска.

- А-а... Вот видите, какие хлопоты вам доставил. А это у вас что? Магнитофон?

- Да. Вы не возражаете, если мы запишем наш разговор?

- Пожалуйста, но только я не знаю, чем смогу вам помочь. - Горькая усмешка искривила его губы. - Не представляю, кому потребовалось отправлять меня на тот свет.

- То есть вы хотите сказать, что явных недругов у вас нет?

- Ни явных, ни тайных. Так мне всегда казалось. Зла я никому в жизни не причинял. Чужие места не занимал. Живу тихо, скромно.

- Вы раньше в Волжанске бывали?

- Да. Наше головное предприятие находится здесь. Мне приходится иногда приезжать в Волжанск.

- Ну, конечно, у вас появились какие-нибудь знакомства? Вы бы могли...

- Я понимаю, что вас интересует, - перебил Сурин. - Уверяю вас, никто из моих знакомых в Волжанске не мог покушаться на мою жизнь.

- Простите, а почему вы настаивали на гостиничном номере с телефоном?..

- У меня тяжело больна дочь, - ответил Сурин. - Я часто звоню домой, когда уезжаю в другой город.

- К вам кто-нибудь приходил в гостиницу?

- Да. Брат моей жены, Курении Михаил Евгеньевич. Он, как всегда, на меня сначала сердился. За то, что я не остановился у них, а опять поселился в гостинице. Но я не люблю стеснять людей. - Сурин вздохнул. - Кто же мог знать, что случится такое!..

- Дмитрий Петрович, насколько нам известно, у вас при себе был портфель желтого цвета...

- Да, - кивнул Сурин. - Баул. Я привез его Мише. Он давно хотел именно такой, а у нас в Краснодальске как раз выкинули партию. Я и купил ему в подарок.

- Значит, баул вы передали Куренину?

- Совершенно верно.

Ну вот, разрешился вопрос и с рыжим портфелем, о котором говорила горничная Степанова. Подтвердил Сурин и то, что приглашал к себе в номер Храмова. Оставалось спросить о Григории Астахове.