Пуфулец с поджатым хвостом выползает из-под дивана.

«Так тебе и надо! — радуется девочка.— Так и надо! Вот теперь я на тебя погляжу, господин Пуфулец! Нашлась на тебя управа!»

Мисс Эллиан щёлкнула хлыстом — и кот мгновенно превратился в Раджа.

«Вот здорово! — смеётся Лилика.— Такого я никогда не видела! Ну и притворщик же Пуфулец! Оказывается, он всегда был Раджем, а котом только прикидывался... И мне ни словечка!»

Радж-Пуфулец сидит посередине комнаты, а мисс Эллиан повелительно говорит ему:

«Теперь ты знаешь, с кем имеешь дело, со мной шутки плохи!.. Будешь котом Пуфулецем, пока я не позову тебя в цирк заменить Раджа... А до тех пор смотри у меня, слушайся Лилику! Не царапай её и не смей мяукать, когда она таскает тебя за хвост. Не годится бенгальским тиграм мяукать. Гоп!»

Укротительница щёлкает хлыстом и исчезает. Пропал и Пуфулец...

Теперь под потолком летают с трапеции на трапецию воздушные гимнасты в чёрных трико. Они подвесили свои трапеции под самой люстрой. Гимнасты прыгают и почему-то бьют в ладоши. А один из них ужасно похож на дедушку. Да ведь это и есть дедушка. Вот чудо-то! Лилика никогда бы не поверила, если б не видела собственными глазами. Это он, дедушка, только без своей любимой палки с набалдашником. И тоже в чёрном трико. Не кашляет, не жалуется на ревматизм, а ловко перелетает с трапеции на трапецию...

«Молодец, дедушка!» — радостно вскрикивает девочка.

И тут она приходит в себя. Тяжёлая, словно налитая свинцом, голова не поднимается с подушки, лоб покрыт испариной, одеяло пышет жаром. Тяжело, душно. Девочка сбрасывает одеяло, но ласковая мамина рука снова укрывает её.

И опять всё путается в сознании больной девочки, она начинает плакать.

— Где Фрам?

— Фрама!..

— Фрама!..

~ Фрама!..— выкрикивает она.

И слышит, как рядом с ней кричат другие зрители. Все зрители цирка, от мала до велика, собрались сейчас в комнате, они свистят, топают ногами, требуют:

«Фрама!»

«Фрама!»

«Фрама!»

Остроносая писклявая дама встаёт со своего места и злобно оглядывается. Она ищет Лилику. Девочке очень страшно.

«Дураки, болваны! — громко говорит остроносая дама.— Вас надули. Ха! Ха! Ха! Перестаньте вызывать Фрама. Его слава — сплошной обман! Фрам — глупый зверь, глупее всех зверюг. Разве вы не видели, как он шёл на четырёх лапах?»

Зарывшись головой в подушку, больная девочка мечется, всхлипывает. Врёт эта противная писклявая дама! Она не может не врать. Но где же Фрам?

И Лилика кричит:

— Фрама!..

— Фрама!..

Вдруг она чувствует мягкое прикосновение и открывает глаза. Ей кажется, что это Фрам гладит её лапой. Так медведь гладил детишек в цирке, когда те подходили к нему за сладостями. Девочка благодарно шепчет:

— Спасибо, Фрам! Какой ты милый, Фрам!

Над Лиликой склоняется мама, она тревожно ловит взгляд дочки. Мамина рука нежно ласкает и успокаивает девочку, когда она начинает бредить.

Мама прижимает её к груди, целует, баюкает.

— Какая ты хорошая, мамочка!— слышится слабый голосок.

А Лиликина мама, лукаво улыбаясь, спрашивает:

— Лучше Фрама?

— Фрам — это совсем другое!.. Бедный Фрам! Где он сейчас?

Мама радуется — наконец-то девочка пришла в себя. Слава богу, кризис миновал.

— Где сейчас Фрам?..— повторяет девочка.

Мама неопределённо машет рукой:

— Далеко-далёко, Лилика. В чужих краях, в заморских городах...

Прошла неделя, и Лилика выздоровела. А через несколько дней ей разрешили пойти погулять.

Сыплет снег. Как красиво пляшут снежинки, как чудесно пахнет морозный воздух, от него даже пощипывает в носу, будто пьёшь газированную воду.

На улице девочка увидела старую афишу цирка Струцкого. На ней ещё можно было разглядеть Фрама — весёлого медведя, каким он был в лучшие дни.

— Бедный Фрам!..— услышала она за спиной знакомый голос.

Лилика обернулась и очень обрадовалась, увидев курносого мальчугана,— ведь они вместе были на последнем представлении в цирке. Петруш тоже узнал девочку.

— Это ты? — спросил мальчик.

— Я,— ответила девочка.— А вот Фрама с нами нет...

— Почему я тебя с тех пор не видел?

— Я болела,— сказала Лилика.— Ужасно скучно лежать в постели!

— Да, скучно,— подтвердил Петруш, хотя сам ещё ни разу в жизни не болел и, по правде говоря, не знал, как это бывает.

— Хорошо ещё, дедушка давал мне книжки с картинками... В одной книжке я видела белых медведей...

Петруш оживился:

— У твоего дедушки есть книжка про белых медведей?

— У дедушки полно всяких книг... А что?

— Ничего. Просто я давно мечтаю о такой книге... Папа подарил мне на Новый год книгу про полярные экспедиции. Но про белых медведей в лавке ничего не было. Всё раскупили. А если б и было, эти книги, наверное, очень дорогие и нам не по карману.

Лилика задумалась, потом внимательно посмотрела на курносого мальчишку с восторженными глазами. Он ей очень нравился: в цирке нисколечко не боялся тех противных дам, а сейчас ему и мороз нипочём — только ногами притопывает, а в глазах смешинки.

Немного помедлив, девочка сказала:

— Знаешь что? Приходи к нам в гости. Я попрошу дедушку, и он даст тебе сколько хочешь книг.

— Думаешь, даст?

— Ну конечно! Я же попрошу его... Дедушка добрый, он любит тех, кто читает книжки. Он был учителем.

— Значит, у него действительно много книг...

— Полным-полно! Честное слово... Про разных зверей со всего света... И про тех, что мы в цирке Струцкого видели.

Петруш оживился и нетерпеливо затоптался на снегу.

— Когда прийти?

— Когда хочешь.

— А можно завтра?

— Приходи... Я тебе сейчас покажу, где мы живём... У нас и собака есть! — гордо заявила девочка,— Ты собак не боишься?

— Нет. Мы с ней подружимся, вот увидишь...

Лилика восхищённо поглядела на Петруша. Какой он храбрый! Не то что этот трус, соседский мальчишка. Турел. Вечно он визжит и зовёт на помощь, стоит её псу Гривею на него тявкнуть. А то ещё и бублик от страха уронит. Гривей мгновенно подхватит бублик и улепётывает под хохот детворы со всего двора...

Петруш почувствовал доверие к Лилике и рассказал ей о своей мечте: он решил стать полярником.

— И ты поедешь на Северный полюс? — зачарованно спросила девочка.

— Поеду. И обязательно разыщу белых медведей. Из-за Фрама... После цирка я всё время о нём думаю. Где-то он сейчас?

— Далеко-далёко! — повторила Лилика мамины слова.— В чужих краях, в заморских городах...

Фрам и вправду был далеко-далёко, в другой стране, в другом городе.

Цирк Струцкого приехал на гастроли в большой иностранный город, где все говорили на другом языке.

Цирк Струцкого приехал на гастроли в большой иностранный город.

На расклеенных по всему городу жёлтых, красных, зелёных афишах красовались совсем другие буквы. Но объявляли они о том же:

ОТКРЫТИЕ ЦИРКОВОГО СЕЗОНА!

ТРУППА ВОЗДУШНЫХ ГИМНАСТОВ!

ЗНАМЕНИТАЯ УКРОТИТЕЛЬНИЦА МИСС ЗЛЛИАН

и двенадцать бенгальских тигров!

Только имени Фрама на этих афишах не было.

И в этом городе дети толпятся около цирка, с любопытством прислушиваясь к рёву тигров и львов в зверинце.

Говорят они на другом языке, но радость и нетерпение выражают, как и все дети на свете. И они тоже места себе не находят в ожидании вечернего представления...

Вчера по проезжей части улицы от вокзала к цирку на своих массивных, похожих на брёвна ногах шли индийские слоны, мерно помахивая хоботами, напоминающими резиновые шланги. Впереди них вышагивала жирафа с длинной-предлинной шеей. В клетках на колёсах ехали тигры и львы. Лошади с блестящими, словно лакированными, крупами звонко цокали копытами по мостовой. Весело звеня бубенцами, скакали пони в сбруе из новёхонькой жёлтой кожи. Обезьяны в красных и зелёных штанишках строили прохожим гримасы, клянчили орехи и фисташки.