Мне тоже жаль, — думаю я. Потому что я погубила его. Он может говорить, что вся ответственность на нем, но для танго нужны двое. Возможно, мы не спали вместе и не были настолько близки, но когда я сказала ему, что люблю его, я охотно бросилась в омут с головой. Я не была наивной. Я знала, что делаю, знала обо всех рисках, и я все равно сделала это, весь мир был проклят, потому что я любила его.

Все из-за любви.

Но я не хочу обсуждать это с Бригсом. Я пришла сюда не для того, чтобы узнать, кто чувствует себя более виноватым. Я пришла сюда, потому что хотела закрыть эту тему.

Так что я делаю глубокий вдох и говорю:

— Я принимаю твои извинения.

Звучит глупо, но, надеюсь, он понимает, что я имею в виду.

Он смотрит на меня.

— Ты уверена?

Я киваю.

— Да, уверена. Бригс... я все еще пытаюсь выяснить, что делать с тобой.

Он поднимает бровь.

— Что делать со мной?

— Прошлое уничтожит меня, если я буду слишком много думать о нем. Я слишком усердно работала, чтобы снова встать на ноги. Я даже не представляю, как ты это сделал. Я хочу держать все это позади себя и пытаться двигаться дальше, но подобное кажется невозможным, когда мое прошлое стоит передо мной.

Лишь в шаге от меня. Так близко, что я могу вдохнуть его запах.

— Я вижу, — мягко говорить он. — И понимаю. Это все, что я хотел сказать, правда. Что мне жаль. И не думаю, что когда-то перестану сожалеть.

— Как и я, — вздыхаю и прижимаю кулак ко лбу. — Но опять же... все не может быть вот так.

В его глазах мелькает проблеск надежды, и он выжидающе смотрит на меня.

Я посылаю ему бледную улыбку.

— Ты сказал это в своем письме. О разочаровании судьбы. Я тоже не хочу этого делать. Не думаю, что смогу просто жить, когда ты присутствуешь в моей жизни в качестве незнакомца. Это кажется неправильным.

Он делает маленький шажок ко мне, его глаза очень тщательно изучают мое лицо, блуждая ото лба до носа к губам.

— А что кажется правильным? — его голос низкий.

Я облизываю губы, и его глаза задерживаются на них.

— Не знаю.

Он продолжает изучать меня, а я продолжаю задерживать дыхание.

— Приходи сегодня вечером выпить со мной, — говорит он, спустя несколько долгих напряженных минут.

Я настороженно смотрю на него.

— Ты уверен, что это хорошая идея?

— Почему нет?

— Ты преподаватель. Я студентка.

— Во-первых, я не твой учитель. А во-вторых... — он злобно улыбается. — Мне все равно.

— Я не знаю, — это чертовски соблазнительно. У меня и так слабеют ноги из-за этой улыбки. Но, несмотря на то, что я сказала, что не хочу, чтоб он стал чужим, не уверена, что сразу отправиться в паб - правильное решение.

Ой, да кого я обманываю? Именно этого я и хотела. Я лишь пять минут рядом с ним, и, хотя знаю, что прошлое нас не отпустит, я не ощущала себя такой живой уже в течение многих лет. Словно я щелкаю выключатель солнечной системы, и мое тело клетка за клеткой заряжается.

— Где? — наконец спрашиваю я, сдаваясь.

И снова это улыбка. Боже правый.

— Рядом с тобой есть какие-нибудь хорошие места?

Я качаю головой.

— Я живу в Уэмбли, и там все паршиво.

— Тогда давай рядом со мной, — говорит он. — Я живу в Мэрилебон. Там есть паб, который тебе понравится, называется «Доброволец». Скажем, в восемь?

— Ладно, — тихо говорю я, шокированная тем, куда завела эта встреча. — Ты уверен, что у тебя не будет проблем?

— Мы друзья, Наташа, — говорит Бригс. — И мы были друзьями до того, как я начал здесь работать. Это не проблема. И никогда не будет проблемой. Друзья постоянно выпивают вместе.

Друзья.

Не уверена, что это слово характеризует нас, но хорошо. Это лучше, чем незнакомцы.

— Тогда увидимся в восемь, — говорю ему, поворачиваюсь и иду к двери, чтобы паниковать уже в одиночестве.

Бригс прощается, и я ухожу.

***

— А теперь куда ты собираешься вся такая расфуфыренная? — спрашивает Мелисса, когда я стою перед зеркалом в ванной, аккуратно нанося красную помаду, которую, как я знаю, за считанные минуты размажу по всему лицу и одежде. Я не привыкла краситься ей, и у меня плохая привычка везде оставлять следы.

Надо было мне закрыть дверь в ванную. Я избегаю ее взгляда и концентрируюсь на себе. С тенями для век и бронзатором вряд ли бы вы назвали меня расфуфыренной, хоть мне и удалось заставить волосы лежать в стиле Бриджит Бордо. Хм, может быть, мне нужно больше туши, чтобы дополнить образ.

— Просто пробую новый макияж, — говорю ей. Затем быстро вру, чтобы она отстала от меня. — Я встречаюсь с одним из ассистентов, чтобы выпить.

Она нахмуривается.

— С которым?

Вот черт. Надеюсь, она не последует за мной для проверки. Она вполне способна, ведь она такая любопытная.

— Ой, он не на нашем факультете, — быстро говорю я. — Ты его не знаешь. Его зовут Брэдли.

— Когда ты встретила этого Брэдли?

— В библиотеке. Он на факультете истории искусств. Мы поговорили, и он пригласил меня сходить куда-нибудь. Я не хотела соглашаться, но потом вспомнила, что ты будешь гордиться мной, если я пойду. Если мне повезет, у меня сегодня будет секс.

Вау, а я действительно хорошая актриса.

— Я горжусь тобой, — говорит она. — Просто хотелось бы узнать об этом пораньше. Тогда бы я подобрала тебе наряд получше.

Я смотрю на свои черные сапоги, джинсы и черную рубашку с длинными рукавами. Кажется, я выгляжу неплохо. Добавим бонус - вся моя одежда чиста.

— Что не так с моим нарядом?

Она вздыхает.

— Ничего, если ты идешь на занятие или за продуктами. А ты собираешься на свидание. Покажи немного кожи. Мини юбка сработает.

— Не с такими бедрами, — замечаю я, нанося еще слой туши.

— Лифчик пуш-ап.

— Никакой ложной рекламы, — говорю ей. — Кроме того, он может получить очень хорошее представление о моем теле, просто глядя на меня в этом.

Поджав губы, она смотрит на меня. Затем говорит:

— Как насчет твоего лифчика и трусиков, они подходят друг другу?

— Да, — говорю ей, хотя это большая ложь. Я воспользовалась способом Бриджет Джонс гарантирующим, что сегодня ничего не случится. На мне нет панталонов или утягивающего белья, но на моих трусиках изображен Губка Боб. Это страховка для моего благополучия, не то чтобы я думала, что что-то подобное случится между Бригсом и мной, не сейчас, не после стольких лет.

Хотя опять же, если он меня напоит, ничего не могу обещать. Надеюсь, Спанч Боб придет на помощь.

Но Мелиссе нужно думать, что я ухожу, чтобы с кем-то переспать, и я позволяю ей так думать. Кроме того, все это притворство на самом деле хорошо для меня. Оно отвлекает меня от того, что происходит на самом деле, и я боюсь, что, если буду слишком много думать о сегодняшнем вечере, то могу струсить и вообще никуда не пойти.

Но я не могу навсегда спрятаться в своей квартире. Когда приходит время уходить, я прощаюсь с Мелиссой, обещая написать ей подробности, а потом направляюсь к метро. Я нервничаю так же сильно, как и утром, но по-другому, и единственный луч надежды, что в конце этого путешествия меня ждет выпивка, чтобы успокоить мои нервы.

Я иду по Бейкер-стрит, примерно в квартале от паба, когда действительно начинаю психовать. Даже лучик надежды не может спасти меня. Я даже не знаю, почему я так нервничаю. Не из-за того, что совсем не знаю Бригса, и не из-за того, что мы вместе лишь как друзья. Но мое сердце хочет взлететь, а конечности словно желе, и мир принимает это туманное свечение, как будто я теряю кислород.

Я вынуждена задержаться на минутку возле музея Шерлока Холмса, закрытого на весь день, и посмотреть в зеркало на свое туманное отражение, пытаясь контролировать дыхание. Я продолжаю говорить себе, что нет причин так чувствовать себя, но моему телу до этого нет дела.

В конце концов, мне приходиться оторваться от стены здания и направиться в паб рядом, иначе он начнет думать, что я оставила его. Я уже убежала от него однажды, я не могу позволить ему думать, что снова делаю то же самое.