— Остроухий! Хватит лапать мою подругу! — грубовато бросил он эльфу, поднимаясь на ноги.

В ответ тот метнул на него ледяной взгляд, от которого по спине непроизвольно побежали мурашки.

— Ей нужна энергия. Она вернулась полностью опустошенной, потому сердце и остановилось! Если можешь — помоги, а нет — не мешай! — прошипел он, еще крепче прижимая к себе девушку.

И тогда он увидел их — несколько тонких золотых нитей энергии, перетекающих прямо в сердце Йены от эльфа. Запас ее жизненных сил медленно восстанавливался, но при такой степени опустошения, одного Фирласа ей будет недостаточно. Он стрелой метнулся к ней, схватил тонкую белую ладошку, с ужасом ощущая какой хрупкой она стала. Уже через мгновение серебристые нити его собственной силы потянулись в ее тело, восстанавливая все, что было утрачено.

Фирлас с одобрением посмотрел в его сторону и слегка кивнул в знак благодарности. Только вот благодарность его духу была не нужна. Мало того, она была ему противна! Будь такая надобность, он отдал бы ей всего себя, все силы, всю жизнь, лишь бы спасти ту единственную, что была его миром! Однако, он очень сомневался, что эльф сделал бы для нее то же самое. Как бы он не любил ее, как бы страстно не желал, эти чувства никогда не станут сильнее, чем любовь духа.

Уже через несколько минут Йена задышала ровно, на бледном, исхудавшем лице даже обозначилось какое-то подобие румянца. Тогда Фирлас, пошатываясь, аккуратно опустил ее на землю, а сам тяжело оперся рукой о плечо духа, стараясь не потерять сознание.

И тут произошло странное! На руке, которую держал Огонек, ярким, радужно-белым светом вспыхнул изящный узор удивительной красоты, растянувшийся от запястья до локтя. Ее тело вмиг наполнилось силой такой мощной, что казалось сам воздух вокруг начал вибрировать. Дух быстро отпустил ее ладонь и обеспокоенно переглянулся с эльфом, найдя в золотых глазах отражение собственного недоумения.

Но вскоре рисунок на руке Йены потух, оставшись на коже едва заметной белой татуировкой. Огонек внимательно всмотрелся в ее красивое, спокойное лицо. Йена спала без сновидений. Глаза под веками оставались неподвижны. Магическая энергия полностью восстановилась, но жизненные силы по-прежнему едва теплились в истощенном теле.

Нужно было срочно согреть ее и по возможности накормить чем-то питательным. Эльф кивнул, будто прочитав его мысли и передвинулся поближе к Йене, укрыв легко одетую девушку теплым плащом. А Огонек, подавив очередной приступ ревности, встал и решительно направился в сторону обалдевшего рыцаря, все еще продолжавшего осенять себя священными знаками.

— Сэр Риордан, когда вернете себе способность мыслить здраво, организуйте пожалуйста отдельную палатку для моей подруги. Она сильно истощена, ей понадобится хороший длительный уход. И еще! — дух шагнул поближе, в одно мгновение вынул кинжал, торчавший у рыцаря за поясом, и приставил лезвие к его незащищенному горлу, — Еще раз позволишь себе грубость в отношении Йены, прирежу. — спокойно пообещал он, наслаждаясь выражением ужаса в глазах противника.

Благо, рыцарь оказался весьма отходчив, и уже через пару минут повинуясь его зычному басу, по лагерю метались слуги, освобождая один из самых теплых шатров. Затем, под пристальным наблюдением Огонька и сэра Риордана эльф бережно перенес Йену на меховую постель. После чего рыцарь удалился, напоследок, угрюмо оглянувшись на тех, кто должен был быть его пленниками.

Огонек тут же забыл о тихоне и кинулся к подруге. Девушка была в ужасном состоянии. От одежды остались жалкие лохмотья, медные волосы свалялись в одну невообразимо запутанную и грязную массу, а все тело было покрыто слипшейся пылью. Ее нужно было выкупать. Благо, предусмотрительные слуги позаботились и об этом. За ширмой стояла большая медная лоханка, наполненная горячей водой, и несколько ведер с кипятком.

Недолго думая, Огонек приступил к раздеванию подруги, как делал уже сотни раз, с тех пор как она была ребенком. Но на этот раз ему помешали. Крепкая ладонь перехватила его руку, отворачивая от девушки. Перед лицом, словно жидкий огонь, блеснули золотые глаза.

— Что это ты делаешь? — сердито прошипел эльф.

— Собираюсь купать свою подругу. — честно ответил дух, твердо сжав губы. Намечалась стычка, и он не намерен был уступать. Ведь могло дойти и до оружия, и тогда он прирезал бы проклятого остроухого в качестве самообороны. Даже Йене не к чему было бы придраться!

— И по какому праву ты собираешь это сделать? — брови эльфа сошлись на переносице, а глаза яростно прищурились.

— По праву единственного родственника. — как можно более спокойно ответил Огонек, из последних сил сдерживая собственную ярость.

— Это ты-то родственник?! — криво усмехнулся Фирлас, — Хорош братик, только и мечтаешь, как бы залезть ей под юбку!

И терпению духа пришел конец. Злобно оскалившись, он отпихнул эльфа к выходу.

— Убирайся вон и не смей к ней приближаться! — прорычал он, чувствуя, как на руках начинают удлиняться когти. Тело непроизвольно трансформировалось в боевую ипостась.

В руке остроухого появилась острая ледяная пика. Огонек метнулся к противнику, на ходу увернувшись от магии и прыгнул, принимая облик огромного белого барса. Он почувствовал, как рухнуло под мощным ударом тело эльфа, в этой ипостаси показавшееся маленьким и хрупким. В нос ударил острый запах крови, когда острые когти вошли в широкие плечи повалившегося на спину соперника. Фирлас глухо зарычал, глядя прямо в бирюзовые глаза склонившегося над ним барса. И Огонек услышал в том рыке отчаяние поражения. Как бы подтверждая его догадку, эльф перестал сопротивляться.

Еще раз глухо рыкнув, барс спрыгнул с распростертого на земле тела, вернув себе человеческий облик. Более не глядя на поверженного соперника, Огонек продолжил раздевать Йену. Не оборачиваясь он слышал, как Фирлас тяжело поднялся и покачиваясь направился к пологу палатки. На пороге он на мгновение замер.

— Ты победил сейчас, — послышался позади его спокойный голос, — Но эльфы рода Трейн никогда не сдаются. Однажды, я заберу ее у тебя! И это произойдет быстрее, чем ты думаешь!

По спине Огонька пробежал холодок. В голосе эльфа было столько уверенности, что дух невольно поразился внутренней силе своего соперника. И еще, с того самого момента в его сердце поселился страх. Если Йена влюбится в это ушастое недоразумение, он станет ей не нужен. И этот страх более не оставлял его ни на минуту.

***

Следующие две недели прошли в постоянной заботе о девушке. После того, как Огонек скупал ее, переодел и привел в порядок волосы, встал вопрос о том, как ее кормить. Можно было, конечно, попробовать поить ее бульоном через трубочку, но он побоялся, что подруга в таком состоянии не сможет глотать. Он уже подумывал о том, чтобы отправиться на поиски эльфа, когда остроухий явился сам с горшочком горячего супа со специями.

Не говоря ни слова, он отпихнул духа от кровати и принялся водить руками над дымящейся жидкостью. Как оказалось, то был магический способ кормить больных, не прибегая к механическим ухищрениям. Знакомы с ним были только самые продвинутые целители, и дух невольно проникся уважением к талантам эльфа. Покормив Йену, тот молча удалился.

Он приходил по нескольку раз в день, чтобы покормить девушку, послушать сердце и убедиться, что она нормально усваивает пищу. Уже к концу второй недели ее лицо заметно округлилось, коже вернулся нормальный розовый оттенок, а сердце стало биться ровно и спокойно, не пропуская ударов.

Именно тогда сэру Риордану приспичило поиграть в героя. Он заявился рано утром с небольшой свитой рыцарей дабы проверить, не вернулась ли Йена из Гипноса одержимой ночным кошмаром. Для этого у них имелось храмовое приспособление в виде небольшого жезла со священным кругом на маковке и длинной тонкой иглой для забора крови испытуемого. Огонек попытался было сопротивляться, но его застали врасплох. На него из-за спины набросили двимеритовую сеть, не позволявшую даже двинуться. Тогда дух впервые пожалел, что рядом нет эльфа. Тот нашел бы способ спасти положение.