И вот, рыцарь взял руку Йены, брезгливо скривившись, будто держал не изящную ладошку, а ядовитую гадюку. Но не успела игла прикоснуться к коже, как рисунок на ее предплечье будто ожил. Витиеватые символы засияли изнутри, воздух вокруг загудел, а серебряный жезл в руках рыцаря раскалился докрасна. Громко выругавшись, тот уронил его на пол и отпрянул от своей жертвы. Но знаки продолжали накапливать силу, пока с оглушительным хлопком не высвободили ее прямо на столпившихся в палатке церковников.

Рыцарей отбросило на десяток метров вместе с частью палатки. Вместе с ними снесло и сеть. Огонек не преминул воспользоваться вновь обретенной свободой и сразу же кинулся к девушке.

Йена не дышала! Прижавшись ухом к ее груди, он с ужасом понял, что сердце снова остановилось. Похоже, рисунок на ее руке, обороняя свою хозяйку, задействовал больше энергии, чем было в резерве. Он в панике обнял подругу, стараясь отдать ей как можно больше сил. Но ее тело не отзывалось. Она умирала, а он ничего не мог с этим сделать, ничем не мог помочь! Возможно, кровавая жертва могла бы помочь, но у нее больше не было родственников, которых можно было использовать для ритуала! Из глаз покатились слезы, а внутри все сжалось.

— Крылышко! Вернись ко мне! Прошу тебя, — рыдал он, прижавшись к ее груди, — не оставляй меня!

Когда его отчаяние достигло своего пика, сильная рука вдруг схватила его за шиворот и словно щенка отбросила назад. Подняв голову, сквозь пелену слез он рассмотрел эльфа, напряженно склонившегося над бледной, как мел девушкой.

Недолго думая, Фирлас разорвал на ее груди рубашку и положил обе руки на красивую обнаженную грудь. На широком лбу эфа выступил пот, плечи начали мелко подрагивать. Похоже, запускать сердце во второй раз было намного сложнее. Наконец, Йена резко выгнулась и снова задышала, упав в нежные объятия его соперника. На лице ее застыло самое умиротворенное выражение, а эльф ласково улыбаясь, откинул с ее лица несколько медных прядей и бережно погладил порозовевшую щеку.

— Ты на удивление бесполезен, братец! — язвительно бросил он, смерив Огонька презрительным взглядом. Дух виновато опустил глаза, признавая победу в этой битве за соперником.

— Тихоня явился неожиданно, что я мог сделать?! — тихо пробормотал он в свое оправдание.

— Ну, к примеру, провернуть этот твой фокус с превращением?! — все так же ядовито проговорил эльф.

— На мне была сеть, и я…

Закончить ему не дали. Взгляд эльфа, устремленный куда-то вдаль, позади него, потемнел от гнева, тонкие крылья носа раздулись, а на щеках заиграли желваки.

— Возьми Йену, не прекращай переливать энергию, — глухо прорычал он и, вручив ему девушку, твердым шагом направился к начавшим приходить в себя рыцарям. И взгляд его не предвещал для тех ничего хорошего.

Полога палатки больше не существовало, и площадка в центре лагеря была как на ладони. Огонек устроил Йену поудобнее, не сводя глаз с разъярённого эльфа. Если он действительно был одним из рода Трейн — второго в очереди на престол древнего Тиаммарана, то рыцарям лучше было бежать. Жаль только, они, олухи, этого не знали.

Двумя большими прыжками остроухий оказался рядом с сэром Риорданом и, схватив того за край стального панциря, словно игрушку швырнул на груду его так и не успевших подняться соратников.

— Я предупреждал тебя, k’sheven! Предупреждал не подходить к ней! — взревел эльф, обнажая клыки в хищном оскале.

Любой на месте рыцаря, обмочился бы от страха перед лицом эдакого монстра. Но Риордан был слишком твердолоб для таких сильных эмоций. Вместо того, чтобы испугаться, тихоня одним прыжком вскочил на ноги и одним быстрым движением вынул из-за пояса рунный меч, отливавший алым. В красных закатных лучах лезвие казалось совсем багровым, будто окропленным кровью. Эльф недобро прищурился, с презрением рассматривая переливающийся клинок и начал обходить рыцаря по кругу. Тихоня тоже не спешил атаковать, изучая противника проницательным взглядом.

Наконец эльфу надоело кружить и он, сформировав в руке шипастый ледяной шест, кинулся в атаку, стараясь отвлечь противника. Но созданный магией лед разлетелся в пыль, едва соприкоснувшись с рунным лезвием. Рыцарь же, поднырнув под противника, сделал резкий выпад, полоснув эльфа по бедру. И без того алое лезвие окрасилось кровью. Фирлас охнул и, неловко споткнувшись, упал на четвереньки. Из глубокой раны хлестала кровь, но окончательно озверевшего эльфа это не остановило. Он быстро провел по ране рукой, и она затянулась прямо на глазах, при этом заметно было, что это лишь временная мера, потому что он продолжал сильно прихрамывать.

Тяжело дыша, он кое-как встал. В золотых глазах пылал сумасшедший огонь. Одним резким движением эльф выпрямил руки и в стороны алыми змеями вытянулись две длинные огненные плети. Зашипев от боли, он сжал в руках пламя и снова ринулся в атаку. Казалось, преимущество было целиком на стороне рыцаря, но он не учел эльфской скорости и непредсказуемости. Одна из огненных плетей полетела прямо ему в голову и была тут же перерублена мечом, но другая в то же время обернулась вокруг ног. Пламя мгновенно раскалило металлические поножи и рыцарь с воплями покатился по земле, все еще неосознанно прикрываясь мечом. А эльф был уже тут как тут. Его ладони кровоточили от страшных ожогов, но остроухого сейчас это не заботило. Вырвав меч из трясущихся рук рыцаря, он брезгливо отшвырнул его в сторону, а затем уселся прямо на стальной нагрудник поверженного врага и принялся методично избивать ничем не защищенное лицо.

Огонек отвернулся, не желая больше наблюдать за экзекуцией. Этот бой итак уже слишком явно продемонстрировал духу мощь, скрытую в его противнике. Мощь, достойную наследника дома Трейн. Прислушиваясь к гулким ударам, он все сильнее осознавал, как тяжело ему будет бороться за Йену. Женщины неосознанно тянутся к сильнейшим и, если он не сможет оградить ее от общения с этим типом, она вполне может влюбиться. И тогда…

Ход его размышлений прервали громкие голоса с улицы. Подняв голову, он стал свидетелем весьма занимательного зрелища. Эльф валялся на земле рядом с сэром Риорданом, на чье лицо теперь было больно смотреть. А над ними черным вороном возвышался лорд Крайс — тот самый темный человек, с которым они уже общались ранее. Его черные глаза казалось стали еще чернее от гнева, а губы сжались в тонкую линию. Схожести с хищной птицей прибавляли растрепанные черные волосы, длинными прядями свисавшие до пояса и длинный с горбинкой нос с раздувающимися от гнева ноздрями.

— Потрудитесь объяснить, что здесь происходит!? — холодно поинтересовался он. — Почему в лагере бардак?! Что это за свалка?!

— Милорд! — сплюнув кровь, прокряхтел рыцарь, приподнимаясь на локте. — Девица вернулась из Гипноса, и мы просто хотели ее проверить.

— Проверить?! Ты ее чуть не убил! — прошипел эльф, держась за ребра и стараясь сесть. — Я едва сумел снова запустить ей сердце.

— То есть передрались вы из-за бабы? — ехидно поинтересовался темный и не потрудившись выслушать ответы, шагнул к палатке. — Позаботьтесь о них, чтобы были готовы завтра выезжать, — не оборачиваясь, бросил он слугам и твердым шагом направился к Огоньку.

Когда темный вошел, духу показалось, что повеяло холодом. Поежившись, он поспешил прикрыть едва одетую Йену одеялом так, чтобы не было видно странных знаков на левой руке. Конечно, хорошо было бы прикрыть ее всю, но лорд Крайс перехватил его руку. При виде девушки его лицо неожиданно переменилось. Вместо презрительной ледяной маски на нем появилось выражение полнейшей растерянности и недоумения, сменившегося мечтательной нежной полуулыбкой. Неосознанно лорд погладил розовую щечку Йены длинными пальцами в черных кожаных перчатках. Не стерпевший такой наглости Огонек громко кашлянул, напоминая о своем присутствии. Темный тут же отдернул руку и резко отвернулся.

— В каком она состоянии? — холодно поинтересовался он, слегка наклонив голову, но так и не обернувшись.