Я задергалась, обласкала эльфа отборнейшей бранью, затем, извернувшись, пнула его в колено. Он зашипел, но хватки не ослабил.

Я крепко стиснула зубы, всеми силами стараясь сдержать рвущуюся наружу силу. Бушевавшая в душе ярость делала эту задачу чрезвычайно сложной.

Когда он прижал меня к толстому гладкому дереву, я предприняла последнюю попытку успокоиться и с треском ее провалила. Радужная вспышка, вырвавшаяся из рук, отбросила Элтаса на несколько шагов. Я резко обернулась, приняв оборонительную позицию.

Эльф был уже на ногах, но приближаться ко мне не спешил. В зеленых глазах сиял искренний, неподдельный интерес.

— Ты не так проста, как кажешься, leille! — наконец заговорил он, — Я все отчетливее вижу, что нашел в тебе мой братец. Такая сила! Ты пригодишься нам в войне.

— В войне с кем? — поинтересовалась я на всякий случай, хотя уже знала ответ на этот вопрос.

— С k’sheven! С этими мерзкими слизняками, лишившими нас дома, семей, достоинства и самой жизни. — прорычал он.

— Ты сам-то себя слышишь? — рассердилась я. — Какая война?! Фирлас давно оставил ее, а я принадлежу только ему. Не тебе! И уж точно не собираюсь ни с кем воевать!

— Фирлас никогда не оставит борьбы! Никогда! Ты говоришь, что не будешь с нами, но все равно помогаешь ему добыть дракона! Как думаешь, для каких целей? Противоречишь сама себе, leille! — усмехнулся он и принялся медленно обходить меня по кругу.

Я ошарашенно замерла. И ведь правда — я помогала ему! Помогала своему мужчине готовиться к войне! К безнадежной бойне, в которой даже с драконом у эльфов не было никаких шансов. На что я надеялась? Что он оставит эту идею? Или может, что мне удастся его отговорить? Осознание свалилось на меня, словно удар по голове. Руки устало опустились, и я уставилась себе под ноги в поисках оправдания своим действиям.

Элтас мгновенно воспользовался моим замешательством, чтобы подойти поближе. Краем глаза я следила за его передвижениями из-под повязки. И заговорила, когда он бы уже на расстоянии вытянутой руки.

— Вам не выиграть эту войну! Вы все погибнете…, — тихо проговорила я слегка севшим голосом.

Эльф остановился, смерил меня высокомерным взглядом, приосанился и хорошо поставленным голосом выдал:

— Мы allarie, последние дети великого Тиаммарана! Мы горды и сильны! С нами боги!

— Вы призраки! — перебила я его, внезапно снова рассердившись, Как и ваши боги! Вся эта деревня — склеп! Вы застыли здесь, словно бабочки в янтаре! Слепцы, наощупь ищущие прошлое, которого больше нет! Вот, кто вы такие! Мир живет, меняется, развивается, лишь вы, горстка мертвецов, бездумно гниете в своих деревнях, отказываясь принимать перемены! У вас не рождаются дети! Даже духи Гипноса оставили вас!

Элтас отступил на шаг назад и стремительно побледнел. Он знал, что я говорю правду. Теперь и я сама отчетливо понимала, что так насторожило меня в этой деревне. Здесь не было жизни! Прекрасные лица эльфов на улицах с очаровательными улыбками на самом деле были застывшими траурными масками. В деревне не было ни одного ребенка. Не было надежды. Только тлен и смерть, черной тенью застывшая над каждым из них.

Элтас медленно поднял голову, обжигая меня яростным взглядом. Но от меня не утаились ни две мокрые дорожки на бледных щеках, ни плотно сжатые кулаки. Внезапно, я оказалась прижатой спиной к дереву, а сильные руки больно стиснули мои запястья.

— Похоже, тебе, leille, стоит продемонстрировать, сколько во мне жизни! — хрипло прошептал он мне на ухо и потянулся рукой к повязке на глазах.

Я плотно зажмурилась. Если он увидит мои глаза — нам конец! Мне и Фирласу! И Элми!

Предплечья жгло от скопившейся в рунах силы. Я едва сдерживалась. Горячее дыхание обожгло кожу на шее, и я непроизвольно вздрогнула, мысленно моля предков об избавлении.

И, похоже, меня услышали! Железная хватка вдруг ослабла, руки исчезли, и я в недоумении открыла глаза.

На поляне в двух шагах от меня стоял Фирлас, прижимая узкий кинжал к горлу собственного брата. В золотых глаза метался безумный огонь.

Я знала этот взгляд. За ним обычно следовало неконтролируемые разрушения и море крови.

Его нужно было остановить!

До боли сжав кулаки, чтобы заглушить страх, я шагнула вперед.

— Фир! Mie aine, остановись! — как можно более мягко попросила я, продолжая приближаться к эльфам.

— Он хотел забрать тебя, Йена! — хрипло ответил он, и металлические нотки в его голосе не предвещали ничего хорошего. — Он нарушил закон!

— Меня никто не заберет! — поспешила заверить я и мягко положила ладонь на руку, в которой был зажат кинжал. — Никогда! К тому же, ты еще не получил амулет. Глупо было бы убить его сейчас!

И это сработало! Фирлас оттолкнул от себя брата и опустил руку с кинжалом. Я поспешила обнять его, а зеленоглазый эльф лишь зло прищурился и, не говоря ни слова, растворился в тенях. Проводив его немигающим взглядом, мой aine выдохнул, брезгливо бросил кинжал и зарылся носом в мои волосы.

— Прости меня, mie loena! Я должен был разыграть вчерашний спектакль, чтобы вывести его на чистую воду. Не думал только, что так сильно тебя испугаю. — прошептал он.

Я попробовала было отстраниться, чтобы заглянуть в его глаза, но он мне не позволил. И я знала почему. В такие моменты он боялся показывать свое лицо, боялся выглядеть слабым. Мой вспыльчивый, скрытный, немного сумасшедший, но такой любимый мужчина! Сейчас я готова была простить ему что угодно. Одним словом, он развеял образовавшуюся сердце пустоту, заполнив его собой. От былого чувства одиночества не осталось и следа.

— Фир, — тихо позвала я, — Он сказал правду? Ты и правда собрался воевать с людьми?

Он громко выдохнул мне в шею и покрыл ее нежными поцелуями.

— Сначала собирался… пока не услышал твои слова. — прошептал он, — Теперь не уверен. Мы, и правда, призраки. Все мы. Но в отличие от них, я хотя бы смог вырваться в мир и даже приспособиться к нему. И в этом тоже твоя заслуга.

Мы медленно опустились на траву, не разжимая объятий. Я удобно устроила голову у него на плече, а он качал меня, будто ребенка, и говорил, говорил без остановки, будто торопясь выплеснуть наболевшее.

— Поначалу нас было много — сотни деревень, тысячи воинов — fierre. Мы были молоды, сильны, самоуверенны! И это нас сгубило. Один за другим мы умирали в мелких стычках с k’sheven, но все равно настойчиво продолжали войну, не считаясь с потерями. А затем все изменилось. Нас становилось все меньше, дети перестали рождаться, многие вольные отряды превратились в банальных бандитов, другие ушли к лесным племенам в поисках спокойной жизни. Те, кто остался, всеми доступными способами старались сохранить осколки культуры, искусства, славы наших предков. Правда, получалось и рук вон плохо… Шли годы, складывались в века, и мы все больше старели и уставали. Мы умирали изнутри! Месть заменила нам жизнь и однажды, собравшись вместе, мы поняли, что продолжать так невозможно. Тогда было принято решение о последней битве, на которую должны были выйти все без исключения allarie, чтобы с честью погибнуть от руки заклятого врага. Тогда, я ушел искать дракона, чтобы забрать с собой как можно больше врагов. А потом… — он на миг прервался, чтобы поцеловать мою макушку, — потом появилась ты, и весь мой мир встал с ног на голову. И я ожил! Ты не представляешь, себе, mie loena, какое это удивительное чувство — оживать, когда уже похоронил в себе все светлое. А теперь, похоже, ты умудрилась оживить и моего братца. Заешь, он ведь последнюю сотню лет вообще не интересовался женщинами! А тут ты… и он стал на себя не похож! Но он хитер! При первой вашей встрече он, и правда, не нарушил закона, потому так важно было вывести его на чистую воду. Пришлось устроить тот спектакль! Если ты еще сердишься…

Он замолчал, когда я приложила к его губам пальчик и улыбнулась.

— Знаешь, — промурлыкала я ему на ушко, обвив руками крепкие плечи, — тут неподалеку есть чудное озерцо. После ночи любви всегда так приятно окунуться в прохладную воду!