— Где комсорг?

И я орала, и Лариска — мы уже забыли про скептическое «посмотрим».

Нам почему-то непременно понадобилось выяснить именно это, будто комсорг мог помочь.

Страсти накалялись. Ленька призывал всех идти на таран, и мы уже сбычили головы, целясь в животы противника. Но тут, к счастью, появилась Маруся, и кровопролитие не состоялось.

Маруся уперла руки в бока и довольно долго смотрела на заслон: говорить было бесполезно — в классе все еще продолжались половецкие пляски…

Заслон нехотя рассыпался: они все-таки вспомнили — правда, с трудом, — что Маруся и у них преподает литературу.

Мы вошли в восьмой «а» во главе с Марусей. Минут пять мы не могли сесть за парты — нас спихивали. Но и здесь мы укрепили свои позиции. Противник уже не наступал, а слегка оборонялся:

— Ну чего вы пришли?

— На соревнование вызвать.

— Да ну вас, нам и так хорошо.

— Вам-то хорошо, а мы не можем жить так себе, куда кривая выведет. Нам нужно брать высоты, преодолевать препятствия, по-ударному грызть гранит наук.

Эту речь, конечно, закатил Юрка, а Клара добавила:

— Вы что, газет не читаете, что ли? Сейчас вся страна соревнуется.

На это «ашники» ответили:

— Смотрите — какие хорошие! Вот и преодолевайте, берите, грызите! Только без нас!

— Но нам надо знать, кто кого перепреодолеет, переберет, перегрызет.

Это им понравилось.

— В чем дело, почему они нас приняли в штыки? Я же договорилась с комсоргом, — тихонько спросила у меня Клара.

— Ладно, потом, — сказала я, — вон Маруся по столу стучит.

Клара, наверное, забыла или не прочитала в школьной газете раздел «Шутки в сторону». Там была приклеена вырезка из областной молодежной газеты — фельетон «Уцененная старушка». В ней ловко разделали одну городскую школу. Восьмой класс, и тоже «а», сдуру обратился в редакцию с жалобой, что им мало дали очков за старушку, над которой они шефствовали — воду носили, в магазин ходили. Восьмой «б» не имеет такой старушки, а ему больше дали очков. «Это несправедливо», — сказали жалобщики. Ну, жалобу разобрали, и оказалось, что в той школе не нормальное здоровое соревнование, а ажиотаж. Так вот, к этому фельетону была сделана такая приписка: «Этот фельетон мог быть написан про наш восьмой „а“. Не размахивайте старушками! Помните, что они тоже люди».

В общем, восьмой «а» тоже пытался выбиться в передовые с помощью старушки, над которой по очереди шефствовал весь класс. Но больше-то у них ничего не было! «Ашники» никак не хотели этого признавать И обиделись. Вот почему они нас встретили в штыки.

Наконец, когда Марусе удалось навести кое-какой порядок, к столу вышли Единственные В Школе Косички и объявили:

— Совместное собрание с восьмым «б» разрешите считать открытым. Поприветствуем наших гостей.

Но мы все разразились аплодисментами, поэтому они получились бурными. Марусе с трудом удалось нас унять.

Лариска толкнула меня в бок и сказала:

— Посмотри, Катерина, на эти косы — ошибка природы!

Я хохотнула, за что получила замечание. Между тем Ошибка Природы сказала:

— Слово имеет комсорг восьмого «б».

Клара пошла к столу стремительно и гордо. Конечно, она чувствовала на себе восхищенные взгляды мальчишек. Честно, и я ею залюбовалась. В ней, на мой взгляд, сочетались два ценных качества: спортивность плюс элегантность. Пожалуй, волосы тоже нельзя было сбросить со счетов — черные, чуть волнистые, они здорово шли к синим глазам. Везет же людям! В восьмом «а» ей не было равных — это уж точно! С ней могла тягаться только Лариска, похожая на Симону Синьоре.

Я посмотрела на Юрку — он прямо пожирал ее глазами. В мое сердце осторожно вошла тоненькая острая иголка. Неужели я ревную?

Клара свое выступление начала так:

— То, что мы сейчас вам предложим, а мы пришли вызвать вас на соревнование, — новость и для наших ребят. Мы нарочно с Марией Алексеевной решили, — она сделала кивок в ее сторону, — не обнародовать нашим заранее, чтобы… чтобы собрание получилось острее.

«Ашники» прореагировали — видимо, были польщены. Мы с Лариской переглянулись. Юрка по-прежнему не спускал с Клары восхищенного взгляда.

— Конечно, самая первая наша обязанность — учиться. Кто этого не знает? Поэтому мы берем такие обязательства: двоечник должен стать троечником, троечник — хорошистом, хорошист — пятерочником. А пятерочник?

Кларе не пришлось долго ждать ответа на этот вопрос, мы были сообразительные ребята. Мы заорали:

— Шестерочником!

— Правильно, — согласилась Клара. — Только что это значит? — Она лукаво улыбнулась. — А это значит, ребята, что каждый «шестерочник» должен честно открыть тайны своего мастерства и передать их другому.

— Ребята, — продолжала она, — поднимите руки, кто знает, кем он хочет быть.

Кто-то тоненько и деланно заржал: ха-ха-ха-ха! Клара тотчас взяла это на вооружение. Она сказала:

— Я ждала что-то в этом роде. И знаете почему? Потому, что я тоже еще не знаю, кем я хочу быть.

— А я знаю, — сказал один из «ашников».

— Кем же? — спросила Клара. — Это интересно.

— Пенсионером. И чтоб надо мной шефствовал мой класс.

— Уцененная старушка — вот ты кто! Давайте серьезно, — это Юрка Дорофеев бросился на помощь.

Клара благодарно на него посмотрела.

— Кем быть — это очень важно, поэтому мы обязуемся подготовить два собрания на эту тему. Первое будет через неделю — приглашаем вас. А еще мы создаем клуб «Эрудит».

С места спросили:

— Ерундит?

В классе засмеялись и пошли пасовать это слово, как мячик:

— Зачем ерундит?

— Когда ерундит?

Тут Маруся вмешалась. Она постучала по столу, и дождавшись тишины, сказала:

— Мы отдаем дань вашему остроумию, но предлагаем послушать о том, что мы собираемся делать в клубе «Эрудит». Клара, продолжай.

— Мы будем собираться каждую неделю и рассказывать друг другу о самом интересном, что произошло в мире науки, искусства, в политике. Приглашаем вас, если хотите.

— А танцы будут?

— Спасибо за идею. Мы-то до этого не додумались. Эрудиты танцуют — это неплохо!

— А еще мы обязуемся провести День вежливости, — сказала Клара.

Тут все поняли: надо закругляться. Это был как раз тот случай, когда промедление смерти подобно.

Клара затараторила:

— Я не слышала ни одного возражения наших ребят по обязательствам.

— Обязательства интересные, — выкрикнул Юрка.

— А вы принимаете наши обязательства?

— Еще чего захотели!

Но тут поднялась со своего места Ошибка Природы и пропищала:

— Ребята, я предлагаю принять вызов!

Ответом ей было улюлюканье, топанье ног и даже свист. Маруся изобразила ужас и заткнула указательными пальцами уши. Ее действия несколько смягчили наших противников, поэтому когда их комсорг предложил проголосовать, все охотно и дружно это сделали.

Глава 7. Все мы немножко черепахи

Стол сиял новыми тарелками. Хватательные орудия — вилки и ножи — как часовые, слева и справа, охраняли этих блестящих красавиц. Налицо и главная мамина бронебойная сила — крахмальные салфетки, тугие, словно листовое железо. По-моему, если попилить такой салфеткой нос, можно его лишиться. Папа, который ратовал за то, чтобы все было попроще, а по выражению мамы, рубил ее главный и святой принцип — «как у людей», — выступил с краткой речью.

— Мама! — так он называл мою маму, — крахмальные салфетки — это хорошо. Но у меня есть предложение: заменить их бумажными плюс шампанское Для компенсации крахмала.

Мама, задетая за живое, сказала немного нервно.

— Папа, ты серьезно? Не забывай, что за столом будут сидеть дети-восьмиклассники.

— И ты думаешь, — сказал папа, — что им приятнее иметь дело с салфетками, чем с шампанским?