Джули, - я подаюсь вперёд и кладу ладони ей на плечи. - Я понимаю.

Да? - говорит она в лобовое стекло, и в её низком тоне слышится опасная дрожь. - Я думала, ты - пустой лист.

Её плечи так напряжены, что, похоже, она скоро выпустит шипы.

Я думала, что ты мог выбрать, откуда начинать своё прошлое, и ты выбрал день нашей встречи. Это мило и всё такое, но это значит, что у тебя никогда не было семьи, ты никогда её не терял. Ты ничего не терял. Значит, ты не понимаешь.

Я убираю ладони. Смотрю на её макушку — маленький золотой мячик, который присутствовал в каждой секунде моей третьей жизни. Хотелось бы, чтобы она была права. Хотелось бы, чтобы я был ничем, кроме короткого жизненного эпизода, но моё настоящее превращается в маленький плот, плывущий по тёмному океану.

Могу ли я рассказать ей? Стоит ли знакомить её с мерзавцем, который обретает форму в моей голове? Разве она ещё недостаточно сломлена?

В кабине раздаётся резкий сигнал, и напротив Эйбрама начинает мигать красная лампочка. Он садится и берётся за штурвал, даже не зевнув. Либо он дремал, либо хорошо притворялся. Джули тоже концентрирует внимание, поднимает пистолет и настороженно моргает покрасневшими глазами.

Эйбрам бросает взгляд на пистолет.

Ты же знаешь, в этом нет необходимости. Твоя взяла. Джули смотрит на него молча.

Ну, что я сделаю? Выпрыгну в окно? Почему бы тебе не взять меня в заложники, когда мы приземлимся?

Заложник думает, что мне нужно убрать пистолет, - сухо отвечает Джули. - Он думает, что это будет логично.

Эйбрам вздыхает.

Я просто прошу тебя успокоиться.

Почему? - она покачивает дулом. - Тебя нервирует оружие? Кажется, он смотрит на неё с неподдельной мольбой.

Оно нервирует мою дочь.

Маска сползает с лица Джули. Сглаживаются острые углы. Она оглядывается и видит встревоженную Спраут, которая сидит в кресле, готовая бежать. Подбородок Джули вздрагивает в спазме печали, и она опускает пистолет на колено.

Спасибо, - говорит Эйбрам.

Красная лампочка вновь мигает, и раздаётся сигнал.

Что это? - спрашивает Джули.

Это утренний будильник. Не могу опаздывать на работу, когда мой босс вооружён и опасен.

Так и есть.

Это уведомление о маршруте. Значит, мы приближаемся к Питтсбургу.

Зачем тебе уведомление для Питтсбурга?

Потому что я считаю, что нам стоит там остановиться. Она пристально на него смотрит.

Что?

Думаю, нам нужно остановиться в Питтсбурге.

Она наклоняется вперёд, внимательно глядя на него и прижимая пистолет к своему бедру.

Я недостаточно понятно объяснила, куда мы летим?

Послушай, я отвезу тебя в Исландию. Скорее всего, там одни безжизненные скалы, но я отвезу тебя. Но прежде, чем мы полетим через Атлантический океан с ограниченным запасом топлива и навигацией из 1970-х годов, думаю, нужно сделать остановку в Питтсбурге.

Блин, да что такого в этом Питтсбурге?

Эйбрам смотрит на первые лучи солнца, ползущие к нему по приборной панели.

Что ты там говорила, когда в первый раз просила вести самолёт? Что-то об утопических поселениях и армиях повстанцев? Ну, я точно не могу обещать первое, зато второе — может быть.

В скептическом взгляде Джули появляется сомнение.

В Питтсбурге есть армия повстанцев?

Я знаю, что год назад была.

Джули возвращает пистолет на колено.

Слушаю.

После того, как они нашли меня в лесу, Питтсбург стал моим первым местом жительства. Там я проходил обучение. Он практически стал моим родным городом. В свои двадцать с хвостиком я много переезжал, но когда родилась Мура, я решил... - он встряхивает головой. - Суть в том, что во втором филиале я впервые услышал, что Аксиома сходит с ума. У некоторых ребят из командования были связи с Главным... конечно, не прямые связи. Я не знаю никого, кто бы в действительности разговаривал с Атвистом...

Внутри поднимается тошнота, и внезапно мне захотелось оказаться в другом месте. Может, в туалете. Я закрываю глаза и делаю медленные вдохи.

… но они были достаточно близко, и видели, что на верхах что-то идёт не так. Конечно, если верхи вообще существовали.

Рози... - начинает Джули, но замолкает. - Генерал Россо, лидер Стадиона, говорил, что Аксиому уничтожили много лет назад.

Эйбрам открывает рот, чтобы ответить, но кое-кто опережает его. Неожиданно раздаётся третий голос:

Семь лет назад. Руководители были убиты, штабы разгромлены, - всё похоронило землетрясение. Но он сказал, что останавливаться нельзя.

Джули с Эйбрамом глядят на меня.

Да что с ним такое? - спрашивает её Эйбрам. - Его радиацией облучило?

Это тебе Рози сказал? - недоуменно спрашивает Джули. Я несколько раз моргаю.

Неважно, - вздыхает Эйбрам. - Да, в Нью-Йорке мы провернули большое дельце. Филиалы потеряли контакт с Главным, и долгое время никто не знал, что происходит, и даже существует ли ещё организация. Но через пару лет снова начали поступать приказы, сообщения о том, что Главный выжил. Первый филиал был перестроен, и всё стало хорошо. Мы верили в это до сих пор.

Джули оглядывается за спину и вздрагивает. Нора стоит, скрестив руки на груди и прислонившись к двери в кабину, и слушает. Между пальцами болтается жёлтая смятая брошюра.

Не обращайте на меня внимания, - говорит она. Эйбрам переключается на Джули.

Но к тому времени, когда я оставил работу ради кампании на западном

побережье, пошли слухи. Секретные встречи. Я бы сказал, как минимум половина филиала к чему-то готовилась.

К чему? - спрашивает Джули.

К свержению Главного. Может, к разделению организации на местные органы власти. Они не озвучивали подробности.

Полфилиала против сети национальных ополчений? Да как бы это сработало?

В деле оказались и остальные филиалы. Называй происходящее революцией, если это задевает твои подростковые чувства.

Джули щурится.

Во-первых, я не подросток...

О, точно, у тебя же был день рождения. Теперь всё по-другому.

… а во-вторых, когда ты стал революционером, Эйбрам Кельвин? - она щурится ещё больше. - С каких пор ты сражаешься за что-то кроме своего маленького домика?

Эйбрам сохраняет равнодушный вид.

Мы летаем по всей стране, ища путь вперёд, а ты только и делаешь, что бежишь от каждого полученного шанса. А теперь ты вдруг такой: «Вива революция!» Ты вдруг стал с нами солидарен, но забыл об этом упомянуть?

Лицо Эйбрама никогда не покидает слабая усталая усмешка, но сейчас она кажется немного вымученной.

Я не собирался лезть в филиал Аксиомы, потому что мы все в списке разыскиваемых. Если переворота ещё не произошло, будет сложно связаться с моими контактами. И да, я бы предпочёл рыбалку в горах вместе с дочерью попыткам спасти мир с кучкой сумасшедших детей. Но если выбирать между этим и путешествием в одну сторону к замёрзшим скалам в океане, я выберу революцию.

Джули качает головой.

Ты — кусок дерьма.

На самом деле, нет.

В Питтсбурге ничего нет. Ты просто хочешь приземлиться, чтобы сбежать. Эйбрам кивает.

Справедливо, но неверно. Ложь — это не моё. Джули хохочет.

Правда, что ли?

Отец учил меня: соврёшь кому-то — дашь ему силу. Ложь сделает тебя подсудимым, а его — судьёй. Говори правду и разбирайся с тем, что получилось. А враньё для слабаков.

Джули хохочет.

Ты полный кусок дерьма.

Вообще-то, - говорит Нора. - Может, это и не так.

Она разглаживает жёлтую брошюру и протягивает её Джули.

Джули просматривает коряво исписанные страницы с рисунками. Брошюра похожа на средневековую рукопись, освящённую пьяными монахами. Она поднимает на Нору изумлённые глаза.