Он двинулся по проходу мимо полированных скамей.

Он двигался медленно, беззвучно.

И это было огромным достижением, если учесть, что с тех пор, как он час назад покинул дом Пэрри, он только и делал, что пил.

Лаутерс питал слабость к виски. Виски в кофе. Виски со льдом. Виски прямо из бутылки.

Вид значения не имел.

Лаутерс точно знал, что без виски он будет несчастен.

Безнадежная развалина.

А вот с виски... С виски он был смелым, решительным законником, способным без страха сойтись с любым вооружённым бандитом.

Лаутерс не спеша приблизился к алтарю.

По пути в тихой темноте он непроизвольно заметил, где под ногами истончился ковёр, в каких молитвенниках истрепалась обложка, и какие скамьи требуют ремонта.

Несмотря на шум в голове от выпитого, Лаутерс оставался внимательным и обстоятельным.

У него было дело, и он его закончит.

В самой церкви Клауссена не было. Значит, он сидит в доме приходского священника.

Лаутерс знал, что там преподобный спал, ел и замышлял свои игры и козни.

- Больше этого не будет, - выдохнул Лаутерс себе под нос. - Не будет.

Шериф ждал этого дня долгие годы.

Он ничего не сказал, когда Клауссен появился в городе, распираемый чувством собственной важности и святости.

Он ничего не сказал, когда Клауссен во время проповеди с кафедры осудил на вечные муки и пламя ада честных людей.

Лаутерс даже не сказал ничего, когда этот сумасшедший, стуча Библией, настроил жену шерифа против него самого.

Он смирился.

Но когда Клауссен начал критиковать работу шерифа и отсутствие прогресса в расследовании убийств... Это было последней каплей.

А теперь он несёт эту суеверную чушь про призраков.

Лаутерс больше не мог терпеть.

Пришло время заплатить Клауссену за свои грехи.

Лаутерс не позволит этому чёртовому святоше ввергнуть Волчью Бухту - его город - в панику своими страшилками.

Нет. То, что произойдёт сейчас, должно было произойти уже давно.

Лаутерс вошёл в дом.

Первой комнатой была маленькая гостинная с разожжённым камином.

Лаутерс на пару секунд поднёс руки к огню, пытаясь отогреть пальцы.

Потом заглянул на кухню и в тесный кабинет Клауссена.

Преподобного нигде не было.

Значит, остался только второй этаж.

Лаутерс начал подниматься по узкой лестнице и замер на второй ступеньке.

Сверху доносились звуки.

Стоны.

Скрип пружин на кровати.

Либо Клауссена убивали и он метался от боли, либо...

«Да нет, - решил Лаутерс, - второй вариант невозможен».

Нет, только не преподобный Клауссен. Благочестивый ханжа Клауссен на такое не способен.

Лаутерс медленно двинулся вверх по лестнице и остановился на верхней ступени.

Теперь он отчётливо слышал два разных тембра стонов.

Клауссена и задыхающейся, разгорячённой женщины.

Лаутерс усмехнулся и двинулся по коридору к первой двери, которая была слегка приоткрыта.

Он постоял перед ней около минуты, а потом пинком ноги распахнул настежь.

Сначала его никто и не заметил.

Клауссен лежал на кровати совершенно голый, и его запястья были привязаны кожаными ремнями к столбикам у изголовья.

А верхом на нём, тоже обнажённая, сидела Нелл Хатсон - проститутка из заведения мадам Тилли.

Её спина была мокрой от пота, а широкие бёдра поднимались и опускались с такой силой, что вдавливали преподобного в матрас и грозили развалить кровать.

- Так, так, так, - протянул Лаутерс. - И что у нас тут происходит?

23

На холмах, в лагере черноногих, Смеющаяся Луна выглянула из хижины.

Она смотрела на купальню-инипи.

Из неё только что вышли её отец, Герберт Бешеный Хвост, и другие члены Братства Черепа.

Их лица были грозными и мрачными, разрисованными белым с чёрными полосами под глазами.

Они были одеты лишь в волчьи и медвежьи шкуры, как и предписывал кодекс Братства.

Мертвенно-бледные духи воинов с мёртвыми лицами, облачённые в шкуры.

На одном из мужчин была жуткая маска какого-то ухмыляющегося демона, сделанная из огромного черепа гризли и полос плотно прилегающей кожи.

Остальные один за другим надели похожие маски.

Они были изготовлены из волчьих черепов и разукрашены ритуальными цветами.

Надев маски, они направились через лес в священную рощу на склоне горы, где проводились все обряды. Бешеный Хвост шёл во главе.

Это будет скверная ночь.

Запах смерти уже витал в воздухе.

24

Помощник Боус стоял у окна в кабинете и смотрел на промёрзшую, изрезанную колеями дорогу, идущую через Волчью Бухту.

Было пасмурно. Вот-вот грозился начаться снегопад.

Температура поднялась до пяти градусов, и дорога под ногами превратилось в болото из растаявшего снега и грязи.

Но это ненадолго.

Пройдёт всего пару дней, и с гор снова придут морозные ветра, опуская температуру до минуса двадцати.

«Интересно, где сейчас шериф?» - задумался Боус.

Он не видел начальника всё утро, а для Лаутерса было нетипичным не появляться на работе.

По крайней мере, до тех пор, пока он не начал прикладываться к бутылке.

Боус постоял у окна ещё пару минут, затем вернулся к столу и отхлебнул кофе.

Сегодня в тюрьме было пусто.

Не надо было носить никому еду или убирать ночные горшки.

Эзру Хоулсема отпустили ещё вчера, потому что он согласился оплатить причинённый ущерб.

А в остальном было тихо.

Можно даже сказать, что произошедшие убийства облегчили ему работу.

После того, как нашли изуродованное тело Эйба Раньона, преступлений стало меньше.

Даже шахтёры притихли. Они предпочли остаться в лагере, чтобы с наступлением темноты не попасться кому-нибудь на дороге.

Боус задумался, где сейчас Лонгтри, и что он вынюхивает.

Если Лаутерс узнает, что он задумал, то Лонгтри - труп.

А если он погибнет, то Служба маршалов не пожалеет никаких средств, чтобы наказать виновного.

С какой стороны не посмотри, Волчья Бухта была по уши в дерьме.

25

Лонгтри как раз ехал по склону от общего кладбища, находящегося за пределами города, когда увидел в горах дым от костра.

Он должен был исследовать могилы убитых мужчин, ничего более.

Только смотреть было особо не на что.

Памятники у всех были выструганы из дерева, это ясно давало понять, что никто из почивших не был богат.

Со дня их захоронения уже не раз выпадал снег, покрыв собой могилы.

На памятниках начинали таять сосульки.

И когда Лонгтри увидел впереди дымок, то решил, что следует узнать, откуда он.

Возможно, он от костра свободного охотника, который может рассказать что-то новое об убийствах... Или о похитителях скота.

Стоило попробовать.

Оставив этим утром Боуса в тюрьме, Лонгтри отправился побеседовать с вдовами погибших.

И не узнал ничего нового.

Все они были в трауре, и ничего не могло заставить их выдать нелицеприятную правду об умерших.

Лонгтри подстегнул коня и направился через заросли сосен.

Он чувствовал примесь дыма от костра в свежем холодном воздухе.

А ещё - нотки бекона и кофе.

Лонгтри медленно и осторожно приблизился к лагерю.

Следовало быть осторожным, особенно с разгуливающим на свободе зверем, убивающим людей.

Люди всегда быстро хватаются за оружие, когда слышат, как кто-то или что-то приближается.

Чем ближе он подбирался, по-прежнему оставаясь невидимым, тем яснее слышал звук раскалывающего дерево топора.

Лонгтри вёл коня медленной рысью по слякотной земле, прислушиваясь к звукам.

Когда он приблизился к небольшому свободному от деревьев участку, в кусты шмыгнул кролик.