К счастью, в коридоре никого не было. Если бы кто-то её увидел, поползли бы слухи, и это испортило бы всё. Она не хотела таким образом делать себе карьеру, а хотела использовать только свой ум и знания.

Она почувствовала испарину на лбу и ощутила глубокое разочарование, нарастающее в сердце. Подавляя слёзы, она ущипнула себя, чтобы убедиться, что в состоянии сесть за руль и привести себя в чувства.

Мия не спеша поплелась к лестнице. Она взглянула в окно, отметив в очередной раз, что снег растаял. Было тепло, дело шло к весне и от вчерашней метели не осталось и следа.

Она порылась в сумочке и достала ключи, слегка позвякивая ими. Как только, она спустилась вниз по ступенькам, то почувствовала, что очень хочет услышать голос Джеймса, который позвал бы её обратно, остановил бы её. Она жаждала, чтобы он сказал, что хочет поговорить с ней. Сказал, что действительно начал ценить Рождество единственно из-за неё. Что эта ночь была такой же чудесной и невероятной для него, как и для неё. Но она знала, что грезит о чём-то неосуществимом. Ей нужно взбодриться, чтобы сконцентрироваться на работе в компании, и забыть то, что произошло.

Вообще, почему она должна была притворяться, что ничего не было? Когда села за руль своего джипа, выезжая со стоянки, то вспомнила свои первые четырнадцать лет жизни. На протяжении каждого года, проведённого в детском доме, она подавляла плохие воспоминания в сознании. Девушка привыкла всегда делать вид, что всё в порядке. Она может сделать это снова, если так нужно.

Но как только, Мия подъехала к дому, то почувствовала невыносимую боль в сердце. В последние годы, она ни с кем не встречалась. Она сказала как-то своей приёмной матери, что хотела сосредоточиться на себе, и что парни её возраста слишком незрелые, глупые. Особенно в Портленде, где хипстеры лениво прогуливались по улицам города, в своих узких джинсах, и их интересовало только, как выпить пинту пива. Там, увы, практически не было представительных, успешных людей.

Мия припарковала свой автомобиль напротив дома, достала портфель с заднего сиденья и открыла дверь. Её спина очень болела от сна на полу, а мысли были разрозненны, ибо у неё все еще было похмелье. Ей вспомнились студенческие годы, когда она целыми днями лежала в постели, приходя в себя после очередной вечеринки, заказав пиццу с соседкой по комнате.

Она открыла дверь в свою квартиру дрожащей рукой и вошла, бросив сумку на пол и сняв туфли, одну за другой, поставив их в углу. Она включила телевизор, позволяя Новостям СНО с рёвом появиться на экране. Она любила смотреть и анализировать новости, когда была возможность. Любила тренировать дикцию, лёжа на диване у себя дома.

Мия позвонила в местную пиццерию, предаваясь, грусти, как и в студенческие годы. Паренёк на другом конце провода, несомненно, лет семнадцати, спросил её, какую именно пиццу она хочет, его тон был скучающим. Конечно, у него были более важные дела. Конечно, и у неё они были.

- Одну большую пиццу пепперони, - прошептала она в трубку, удивляясь, как странно и непривычно звучал её голос. Последние 24 часа, буквально выбили её из колеи. Она больше не узнавала себя. - Да, доставка на дом.

- У нас сохранился Ваш адрес в базе данных, мэм, - произнёс парень. - С вас восемнадцать долларов. Заказ будет доставлен через 20 минут.

- Так быстро, - сказала она в трубку.

- Потому что 10:30 утра, мэм. Люди обычно не заказывают пиццу так рано.

- Оу...

Она положила трубку, чувствуя, что сердце ушло в пятки. Она отчётливо слышала голос ведущего новостей, закрывая глаза. Её кожа все еще пахла Джеймсом Шансом, подтверждая, что это всё на самом деле произошло с ней. Что он целовал её так страстно. Что он двигался над ней, шептал нежные слова на ухо. Ночь была прекрасна. Она была достойна его.

Наконец, раздался звонок в дверь. Мия подняла обмякшее тело с дивана и направилась в сторону двери, открыла её и увидела тощего ребёнка с медвежатами на шапочке.

- Чикаго ведь не близко, - сказала она неуверенно, глядя на шляпу.

- Мой папа оттуда. С вас восемнадцать долларов.

Мия достала двадцать долларов и отдала ему. Взяла коробку и направилась обратно в комнату, тихо вздыхая. Услышала, как замок щёлкнул за её спиной. Она решила, что на некоторое время не будет заказывать пиццу в этом кафе - они слишком много о ней знают.

Она развалилась на диване, открыв коробку пиццы. Она достала кусочек и медленно поднесла его ко рту, закрыв глаза. Она вспомнила курс «управление весом», инструктора, ведущего новостей, которого они должны были видеть раз в несколько месяцев, и который запретил телеведущим злоупотреблять углеводами.

- Не сегодня, - сказала она про себя. Она откинулась на подушки, переключая каналы, нашла какую-то романтическую комедию. Блестящие локоны Мэг Райан появились на экране, глаза девушки горели. Какой страстный поцелуй.

Боже. Мия выключила телевизор и положила коробку с пиццей на журнальный столик. Она вытерла рот, чувствуя себя отвратительно, как наименее привлекательный персонаж в романтической комедии. Лучший друг. Который обречён. Тот, кто никогда не найдёт свою любовь.

Похмелье не проходило. Она решила немного вздремнуть, надеясь, что будет чувствовать себя намного лучше, когда проснётся. Она могла бы принять душ. Девушка уже забыла, как пах одеколон Джеймса. Пришло осознание того, что всё произошедшее было лишь на одну ночь…

В выходные Мия тщетно пыталась забыть о проведённой ночи с Джеймсом. Она два дня подряд с утра пораньше появлялась в тренажёрном зале, бегая дистанции на беговой дорожке, поднимая десятикилограммовые гири двумя трясущимися руками. Девушка также встретилась с бывшим тренером, чтобы обсудить «фитнес-цели» и убрала всю свою квартиру, используя старую зубную щётку для труднодоступных мест в кухонном помещении. Она подумала о том, чтобы позвонить своей приёмной матери, но затем, немного поразмыслив, передумала.

- Вы вспоминаете обо мне только, когда вам плохо, - сказала бы её мать. И была бы права. Чтобы Мия не делала, он всё равно не могла заставить себя выбросить Джеймса из головы.

Снаружи на улице, вернулся апрель, почти в полную силу, в результате чего, растаял весь снег. Солнце просачивалось через её шторы, в то время, как она в очередное утро понедельника собиралась на работу.

И всё-таки Мия продолжала думать о Джеймсе, пока выбирала наряд: тёмно-фиолетовый пиджак и голубая блузка с глубоким вырезом. Она надела серебряные серьги, которые выделяли её яркие глаза и подчёркивали молодость. Девушка заправила кровать и присела на мгновение, на одеяло, подпирая голову руками, размышляя о том, будет ли он присутствовать на съёмках в этот день. Она знала, что ему нужно добраться до Чикаго. Более того, она была уверена, что Джеймс уже там.

Мия быстро вскочила в свой джип, зная, что Тереза сможет сделать ей хотя бы хорошую причёску, если она уже опоздала на макияж. Тереза держала всё в ежовых рукавицах. Мие хотелось бы сейчас быть такой же сильной и разумной, как и её подруга.

Она припарковала машину на своём обычном месте, бегом бросаясь на кухню, чтобы захватить чашку кофе с собой, затем поднялась вверх по лестнице в редакцию новостей. Она пыталась заставить себя не смотреть на дверь кабинета Джеймса, который был закрыт, и продолжила идти к Терезе. Она была не уверена в том, что хочет рассказать подруге о том, что произошло - по крайней мере, пока. Она, возможно, захочет похоронить его глубоко внутри себя, как сделала и её бабушка в своей молодости; она не хочет это обсуждать, и, возможно, никто в действительности и не захочет слушать такое.

Когда Мия вошла в гримёрную, Тереза указала ей на кресло, заканчивая макияж коллеги Мии, Чарльза, который был в отпуске последние две недели.

- Чарльз! Как там, на Ямайке? – поинтересовалась Мия, потягивая кофе, осторожно приоткрывая рот, немного шире, чем обычно, чтобы не испачкать зубы.