— Ну? — жадно спросили мои слушатели.

— Пока Виссарион Северинович разглагольствовал перед камерой — скорее всего, сидя на носу яхты, — мимо проплыли воры. Отойдя на небольшое расстояние, они, конечно, оглянулись на яхту. Из простого любопытства, машинально, как часто люди оглядываются на воде, миновав что-то интересное! И воры поняли, что попадают в кадр! А им это совсем не надо. Вот только не знаю, украли они уже светильники бакенов или только собирались украсть, но пленка становилась доказательством, что только они в это время были поблизости. Сами понимаете, милиция будет опрашивать свидетелей, яхтсмены вспомнят про пленку, милиция на всякий случай эту пленку просмотрит — и конец! Воры стали думать, что делать. Первая часть плана ясна: надо подстеречь момент, когда камеру оставят без присмотра, и извлечь пленку. Что они и делают. Тихо подплывают к яхте… надо думать, утренний туман им помог… Тихо ждут и следят, затаившись под самым бортом. И вот им повезло — все ушли с носа, камера ненадолго осталась без присмотра! Воры хватают камеру, пытаются извлечь пленку. Но они чуть завозились — видно, не знали, как открывается камера. Понять, где у камеры запор, дело двух минут, но воры не хотят рисковать, задерживаясь на лишние две минуты. Они быстро и, надо думать, бесшумно, ни разу не всплеснув веслами, отплывают от яхты, заворачивают в бухточку, которая кажется им самой укромной и тихой, и там спокойно отпирают камеру и извлекают пленку. Теперь возникает вопрос, что делать с камерой. Ведь они понимают, что профессиональную, очень приметную камеру продать будет нелегко, да и шум из-за нее может подняться намного больший, чем даже из-за раздетых бакенов. И тут воры находят перепрятанную нами лодку и узнают лодку Птицына! Для них это просто подарок судьбы! Ведь подкидывать камеру назад — довольно опасное дело. Возможно, ее уже хватились, суетятся, бегают по палубе… Словом, изловчиться придется выше головы, чтобы вернуть камеру, оставшись незамеченными… И вдруг появилась возможность все повесить на твоего отца. И они на его лодке плывут к берегу. Возможно, за своей лодкой они вернулись на первом же пароме, но скорее они разделились, несколько человек поплыли прятать добычу, а один поплыл к гаражам…

— Специально пройдя поближе к патрулю, — вставил Ванька.

— Да, специально пройдя поближе к патрулю, — кивнул я. — Для перегона лодки воры выбрали того из них, кто по сложению больше всего напоминал Птицына.

— Ну а если б патруль остановил лодку? — спросил Петька. — Скажем, если б Адоскин командовал в ту ночь?

— Если б с патрульного катера дали приказ остановиться, человек в лодке прыгнул бы за борт и уплыл, под прикрытием утреннего тумана, — сказал я. — Поймать его было бы сложно, да и ловить особо не стали бы. Все решили бы, что это сбежал твой отец и что его все равно возьмут на берегу, если в лодке окажется что-то противозаконное.

— Хм… Наверно, — подумав, согласился Петька. — Ну а если бы камеру сперли из лодки, пока лодка без присмотра стояла на берегу?

— Тоже ничего страшного. Для воров, я имею в виду, — ответил я. — Камеру мог бы стащить только какой-нибудь местный алкоголик, другие люди в это время по берегу не шастают. Милиция поймала бы его в два счета, и на первом же допросе он рассказал бы, что взял камеру из лодки твоего отца! И для твоего отца все кончилось бы точно так же…

— Да, так, — опять согласился Петька. — Но я вам вот что скажу. Воры, конечно, очень умные попались, но чтобы самые умные воры отказались от дорогущей видеокамеры — это неспроста. У них какой-то навар наклевывался, рядом с которым камера — тьфу, и они этот навар спасали. Не в одних бакенах тут дело, точно вам говорю. Что-то еще вместе с этими бакенами они урвали, просто бакены на виду и их сразу хватились, а этого другого никто не замечает. Иначе и быть не может. Если бы дело только в бакенах было, они бы и камеру приватизировали, несмотря на риск, потому что такая камера дороже всех бакенов стоит.

— Наверное, ты прав, — задумчиво сказала Фантик.

— Да, прав я, — кивнул Петька.

— Эх, вот бы найти эту кассету! — вздохнул Ванька. — Если на ней воры в кадр попали, то по тому, кто они, мы поймем, в чем дело. А как без этих кадров концы искать — ума не приложу.

— Мне кажется, кассету найти возможно, — медленно и раздельно проговорил я.

— Что-о? — Ванька подался вперед. — Я не ослышался?

— Повтори, что ты сказал, — попросила Фантик.

— Ну, я гляжу, он всегда знает, что говорит, — пробурчал Петька.

— Повторяю, — сказал я. — Кассету найти возможно. Я не берусь утверждать, что мы ее обязательно найдем, то есть найдем в таком виде, что ее можно будет смотреть, но шанс у нас есть.

Стояла полная тишина. Все ждали. Я продолжил:

— Для того чтобы понять, где искать кассету, надо себе представить, как воры, заплывшие в бухточку, обнаружили лодку.

— Сунулись под ветки, чтобы лучше спрятаться, — сказал Ванька.

— Под ветками в это время было темно, — возразил я. — И ворам было бы неудобно открывать и закрывать видеокамеру. И бухточка давала достаточное укрытие. Да, мы сначала считали, что они сунулись под ветки. И в этом была наша ошибка. А ведь если не сунуться под самые ветки, лодка была не видна, даже совсем вблизи.

— Так как же они ее нашли? — спросила Фантик.

— А вы просто представьте, что они делали.

— Ну, сидят в своей лодке, открывают камеру, достают кассету, — стал соображать Ванька.

— Правильно. Что дальше?

— С собой забрать, — предположила Фантик. — Чтобы сжечь эту кассету где-нибудь.

— Да зачем забирать? — возразил Петька. — Еще попадутся с ней, да и мало ли что. В воду ее сразу — и дело с концом.

— Вот именно! — сказал я. — Вор размахивается, швыряет кассету подальше в воду, и что они слышат?

— Плеск, — сказал Ванька.

— Вовсе нет, — возразил Петька, больше прочих умудренный житейским опытом. — Если они швырнули кассету в сторону ветвей ивы, то из-под ветвей они слышат стук. Глухой такой металлический удар. И плывут поглядеть, что там такое. И находят лодку.

— Правильно, — сказал я. — При этом если бы кассета упала на дно лодки, то ее бы нашли — или воры, или милиция, если воры в полумраке не разглядели кассету, отлетевшую в укромный уголок, и решили, что она в итоге отскочила в воду. А вот если кассета, ударившись о лодку, отпрыгнула дальше, то лодка стояла так, что кассета скорее должна была отскочить на берег, чем в воду. Да, берег осматривала милиция. Но если это маленькая рабочая кассета и застряла она где-нибудь между оголенных и подмытых водой корней, то милиция могла ее и не заметить. Тем более что милиция не сомневалась, что ничего не найдет, и осматривала берег больше для порядка. Словом, у нас приблизительно такой расклад. Пятьдесят шансов из ста, что кассета застряла между корней или залетела во впадинку у самой воды, двадцать пять — что кассета упала в воду и мы найдем ее в таком виде, что смотреть ее уже нельзя, и двадцать пять — что воры подобрали ее со дна лодки и опять швырнули в воду, на этот раз удачно, подальше от берега. Ради пятидесяти шансов из ста стоит как следует пошарить, а? И потом, вполне возможно, что сейчас специалисты умеют реставрировать даже кассеты, побывавшие в воде. Тогда тем более стоит поискать.

— Ты гений! — восторженно заявил Ванька. — Мы найдем кассету и разоблачим воров!

— Признаться, — сказал я, — мне хочется найти кассету даже не столько ради того, чтобы найти воров, сколько ради того, чтобы поглядеть, что наболтал силуэтчикам Виссарион Северинович. Смотритель маяка в роли браконьера — это, должно быть, нечто! По такому случаю он наверняка блеснул всеми своими талантами Барона Мюнхгаузена!

Ванька и Фантик расхохотались до коликов, живо представив, что мог наболтать Виссарион Северинович, и даже Петька улыбнулся.

— Да уж, — сказал он. — Стоит поглядеть.

— Так вперед! — сказал Ванька. — Чем скорее мы ее найдем, тем лучше!

— Нет, — ответил я. — Не будем метаться туда и сюда. Мы обыщем берег перед тем, как отправляться в наше большое плавание.