Каэл не сразу понял все, но вскоре научился игре так, что Джонатан расстроился.

- А я-то думал, что ты - кошель, - ворчал он, когда Каэл забирал трофеи: два куска хлеба и помятую сливу.

- Это как? – спросила Аэрилин.

- Это чудак, который не умеет играть, деньги которого выигрывают все за столом, - объяснил Джонатан. Он бросил черного рыцаря на стол. – Отдавай сыр! Ты ничем не можешь ее отбить.

Каэл бросил черного дракона, и его рот потрясенно раскрылся.

- Злодей, - возмутился он. – Хладнокровный убийца! – он бросил карты и лег на спину, держась за сердце.

Аэрилин ударила его по животу.

Они проводили долгие дни в море, играя во все, что придумывал Джонатан: Раскроши безумца, Качка, Обмани ведьму, Жженый пекан и многие другие. Каэл подозревал, что Жженый пекан не был игрой, Аэрилин не слышала о такой, и Джонатан сам выдумал правила.

Пока им было чем заняться, было не так плохо. Но как только дела кончались, Каэл начинал замечать, как все плохо.

Он никогда еще не жил в таких условиях. У него всегда рядом была природа, лес, где можно было бегать и прятаться. Но на корабле бежать было некуда, и вскоре он начал чувствовать себя зайцем в клетке. Если Джонатан придумывал мелодию, он напевал ее весь день, пока она не прилипала к Каэлу. Если Аэрилин задавала глупый вопрос, он не мог притворяться, что не слышит ее, ведь она все время сидела рядом. Солдаты скалились, звали его горной крысой, а он ничего не мог поделать.

- Нельзя злить людей посреди моря, - предупредил Джонатан, когда Каэл ворчал из-за их насмешек. – Если они решат тебя бросить, до берега плыть далеко.

- Я не умею плавать, - признался Каэл.

Он пожал плечами.

- Тогда все закончится быстро.

Не раздражала его только Килэй. Судно было маленьким, а волны становились все больше. И корабль раскачивало, словно кружку с остатками эля. Желудок Килэй этого не выдерживал.

Ее лицо все время было зеленоватым. Ей было сложно удержать еду в себе. Она почти все время лежала на боку с капюшоном на голове и пыталась спать. Ему было жаль ее, он приносил воду, когда мог.

Дни тянулись и угасали, ночи были приятнее. Он смотрел на небо, и звезды очаровывали его. Они плясали по всему небу, подмигивали им. Он хотел бы хоть раз увидеть мир с их высоты. Его проблемы смотрелись оттуда смешными пустяками. А для него они были огромными.

Аэрилин храбрилась днем, но в темноте было сложнее. И по ночам она, видимо, думала о Гарроне. Ее смелость таяла и сменялась слезами. Каэл часто просыпался от ее всхлипов. Он понимал ее чувства. Когда небо темнело, он представлял Тиннарк. Он ворочался, переживая за Амоса, не зная, в порядке ли Роланд, жалея, что он не с ними. Порой он боялся, что никогда не увидит их снова. Порой он хотел прыгнуть за борт и поплыть обратно, оставить эту безумную затею.

И хотя Аэрилин будила его, он не ругался на ее слезы. Если с Амосом что-то случится, он знал, что будет плакать – мальчикам с гор позволялось плакать только из-за смерти.

* * *

На четвертый день Каэл проснулся и подумал, что ослеп. Он протер глаза, повернул голову в стороны, но все равно видел лишь белое облако. Воздух пах странно, словно грязными носками.

Он помахал рукой перед лицом. Белое двигалось, от этого чесалась ладонь. На миг он увидел свои ноги, а потом белизна скрыла их. И он понял, что это не он ослеп, а корабль попал в густой туман.

Он помнил, что Джонатан говорил о тумане в море: «Корабли заплывают туда, но выплыть не могут».

Он понимал по тревожным крикам, что солдаты тоже переживали. Гремела броня, ноги носились по палубе, словно они ожидали нападение. Над ним один из стражей вопил на матроса.

- Ты ослеп? Не говори, что не видел этого! Как можно пропустить такой туман?

- Клянусь, я огибал его, - с паникой говорил мужчина. – Я задал курс и двигался по нему. Но туман придвинулся, он двигался против ветра, - его голос дрожал. – Я за все время не видел, чтобы туман так двигался. Это неестественно.

Каэл решил, что пора разбудить Килэй. Он слепо потянулся в ее сторону. Когда он задел ее кольчугу, ее ладонь впилась в его руку.

- Это я, - прошипел он раньше, чем она выкрутила ему руку.

- О, - она ослабила хватку, но не отпустила. Через миг она поняла, что происходит. – Что за…?

- Туман, - сказал он, она села. – Смотри, - он помахал рукой, хоть она чесалась, белый немного отступил, и им стало видно палубу.

- Погоди… сделай так еще раз, - сказала она.

Он послушался и очистил туман так, что увидел ее лицо. Она почему-то улыбалась.

- Помоги разбудить других, и не шумите.

Когда они разбудили всех, туман немного рассеялся. Теперь они видели силуэты людей, бегающих по палубе. Несколько раз они вздрагивали от громкого грохота, тело падало на палубу, другой извинялся.

Солдат, взявший их деньги, вопил на упавшего. Каэлу казалось, что его голос доносится от штурвала, но он прозвучал снова, в этот раз с кормы. Туман блокировал вид и искажал звук.

А потом воцарилась тишина. Словно кто-то накрыл их влажным одеялом. Крики утихли, мужчины у поручней застыли. Они даже не шептались.

Он потянулся за стрелой, но Килэй остановила его.

- Не стоит.

Но тело кричало ему готовиться к бою. Его сердце колотилось о ребра так, что волосы встали дыбом.

- Слушай, - тень ее капюшона делала ее глаза темнее, но они не становились менее серьезными. – Это не наш бой, но, если вытащишь лук, он станет нашим. Мы не победим. Оставайся с остальными. Ты должен защитить их. Клянешься?

Он уже не справился один раз и не повторил бы ошибку. И он подавил инстинкты и опустил стрелу в колчан.

- Клянусь.

Она улыбнулась.

- Молодец. Встань за мной.

Они ждали несколько долгих минут, а потом кто-то крикнул:

- Я слышу! Справа! – все побежали туда.

- Ничего не слышу, - сказал кто-то через миг.

- Клянусь, я слышал, - не сдавался мужчина. – Странное потрескивание.

- Помоги, море, - выдохнул другой. – Это призрак левиафана, точно! Кровожадный монстр проглотит нас!

Кто-то ударил его, и он вскрикнул.

А потом раздался стон, словно скрипело гниющее дерево, с левой стороны. Зашипели мечи, вынутые из ножен, затопали ноги.

Они застыли, когда корабль затрясся. Оглушительно загрохотал гром. Мир повернулся набок, палуба задрожала. Тела падали за борт, крики обрывались, когда волны забирали людей.

Аэрилин с визгом упала на Каэла, придавив его к ящику. Он пытался выбраться, корабль застонал и был наклонен под опасным углом. Веревки, которыми матросы привязали груз, дрожали от веса золота и серебра. Одна веревка порвалась.

Огромный ящик полетел к ним, наклон лодки подгонял его. Паника дала ему сил, он отодвинул Аэрилин, но не успел спасти себя.

Он приготовился к удару, но Килэй скользнула к ему. Она отбросила его в сторону, уцепилась ногами за ящик, удерживая его в стороне. Корабль выровнялся, дрожа, и ящик откатился.

Она не обратила внимания на его потрясенный взгляд.

- Все в порядке?

Волосы Аэрилин сбились, юбка порвалась сбоку, но она была в порядке. Джонатан запутался в ткани. На него упал ящик с шелками, и он пытался выбраться из горы разноцветных шарфов.

Крики паники звучали над палубой, Каэл чуть не подпрыгнул, когда им ответил рев голосов. Тени скользили в тумане, сталкиваюсь. Металл скрежетал о металл, отбрасывая их.

- Что происходит? – сказал Джонатан, подобравшись к ним, убрав последний шарф.

- Я говорила! – выла Аэрилин. – Я говорила, что нужно уйти с этого корабля. Но вы не слушали, и теперь на нас напали пираты!

Каэл застыл. Звуки боя становились все тише, одна сторон побеждала. Он надеялся, что солдаты держатся. Герцог говорил, что неизвестно, что делают с узниками пираты. Но в их планы могли входить акулы.

- Откуда нам знать, пираты это или нет? – сказал Каэл.

Джонатан фыркнул.

- Ты поймешь. У них золотые зубы, а в бороды вплетены кости!