— Возможно? Так же возможно, как ты сделал мне одолжение, обманывая меня? Закалял меня, разбивая мне сердце? Спас меня от боли, отдав ей моё ожерелье?

— Я не давал ей, — отрезал Ник.

— Ах, вот как? Тогда почему ожерелье, которое ты купил для меня, висит на шее твоей новой подружки, а?

Ник помолчал.

— Я собирался вернуть его. — Голос его был напряженным. — Но она нашла его в моей комнате и захотела оставить себе.

— О-о.

— Я не знал, что она собиралась сказать всем, что это я дал его ей. Это не моя вина.

— Ну конечно, — яростно воскликнула Джози. — Это ведь всё не по твоей вине, правда? Ты же у меня просто Парень Года.

— Послушай, — разозлился Ник. — Как ты вообще узнала, что я купил тебе ожерелье? Что-то не похоже было, будто ты помнила о нашей годовщине.

Джози покраснела. Он был прав. Празднование юбилея абсолютно вылетело из её головы в то время, когда весь мир вокруг стал разваливаться. Она уже собиралась извиниться, когда вспомнила, что в то время, когда Ник купил ей ожерелье на годовщину знакомства, он уже два месяца как спал с Мэдисон. Извинения показались ей излишними.

— Теперь ты пытаешься обвинять в этом меня?

— Нет, — быстро ответил Ник. — Но ты забыла о нашем юбилее.

Джози стиснула челюсти.

— Ты пытаешься выкрутиться, чтобы не чувствовать себя так паскудно? Ладно. Только знай — в этой вселенной или в любой другой не существует сценария, где оправдывается то, что вы с Мэдисон считаете приемлемым. В аду есть отдельное местечко для вероломных подруг и подлых парней, и вам двоим там уже зарезервированы места.

— Ты хочешь, чтобы это была только моя вина, — сказал Ник. — Хорошо.

— Это и есть только твоя вина, — прервала его Джози.

— А может, тебе следует посмотреть на себя в зеркало, Джози? В отношениях всегда участвуют двое. Просто допусти, может, частично ты тоже виновата?

— Ты шутишь?

— Понимаешь, в последнее время к тебе было не прорваться, — горько заметил Ник.

— Ну конечно, конечно, Ник. Знаешь ли, мои родители переживают развод, —сарказм звучал в каждом слоге. — А чего же ты ожидал?

— Думаешь, ты единственная, у кого проблемы? — Сейчас Ник становился раздраженным. — Со всеми нами случается это дерьмо. Ты хоть знаешь, что мой брат болен раком?

У Джози перехватило дыхание. Тони был раком? Как же она могла этого не знать?

— Мы узнали об этом два месяца назад. Я хотел сказать тебе, но у тебя вечно не было времени. Я чувствовал, что с тобой слишком много всего происходит, и когда мы вместе с Мэдисон зависли как-то вечером, я рассказал ей. А остальное просто... случилось.

Значит, в некоторой степени это была и её вина. Ник изменил ей, так как чувствовал, будто она не существует для него. Блин, почему он не рассказал ей? Или он пытался, а она просто не замечала?

Она была так поглощена своей собственной драмой, а это была реальная возможность.

Ник медленно выдохнул.

— Джози, я не хочу ссориться. Мне просто нужно, чтобы ты знала, я не хотел тебя обидеть. И прости меня.

— Хорошо. — Джози чувствовала себя подавленно. Её гнев быстро испарился, как только она услышала о болезни Тони. — Спасибо, — ответила она, слегка запинаясь.

— Пока, Джози.

— Пока.

3:57 ДНЯ

Руки Джози тряслись, когда она кинула сотовый на кровать.

Не только у неё в жизни случались трагедии, но от своей собственной боли и горя она бы сумела оградить одного человека в её жизни, так же как она заботилась о большинстве. Она представила лицо Ника во время их последней встречи в понедельник.

Это неправильно, что он отчаянно хотел поговорить со своей девушкой о важном, а у неё не оказалось времени.

Джози согнулась через подоконник и выглянула на задний двор. Тисовые кусты, образующие ограду с трёх сторон двора, бессовестно разрослись. Газон состоял в основном из сорняков и проплешин грязи, соседствующих с норками сусликов.

Казалось, будто всё разваливается: двор, дом, жизнь... Сердце защемило при воспоминании о Нике. Они со старшим братом были очень близки, и хотя Ник не всегда был способен выражать свои чувства, Джози знала, он, должно быть, опустошен от одной мысли потерять Тони. Может, Ник был прав? И в случившемся есть её доля вины? Может, ей действительно нужно посмотреть на себя со стороны? Джози отвернулась от окна к старому зеркалу.

Только Джози не видела свое собственное отражение.

С места у окна, где она стояла, антикварное зеркало отражало её кровать. И там, свернувшись под тем же одеялом в сине-белый цветочек, лежала девушка. Она была в маске для сна, но даже с ней, закрывающей часть лица, в ярком свете комнаты Джози поняла, что смотрит на человека весьма похожего на неё. В её постели спал виртуальный двойник.

Джози глянула на свою кровать. Нет, она была пуста, одеяла и подушки разбросаны в том же беспорядке, что и утром. Но там, в зеркале, она могла ясно видеть свой образ, крепко спящий в комнате.

Подождите, это точно её комната? Девушка, бельё на постели, даже тумбочки были те же. Но комната в отражении была не её. Пол был другим — пышный ковёр кремового цвета покрывал паркет из твёрдого дерева, а в комнате Джози были брошены полосатые коврики. Огромный плакат с картиной Сера «Воскресный день на острове Ла Гранде», висящий над кроватью Джози, в зеркале был замещён черно-белыми панорамными фото Парижа. И будильник на тумбочке был не её старый, доставшийся от мамы по наследству, а элегантный современный с чёткими голубыми цифрами, видными в ярком свете комнаты.

Цифры? Джози шагнула поближе к зеркалу и, прищурившись, посмотрела на часы. Достаточно было мгновения, чтобы её разум зафиксировал время на часах, но осознание приходило медленно. 3:59.

Подождите, она опять видит один и тот же сон? Но в обратном порядке? Джози оглянулась, чтобы посмотреть на свой собственный будильник и поймала момент, когда он перескочил на 4:00. Итак, 3:59. Снова?

Джози повернулась обратно к зеркалу.

Девушка в кровати исчезла.

Джози села на край кровати и уставилась в зеркало. Такое чувство, будто прошла целая вечность.

Сны она могла объяснить легко: стресс, истощение, магическое исполнение. Но это?

Она проснулась, трезвая, способная мыслить. И увидела в отражение себя, спящей на своей кровати, в своей комнате.

Только это была не её комната или её кровать. Похоже, но не то же самое. Вовсе нет. И, очевидно, это было вовсе не её отражение.

Неужели она сходит с ума? Джози нужно было поговорить с кем-то об этом, кем-то, кто сможет выслушать, не будет судить и, возможно, просто будет в состоянии как-то помочь. Был только один человек, который подходит для этого.

Папа Джози взял телефон сразу после первого гудка.

— Привет, Джо Джо, — сказал он. Она могла представить кривую, мальчишескую улыбку, появившуюся на его лице. — Как моя любимая дочурка?

— Вообще-то я твоя единственная дочь, — сказала Джози.

— Точно.

Джози рассмеялась, они разыгрывали этот трюк уже миллион раз.

— Так что же происходит, милая? — спросил он. — Разве ты не должна быть на работе?

— Гм… Я сегодня не работаю. — Для этого разговора было не время. — Могу я спросить тебя кое о чем?

— Конечно, Джо Джо. Спрашивай.

Джози глубоко вздохнула.

 — Страдал ли кто-либо психическими заболеваниями в нашей семье?

Отец фыркнул.

— Ну, я абсолютно здоров.

— Я не это имею в виду.

— О-о. — Он стал немедленно серьезен. — Хорошо. Ну, я думаю, один из братьев моего деда оказался в санатории. Ты об этом?

— Может быть. — Он мог быть шизофреником, это объяснило бы сны и видения Джози. — А как насчет стороны мамы.

 — Что-то не так с твоей матерью? — быстро спросил он.

Джози колебалась. Нельзя говорить ему. Она должна была просто сказать: «Нет, конечно нет, папа. Она в полном порядке.» Но она этого не сделала. Прошло полсекунды, когда память о происшествии предыдущей ночи промелькнула в её сознании, но это все, что ему нужно было знать.