- Так ты все-таки общаешься с моим братом?

Он кивает. – Да, общаюсь.

Эти два слова говорят о многом. Если Себастьян говорит с ним, значит, он знает, что нет причин для волнения. Но я отказываюсь это принимать, пока полностью не удостоверюсь о причинах своего похищения.

- Ты мог бы просто позвонить мне, знаешь ли.

- Ага, сейчас я это понимаю. Но я уже один раз был слишком напуган, поэтому отбросил все варианты и продолжил «яростные» поиски. Но даже об этом я немного сожалею. Суть не в том, как я тебя контролирую или душу – это нужно ради твоей безопасности. Понимаешь?

- Хорошо, - бормочу я. – Я немного хочу спать, и у меня было более чем достаточно свежего воздуха.

Он слегка хихикает. – Как пожелаешь.

Мы идем обратно, на этот раз вместе с ним.

- Спасибо за ужин. Это было очень мило с твоей стороны.

- Рад стараться.

Он проводит меня до моего номера, и как раз перед тем, как я закрываю дверь, он произносит свои прощальные слова на уровне чуть выше бархатного шепота.

- Сладких снов, Любовь моя.

- Вставай, уже утро! Пора увидеть Париж!

Я дергаю одеяло со стонущей Натали, испытывая головокружение от нетерпения исследовать Город Огней в течение всего дня. Я уже одета, а она еще даже не открыла глаза.

- Иди без меня, - стонет она, натягивая еще одну подушку себе на голову. – У меня похмелье.

Я не слышала, во сколько она приехала прошлой ночью из-за действия снотворного, но, судя по запаху алкоголя, сочившегося из ее рта, и зеленому оттенку ее лица, предполагаю, что это было поздно – или очень рано, в зависимости от того, как на это посмотреть.

- Давай же, Нат, - умоляю я. – Прими душ. Я принесу тебе тост и аспирин, и затем ты почувствуешь себя лучше. Ты же не хочешь пропустить экскурсию по Парижу!

- Прости… не могу… оставить постель, - стонет она, ее слова почти невозможно разобрать. – Укрой меня… и повеселись. Когда будешь уходить, выключи свет.

Как можно тише, хватаю воду из мини-холодильника и два ибупрофена из своей сумки, ставя их на тумбочку. Я вынимаю мусорную корзину из ванной и ставлю ее рядом со своей кроватью, прежде чем нажимаю выключатель и тихо закрываю за собою дверь.

Думаю, я сделаю для нее дополнительные фото. Потому что знаю, как только она начнет мыслить ясно, она будет сожалеть, что пропустила сегодняшний день. Кроме того, у нее, по-моему, настоящая страсть к фотографиям.

- А вот и ты, - говорит Кингстон, список группы в его руке, когда я добираюсь до вестибюля. – Где Натали?

- Она, эм… не очень хорошо себя чувствует, поэтому отдыхает еще.

- Кажется, сегодня утром у всех эта проблема, - он приподнимает брови.

Я оглядываюсь, понимая, что он имеет виду. Здесь буквально всего семь человек, не считая Кингстона. Вчера вечером была большая вечеринка.

- Привет!

Чад подходит ко мне. – Паттона тоже не будет, поэтому мы можем быть напарниками сегодня, если хочешь.

- Ох, звучит неплохо. – Я уверенно улыбаюсь, абсолютно не вспоминая, и не осуждая его за то, что увидела в ту ночь. – Ты что, пропустил такую ночку?

- Неа, просто пил виски, закрепил пивом. Из всех остановок нашей поездки – эта именно та, которую я с нетерпением ждал. Он посмеивается.

Раздается громкий шум, и моя голова поворачивается в сторону.

- Простите, - мрачно произносит Кингстон, наклоняясь, чтобы подобрать блокнот, который он уронил на мраморный пол.

- Но теперь, когда я привлек ваше внимание, - продолжает он группе, хотя смотрит только на меня, - хотел бы предложить, чтобы мы шли по сегодняшней запланированной повестке дня. Прекрасная погода и пребывание вместе не должно создавать проблем с такой небольшой публикой. Какие-то вопросы?

Я задерживаю дыхание, молясь, чтобы никто не спорил, потому что ходьба звучит замечательно, и выдыхаю в восторге, когда все соглашаются.

- Хорошо, тогда вперед. И помните, если отстанете от группы, позвоните мне, мы остановимся и подождем вас. Кроме того, вы можете поднять этот флаг, чтобы помочь нам разыскать вас. – Он проходит между нами, раздавая белые флажки на небольших палочках. – Вопросы?

Никто не спрашивает, поэтому он продолжает.

- Хорошо, наш первый пункт назначения сегодня утром - Нотр-Дамский Собор. Хорошо?

Он держит дверь, когда мы проходим, кивая и улыбаясь… ну, почти для всех. Я прохожу как можно медленнее, а Чад ловит дверь и сам ее для себя держит.

Кингстон проходит вперед группы, рассказывая о фактах и указывая на здания и площади, пока мы идем. Я стараюсь сосредоточиться на этой экскурсии, но постоянно отвлекаюсь, потому что не только задница Кингстона выглядит потрясающе в его хорошо облегающих, темных джинсах ­– что отвлекает само по себе – но и Чад устраивает для меня величайшую экскурсию всю дорогу.

- Итак, ты и Кингстон, - интересуется он. – Вы разобрались между собой?

Я облегчаю его ношу резким ответом. – Да, только дружба. Что мы и делаем.

- Ты точно уверена? – упорствует он еще больше. – И больше ничего?

Я раздраженно смотрю на него.

- Не думаю, что это тебя касается, и я действительно не хочу, чтобы весь день пошел «коту под хвост». Поэтому, можем мы прекратить это? – я дарю ему легкую улыбку. – Давай наслаждаться городом.

- Ты права, - отвечает он, посмеиваясь. – Виноват. Извини, больше такого не повторится.

- Ничего страшного, - я игриво толкаю его локтем, не желая портить себе день.

Больше никаких вопросов, как и было обещано, и через несколько минут мы уже оказываемся у собора. Я не могу заглушить свой восторженный вздох. Я стою перед одной из самых больших, самых известных церквей в мире – я, Эхо Келли, из Келли Спрингс.

Я чувствую, как слышу его слабый смешок, и, кинув на него взгляд, нахожу мягкую, но сексуальную улыбочку, посланную мне.

- Вы готовы войти внутрь, - он обращается ко всем, но опять же, я знаю, что он в действительности спрашивает только меня.

Я киваю головой в сдерживающем волнении, и его улыбка становится невероятно широкой.

Не могу не смотреть, восхищаясь, но достаточно быстро прихожу в себя; величественная история окружает меня. Я делаю столько фотографий, сколько могу, даже когда мы поднимаемся по бесконечной лестнице к знаменитой колокольне. И знаете какой отсюда вид? Невероятный! Просто нет слов, чтобы описать все это.

Прежде чем я осознаю, что мы уже просмотрели все, что смогли увидеть, и пришло время двигаться дальше. Мне кажется, что я только что приехала, но прекрасно понимаю, что прошло уже несколько часов.

Я смотрю на ярко-синее небо возле церкви, когда бархатный, с ноткой сочувствия шепот посылает мурашки по моей коже.

- Я привезу тебя обратно, когда захочешь, Любовь моя – только ты и я. Мы можем двигаться настолько медленно, как ты захочешь.

Я не знаю, что соблазняет меня больше – мысль о том, чтобы снова приехать сюда, или его чувственные намеки, лежащие в основе.

На самом деле, все это ложь. Собор поражает, но…

- Не давай обещаний, которых не сможешь выполнить, - отвечаю я ровным тоном, но вкладываю некое значение, связанное с этим, прежде чем уйти.

Прогулка к Лувру не занимает много времени, и снова я делаю как можно больше фотографий, соблюдая правило «никакой вспышки», которую игнорируют все остальные, при этом все они неодобрительно хмурятся.

  Чем более известна картина, в частности, Мона Лиза, тем больше толпы вокруг нее, поэтому всем очень скоро становится скучно с экскурсией по музею. И как бы мне не хотелось остаться, слишком скоро пришло время двигаться дальше.

Пешее путешествие начинает сказываться на группе, поэтому мы идем неторопливо, прогуливаясь по самым красивым, ухоженным паркам, которые я когда-либо видела. Когда мы подходим к великолепному фонтану, я начинаю искать монетку, чтобы загадать желание.

- Что загадала? - спрашивает Кингстон, подмигивая мне.