- Вы, видимо, не в полной мере осознаете, как я рискую...

- Простите?

- Я пригласил вас на свой страх и риск, мужики, - сказал Соболев. - Я человек президента, но пригласил вас без согласования с президентом. Можно сказать, за его спиной...

- Вы хотите сказать, что...

- Я хочу сказать, что ситуация с исчезновением Горделадзе может иметь любые, самые непредсказуемые последствия. Вы, Андрей Викторович, обмолвились как-то, что от политики далеки. Поэтому позволю себе несколько слов, чтобы вам стала понятна суть и цена вопроса... Политическая ситуация на Украине далека от идеала. Общество разрознено, не имеет единой идеи. Я мог бы познакомить вас с результатами социологических исследований, но не буду этого делать. Достаточно, пожалуй, того факта, что на Украине, как и в России, продолжается снижение численности населения... Нашу Раду лихорадит. Идет война партий и кланов. А в центре всего этого - президент. За возможность влиять на Бунчука наши олигархи готовы пойти буквально на все! В любой момент следует ожидать провокаций... Какое отношение имеет к этому дело Горделадзе? Прямое. Я не знаю, что случилось с Георгием Горделадзе. И вы не знаете. И Генеральный прокурор, скорее всего, не знает. Но карту "Горделадзе" уже вовсю разыгрывают! Сейчас, когда якобы обнаружено тело, я ожидаю новой вспышки истерии... Более того, я ожидаю вброса какого-то "компромата" против Бунчука или его ближайшего окружения...

Соболев умолк, подошел к Обнорскому, сказал:

- Дай, Андрей, затянуться.

- Да вот же сигареты, Сергей Васильевич, - сказал Андрей и протянул премьеру пачку.

- Спасибо, мне затянуться разочек, - улыбнувшись, ответил премьер.

Обнорский пожал плечами, протянул Соболеву сигарету. Сергей Васильевич сделал сильную затяжку, вернул сигарету, снова улыбнулся: мол, спасибо.

- Так вот - продолжу. Если противникам Бунчука это удастся, нас может ожидать политический Чернобыль. Думаете, я преувеличиваю? Отнюдь, друзья, отнюдь...

- У вас, - сказал Повзло, - есть факты о готовящихся провокациях?

- Нет, фактов у меня нет. Есть только ощущение, что некие события уже назрели... Дай Бог, чтобы я ошибался. Но боюсь, что я прав... Именно поэтому так важно разобраться с тем, что же действительно произошло с Георгием Горделадзе. Еще три дня назад я даже не подозревал, что обращусь к вам за помощью. Я даже не знал о существовании вашего Агентства. Мне хотелось просто познакомиться с писателем Обнорским... Я не знал, что Андрей Викторович не только писатель, но и журналист-расследователь. Что за его спиной стоит мощная расследовательская СТРУКТУРА.

- Это единственный мотив, по которому вы обратились к нам, Сергей Васильевич? - спросил Андрей.

- Нет, Андрей Викторович. Профессионализм и наличие организации - это, конечно, серьезный мотив. Но не единственный, - сказал Соболев.

- А каковы же другие мотивы? Много их?

- Их три, - ответил Соболев. - Еще не зная вас лично, я понял, что вы порядочный человек... Это во-первых. Во-вторых, мне сказали, что вы "совершенно неуправляемый" (Соболев усмехнулся). А в-третьих, вы - незаинтересованная сторона. Вы - иностранцы, вы можете посмотреть на наши дела сторонним взглядом. Спокойно и без эмоций... Поэтому я обратился к вам.

- И все же вы сказали, что рискуете, - заметил Повзло.

Соболев посмотрел на Колю очень серьезно, с прищуром. Помолчал несколько секунд, потом сказал:

- Да, Николай, я рискую... Я ведь не знаю, ЧТО ВЫ НАКОПАЕТЕ и какие это будет иметь последствия. Но я принял решение и очень рассчитываю на вас.

- Спасибо, - ответил Обнорский. У Андрея, как это часто бывает с ним осенью, сильно болела голова - память о ранении, полученном на Ближнем Востоке. Память о Куке... Сегодня, когда он на несколько секунд задремал в самолете, он снова видел капитана Кукаринцева во сне. Кука, ухмыляясь, тянул свой страшненький мотив на бандуре. Возле его ног стояла черная мертвая голова. Спасибо, Сергей Васильевич. Мы ценим ваше доверие, - ответил Обнорский.

- Что ж... Давайте обсудим технические детали нашего проекта, - сказал Соболев.

Так началась для Андрея командировка в Киев.

Вечером Обнорский позвонил Галине.

- Андрей, - сказала она, - я соскучилась... Я ведь живой человек. Я тебя ждала, а ты прислал этих двух... москалей.

- Ну один-то, положим, все-таки хохол.

- Какая разница? Когда ты сам собираешься в Киев?

- Не знаю, - сказал Обнорский. - Работы полно... когда-нибудь.

- А я тебя жду.

- Ну тогда приеду. Коли дивчина ждет гарного хлопца - грех не приехать. Гарный я хлопец для тебя? Пардон, для тэбе.

- Гарный, гарный! А когда приедешь? К дивчине, кстати, тоже... гарной.

- Через полчаса буду, - сказал Обнорский. - Диктуй адрес.

- Как - через полчаса? - удивилась Галина. - Ты откуда звонишь?

Обнорский захохотал и повторил:

- Диктуй адрес, еду.

Ему даже не пришлось ехать - Галя жила в центре, на улице Городецкого, в двух минутах ходьбы от гостиницы "Москва", где остановились Обнорский и Повзло. Андрей купил шикарный букет, шампанское и спустя десять минут уже стоял перед дверью квартиры. Он нажал на кнопку звонка, и дверь распахнулась.

Они занимались любовью в "джакузи" огромных размеров, с зеленоватой подсветкой, и алые розы в мерцающем свете казались черными.

- Господи, - сказала Галина, - как хорошо. Как мне с тобой хорошо, Андрюша... Кажется, мы снова в Крыму. Ты вспоминаешь Крым?

- Вспоминаю, - ответил Андрей, любуясь загорелым обнаженным телом в прозрачной воде, любуясь отражением огонька свечи в зеркальном потолке.

Галина прильнула к нему и поцеловала в ухо.

- Щекотно, - сказал Обнорский.

- А я тебя защекочу... Я всего тебя защекочу, противный Серегин. А хочешь, я тебя вымою как маленькое дитя?

- Нет, - сказал он, отодвигаясь. - Не хочу.

Он вспомнил слова Затулы о пропавшем любовнике:

"...Георгий уставал очень сильно. Чтобы снять стресс, я мыла его как маленького ребенка".

Андрей протянул руку и взял фужер с шампанским с бортика ванны. Как маленькие медузы, метнулись в вине пузырьки газа.

- И мне, - сказала Галина.

Андрей взял второй фужер, передал его Галине, откинулся в ванне... И тут увидел свое отражение: зеленоватое тело под водой... И голову над поверхностью. Тело под водой. БЕЗ ГОЛОВЫ... Мелькнуло лицо капитана Кукаринцева... Встала перед глазами картинка:

Затула моет в ванной безголовое тело Горделадзе. Моет, трет его мочалкой, напевает "Реве и стогне" на музыку Куки.

- Что с тобой? - спросила Галина.

- Что?

- Ты побледнел... Тебе худо?

- Нет, все в порядке. Все хорошо. Все просто замечательно. - Андрей приложился к фужеру, сделал глоток. Маленькие медузы заметались перепуганной стайкой. - С тобой мне очень хорошо.

- Ну слава Богу... А то я испугалась.

- Еще бы! Вот отдал бы концы прямо у тебя в ванне - и все! Международный скандал! Затрахала американская шпиёнка москальского журналюгу до смерти.

- фу, какие глупости говоришь! Скажи лучше, зачем прилетел и надолго ли мне такое счастье привалило?

- Надолго ли - я и сам еще не понял...

- Защекочу. Зацелую в ухо!

- Боюсь!

- То-то же. А зачем ты в Киеве?

- В Киеве я, прекрасная паненка, по "делу Горделадзе", - сказал Андрей.

Галина широко раскрыла глаза:

- По "делу Горделадзе"?

- Именно так, Галка. Именно так, шоб я таки сдох.

- Я думала, на "деле Горделадзе" поставлен крест.

- Я тоже так думал. Но открылись новые обстоятельства, Галя.

- Что же это за обстоятельства? - спросила она. Обнорский улыбнулся, поцеловал ее в нос и сказал:

- Кое-какие обстоятельства. Я еще сам точно не знаю - какие.

Она пожала плечами, поставила фужер на борт ванны.

- Это так неожиданно, Андрей... Нашелся человек или организация, которые спонсируют твое расследование?