«Вот оно, – с сожалением подумал Джимми. – Вот оно. Вот она и подвела меня к тому, что ей на самом деле нужно. Сейчас будет печальная история, и слезы, и моя будущая цель».

– Не хочу, – Ясмид села и сжала голову руками. – Нет, нет, не сейчас... – она со вздохом вновь упала рядом. Глаза ее блестели, и Джимми почувствовал прилив нежности. И злости – на то, из-за чего эта девушка чуть не заплакала.

– Не хочу, – повторила Ясмид едва слышно и улыбнулась. – Только не сейчас, – она положила голову ему на плечо, и Джимми пожалел, что теперь не видит ее глаз. Не отдавая себе отчета в действиях, он коснулся золотых волос и осторожно погладил ее по голове.

Ясмид заплакала. Сдавленно, тихо, нервно, искренне стараясь спрятать слезы, затолкать их обратно. И, отравленный напрочь этими слезами, Джимми лежал и понимал, что они, эти слезы, – правда. Справившись с собой, Ясмид стала его целовать. Словно доказывала – нет, Джимми, это ерунда, это приступ, а я сильная, я, вот, перед тобой, хочу известно чего и готова не спать всю ночь... Джимми отвечал и чувствовал на губах соль.

***

– Вот, – она протянула ему сложенный газетный лист.

Не хотелось начинать этот выходной с дел, но и вновь видеть ее слезы тоже не хотелось.

– Это... это список тех, кто вскоре должен вернуться в Кордтаун с войны. Ты был там, может, ты знаешь кого-то из них?

– Милая, – с трудом выдавил Джимми, пока перед глазами расплывались знакомые имена. – Неужели тебе нужны все?..

– Нет! – она действительно испугалась такого предположения. – Нет, конечно, нет!.. Только один. Вот, – тоненький пальчик ткнул в одну из строчек. – Аарон Дилан Мармиллиан... Он из богатых.

– Как и ты.

Джимми вздохнул и потер лоб. Имя выдавало благородных. Аарон Дилан Мармиллиан... То ли дело он, снайпер Джимми, Джимми Шейн – все просто и понятно, а тут...

– Что он сделал?

Ясмид молчала. Ее губы кривились, в глазах копилась влага, но эта девушка все старалась собраться с мыслями и произнести причину ясно, внятно...

Джимми прошелся по комнате, встал у окна. Кордтаун просыпался – медлительный, поблескивающий, живой. Обычный город, поделившийся на верх и низ... Но даже наверху, в царстве света и золотых монет, – печать трущоб. Словно пыль и копоть оседает на вычищенной бронзовой статуэтке. Ветераны пройдут по верху, а затем кто-то останется там, а кто-то спустится вниз, в гораздо более понятную жизнь. Как спустился когда-то Джимми.

– Что он тебе сделал? – спросил Джимми глухо. – Он ответит за все.

– Моя сестра...

Ясмид плакала, Джимми не оборачивался. Он снайпер и должен видеть цель, только цель.

– Моя сестра была всего на пять лет старше меня. Такое у эльфов – редкость, – Ясмид начала издалека, а Джимми не смог справиться с удивлением.

– Так ты все-таки эльфка?

Он все же обернулся, и его неподдельное удивление даже оторвало Ясмид от воспоминаний.

– Разве ты не понял раньше? Я ведь предлагала... Я не просто так говорила, что останусь с тобой. Навсегда, на всю жизнь – молодой и красивой.

– Не понял. Я знаю эльфов, двух – довольно близко. Ты не похожа на них.

– Я молода, – Ясмид мягко улыбнулась. – Всего двадцать лет... Моей сестре сейчас было бы двадцать пять.

Ее сестра умерла в семнадцать. Покончила с собой. Ее сестра – Ясмина. Они были совершенно разные, две сестры. Ясмид – задумчивая и тихая, но с твердым стальным стержнем внутри. Ясмина – веселая, озорная... Она очень легко влюбилась и очень легко умерла – просто порыв, внезапное решение. Будь она хоть немного постарше... Но первая любовь – и тот человек, Аарон Дилан Как-то-там ее бросил. Ее, прекрасную эльфку, влюбленную до беспамятства.

– Он просто ушел. Ушел на эту дурацкую войну, даже не простившись с ней. Даже не встретившись... Я пыталась понять людей, всегда пыталась, но этого – не пойму никогда.

– Там проще, – глухо ответил Джимми. – Он мог не знать о любви. Мог не любить сам. Мог просто решить, что хочет чего-то достичь. Увидеть что-то другое. Иную жизнь... Ты говорила, он из богатой семьи, – Джимми криво усмехнулся. – Эти придурки спускаются на дно, чтобы побродить по самым зловонным дырам этого города. Я не оправдываю его, нет. Но могу понять.

– Так или иначе, а моя сестра умерла из-за него, – тихо прервала его Ясмид. – И вот теперь – ты поможешь мне? Поможешь?..

– Его смерть не вернет твою сестру. По правде, я не могу уважать самоубийц, прости.

– Нет, ты действительно не понимаешь, – покачала головой девушка. – Моя вина, я не рассказывала...

И она не рассказывала, и Пауль, и, тем более, Вольтанд. Эльфийская мудрость, будь она неладна!.. Эльфы верили, что самые значимые люди никогда не уходят из их долгой жизни. Они рождаются вновь и вновь появляются на пути. Ясмина умерла, чтобы родиться новой. Наплевав на эту жизнь, умерла для другой.

– Я и вправду не знал, – Джимми вернулся к постели, сел рядом с Ясмид и обнял ее. – Только вот... Только вот подумай, а что если он, этот Аарон, вовсе не хочет вновь повторять встречу с твоей сестрой?..

Ясмид попыталась вырваться.

– У него может быть другая возлюбленная, может, даже планы на жизнь с ней...

Ясмид укусила его за плечо и взвизгнула от злости.

– Но тихо, тихо, – прошептал Джимми. – Я сделаю, как ты просишь. Я отомщу за твою сестру. Это заставит тебя вновь... вновь радоваться жизни?

– Да! – горячо выдохнула Ясмид. – Да! И я буду с тобой! Всегда!

– Хотелось бы мне в это верить.

Она еще шептала что-то о вере эльфов, о мироздании, о Вселенной, о Кордтауне – маленькой ее части, – и о том, что Аарон, если не дурак, не позволит себе оттолкнуть новую, юную, другую Ясмину...

А Джимми был твердо уверен, что Аарон после войны ее даже не вспомнит.

***

Господин главный редактор «Военного вестника» зевал. Зевал увлеченно и даже не прервался, когда в дверь вошел Джимми. Без стука – такого он себе раньше не позволял.

– Чего тебе? – пробормотал Пауль. – У нас все так же ничего нового.

– Я пришел поговорить об эльфийской мудрости, Пауль. И об эльфийской лжи, – Джимми сел и кинул на стол газетный лист. – Ты можешь это объяснить?

– А, выпуск прошлого месяца... – эльф даже не подумал отпираться. – Да, я скрыл это от тебя. Ветераны возвращаются домой. Что же тут интересного? – он сцепил руки в замок и опустил на них подбородок.

Проклятая тварь над ним издевалась.

– Джимми, Джимми, Джимми Шейн... Что ж, Джимми, я любопытен, – после недолгого молчания поведал Пауль. – А ты никогда не отвечал на мой вопрос честно. Я сопоставил время твоего появления и интерес, примерил на тебя некоторые собственные догадки... Ты мне нравишься. Ты действительно мне нравишься. Я даже думаю, что мы встретимся вновь лет через двести. Возможно, ты будешь мальчуганом, сбежавшим в трущобы, а возможно, и нет. Но я тебя узнаю, будь уверен. Ты не вспомнишь меня, но я буду знать... Мне не придется разгадывать твою загадку снова.

Джимми не сорвался, не разозлился и даже не обиделся. Только сказал:

– А вот это – второе, о чем я хотел тебя спросить.

Пауль объяснил, охотно и с удовольствием, объяснил то, что недавно рассказывала Ясмид.

– Ты тоже кого-то ждешь? – внезапно догадался Джимми. – И думаешь, что вы встретитесь?

– Конечно, – улыбнулся Пауль. – Она была из ваших, из людей. А мне дана вечность, чтобы раз за разом встречаться с ней и проводить... самые удивительные годы своей жизни.

– Ну разве это не трогательно! – фыркнул Джимми. – Разве не достойно баллады или пьесы!.. Ты просто идиот, Пауль.

– Еще слово – и я выгоню тебя взашей, – пообещал редактор спокойно. – Не пачкай чужую веру своим скудоумием. Я живу вторую сотню лет и дважды за это время жил счастливо.

Джимми поднялся и ушел. Что бы сказал Пауль на историю Ясмид? Что бы сказал на решение мстить?.. Джимми не хотел этого слышать.