— Подойдите, барон, — проговорила она голосом, который с каждой минутой слабел все более и более, — мне нужно сказать вам несколько слов, которых не должен слышать никто, кроме вас.

Молодой человек сделал два или три шага вперед.

— Я весь к вашим услугам, маркиза, — печально проговорил он.

— Ближе, пожалуйста, еще ближе.

Барон стал возле нее на колени, а так как силы, по-видимому, ее покидали, то по настоятельной просьбе маркизы, он обнял ее правой рукой за талию.

— Так, хорошо, — продолжала она. — Надеюсь, что Бог даст мне силы сказать вам все.

Эти слова были произнесены голосом таким слабым и взволнованным, что барон невольно вздрогнул.

— Теперь слушайте меня барон. Теперь, когда всего несколько секунд отделяют меня от смерти, мне хочется, чтобы вы знали, что меня убивает любовь к вам.

— Не говорите этого, маркиза.

— Я люблю вас с той поры, как в первый раз увидела; вы не поверили мне и оклеветали меня.

— Но…

— Да, я хорошо знаю, вы оскорбляли меня, но это было очень несправедливо! Вы не имели права осуждать меня, не выслушав того, что я могла сказать в свое оправдание. Арман, я вас всей душой любила! Избегая меня, вы разбили счастье двух людей.

— Леона! Леона!

— Да, зовите меня Леоной! Мне приятно слышать мое имя из ваших уст. Как дурно поступили вы со мной в последний раз, когда судьба нас свела вместе!

— Маркиза, неужели вы находите нормальным, что я встретил вас в то время, когда вы пытались умертвить меня и де Виллье?

— Неблагодарный! — прошептала она, — неблагодарный! Я, если и последовала за графиней, которой руководил демон ненависти и мщения, то только затем, чтобы охранять, так как она хотела убить и вас вместе с вашим другом. Если бы не я, вы сто раз могли бы погибнуть.

— Неужели это правда?

— Клянусь Богом, перед которым я скоро предстану, что это правда!

— Прости меня Леона, прости!

— Прощаю и люблю вас, Арман! Поцелуйте меня в первый и последний раз!

Молодой человек нагнулся и поцеловал маркизу, которая, казалось, только и ждала этого момента, чтобы умереть.

Барон де Гриньи продолжал стоять на коленях возле тела умершей; он плакал, как ребенок Грубая рука опустилась на его плечо; он поднял голову. Это был Бержэ.

— Послушайте, господин барон, вы будете плакать потом. Уходите! Сначала надо подумать о живых, а потом уже и о мертвых! Уходите! Здесь нам нечего больше делать.

С этими словами Бержэ бросился вон. Охотники последовали его примеру, спеша выбраться из горевшего дома.

В ту минуту, когда дом рухнул, канадский охотник стал машинально искать барона де Гриньи.

Он его нигде не видел и стал спрашивать о нем.

Один из них издал крик ужаса и протянул руку по направлению пожара. Это было его единственным ответом.

Взор Бержэ последовал за рукой охотника, и он остановился как окаменелый. Вот что он увидел.

Барон не покинул места пожара; он все еще продолжал стоять возле тела той, в любовь которой он так долго не верил.

Не имея возможности жить для нее, он умирал вместе с ней!

Сила огня все увеличивалась. О спасении барона нечего было и думать! Впрочем, Бержэ понимал, что несчастный, наверное, отказался бы от всякой помощи с их стороны.

Крыша рухнула, погребая под своими развалинами маркизу де Буа-Траси и барона де Гриньи.

Сильное волнение царило в форте Necessite, расположенном на Манонгахеле, одном из притоков Огио.

Гарнизон, состоявший из пятисот человек отборных солдат, усердно работал над окончанием работ по укреплению форта.

Одни втаскивали пушки на батарею, другие готовили артиллерийские снаряды, третьи носили порох, пули и т д., а там, дальше готовили туры и мешки с землей.

Англичане ожидали нападения со стороны французов; известие об этом нападении было принесено в форт два дня тому назад графиней де Малеваль. У нее был продолжительный разговор с майором Вашингтоном; она показывала ему какие-то письма, — словом, она дала ему столь убедительные доказательства того, о чем она говорила, что майор сейчас же собрал военный совет из главных офицеров гарнизона. На совете единогласно было решено, что они немедленно займутся работами по обороне форта, ибо это нужно было сделать еще и потому, что, по словам графини, командовать французскими силами поручено графу Кулону де Виллье, брату несчастного капитана де Жюмонвилля, подло убитого в западне, устроенной самим же майором Джорджем Вашингтоном.

Солдаты, под непосредственным наблюдением офицеров, усердно работали с раннего утра и до поздней ночи, стараясь привести форт в такое состояние, чтобы он мог выдержать осаду до прибытия подкрепления из Виргинии, которое, несомненно, принудит французов отступить.

Графиня де Малеваль просила позволения остаться в форте Necessite, на что комендант охотно изъявил свое согласие.

Каков бы ни был источник, из которого графиня черпала сообщенные ею сведения, она, по-видимому, отлично была осведомлена. Для доказательства стоит только припомнить, что произошло за несколько дней перед тем в форте Дюкэне.

Г. де Контркер в одно утро, в конце июня, попросил капитана де Виллье прийти к нему.

Граф, совершенно оправившийся от своих ран, поспешил на призыв.

Когда он вошел в кабинет коменданта, там, кроме него, находилось еще два лица. Эти лица были Бержэ, канадский охот ник, и Тонкий Слух, вождь племени краснокожих При виде их капитан понял, что его вызвали по важному делу.

— Дорогой капитан, — сказал ему г де Контркер после обмена обычными приветствиями, — наконец то я имею возможность исполнить обещание, данное мною вам уже давно.

— Неужели это стало, наконец, возможно! — вскричал капитан, и его обычно печальное лицо осветилось лучом радости.

Последние события в которых он участвовал, и роковая смерть его друга, барона де Гриньи, оставили глубокий след в душе молодого офицера и придали чертам его лица выражение задумчивой меланхолии.

— Да, — продолжал г де Контркер, — все готово для того, чтобы попытаться напасть на форт Necessite. Вы, конечно, понимаете, что я говорю о внезапном нападении с целью захватить неприятеля врасплох; люди, которых я назначил в состав нашего отряда, прославились в подобного рода экспедициях.

— Удастся или не удастся нам захватить их врасплох, господин комендант, — отвечал капитан твердым голосом, отчеканивая каждое слово, — но я головой своей ручаюсь вам за успех: форт будет взят или я буду убит во время штурма.

— Я буду в отчаянии, если с вами случится какое-нибудь несчастье, дорогой капитан, и, наоборот, надеюсь, что вы еще многие и многие годы будете служить его величеству Такие офицеры, как вы, встречаются нечасто; поэтому берегите себя, друг мой, прошу вас, я приказываю вам это.

Капитан молча поклонился.

— Ваш отряд будет состоять из шестисот канадских охотников под командой нашего друга Бержэ и из краснокожих воинов из племени волков-гуронов, цену которых вы уже успели узнать, — продолжал комендант — Тонкий Слух, самый знаменитый вождь своего племени, хочет сам вести их в бой Искренне сожалею, что не могу дать в ваше распоряжение также и отряд регулярных войск, но вам лучше, чем кому-нибудь, известно, как мало у меня здесь солдат.

— Я видел в деле как индейцев, так и канадцев, господин комендант; это люди непобедимой храбрости, львы, которых в битве не остановит никакая сила. С ними и с двумя офицерами вроде старика Бержэ и вождя Гуронов я уверен в успехе Кроме того, Бог будет за нас! Когда прикажете мне отправляться?

— Когда пожелаете! С этой минуты я предоставляю вам полную свободу действий.

— Благодарю вас, я воспользуюсь вашим разрешением, чтобы отправиться как можно скорее.

— Вот вам предписание, дорогой капитан, прочтите его!

Граф де Виллье взял бумагу, которую ему протянул комендант, раскрыл ее и быстро пробежал с живым чувством радости.