– Первый раз? – спросил он, поощрительно похлопав Юрабу по спине.

– Да, – тот широко улыбнулся и часто закивал.

– Поздравляю. Что дальше? Сколько, на кого?

– Пожалуйста, подождите. Я подумаю, а потом сделаю ещё ставку.

– О’Кей, – букмекер сделал рукой неопределённый жест и мгновенно скрылся.

Юраба снова принялся изучать программу, как вдруг рыжий сосед бесцеремонно дёрнул его за рукав.

– Пригнись!

Ринеру рефлекторно упал на колени, спрятав голову за спинкой переднего кресла. Ничего не происходило, и тогда японец рискнул высунуться.

Ипподром жил привычной жизнью. Новый забег только объявили, и возбуждённые зрители не сводили глаз с бегового круга. Юраба нерешительно огляделся. Никто не угрожал ему стволом, не держал перед горлом нож.

– Что случилось? – он недоуменно посмотрел на соседа.

В ответ тот молча ткнул в спинку сиденья японца. Там, примерно на уровне груди, темнела маленькая, с мизинец, дырочка.

– Что это? – недоуменно спросил Юраба.

– Это чёртов снайпер. Вон оттуда, – сосед указал на противоположную трибуну.

– Но как?

– Откуда я знаю? Это же не я стрелял.

– Нет, я хотел спросить, как вы заметили?

– А! Увидел вспышку. Кому-то ты, парень, здорово навредил. Ты здесь давно?

– Меня зовут Юраба Ринеру, – японец коротко поклонился.

Жизнь в обществе, состоящем из европейцев, скоро совсем отучит меня кланяться, подумал он.

– Дик Ричардс, – собеседник протянул плоскую как тарелка, заросшую рыжими волосами руку.

– Так ты здесь давно? – повторил вопрос Дик.

– Второй день, – японец пожал плечами. – Меня пригласили отремонтировать компьютер хозяев ипподрома. Вчера вечером закончил.

– А здесь с тобой расплачиваются?

– Что вы имеете ввиду?

– Ну, ставками, – собеседник помахал ладонями, видимо, демонстрируя процесс игры на тотализаторе.

– Простите, мистер Ричардс, я не понимаю, что вы имеете ввиду.

– Тебя просили не говорить, что ли? – Рыжий явно имел по этому вопросу своё мнение. – Это зря. И так все знают, как выплачиваются крупные суммы нужным людям.

– Поясните, пожалуйста. Иначе я вас не пойму.

– Да ты что? Ну слушай. Когда хозяевам надо с кем-то втихаря расплатиться, ему просто сообщают номера забегов, лошадей, и сумму, которую надо поставить. И всё. Придраться не к чему – чувак сам выиграл.

– О! Нет, это не мой случай, мистер Ричардс.

– Просто Дик, дружище.

– Да. Дик, это не мой случай. Я выполнил честную работу, мне честно заплатили.

– Так ты на Лопеса работал?

– Боюсь, я даже не могу ответить тебе определённо, Дик. Меня встретила Вероника де Охеда. Она же разместила в отеле, и указала фронт работ. Так что, формально я работал на неё.

– Брось, Раба, – махнул рукой рыжий. – Все знают, что Вероника – племянница Родриго.

– А кто такой Родриго?

– Родриго Лопес – эль хефе. Босс всей этой мафии. Ты для них что делал?

Юраба задумался. Тут же перед ним оказалась кружка пива, и Ричардс сочувственно предложил:

– На, выпей. А ты какой-то зажатый. Хотя, я тебя понимаю. Если бы в меня стреляли, я бы тоже испугался.

В каждом селении на пути

Его встречают выстрелы.

Ведь он и сам – стрелок.

Юраба взял протянутый напиток, ещё раз повторил про себя получившуюся хокку и улыбнулся. Стрелок…

От пива стало гораздо легче, исчезла зажатость, появилась лёгкость в мыслях.

– Как вы думаете, Дик, кто в меня стрелял?

– Не могу сказать, дружище. Ты же не ответил на мой вопрос.

– Какой? – японец напрочь не помнил, о чём спросил собеседник.

– Что ты для них делал?

– А! Ничего противозаконного. У них вышел из строя компьютер на ипподроме. Вот я его и ремонтировал.

– Надо охране сообщить, – сменил тему Ричардс. – Сейчас.

Он поднял руку и пощёлкал пальцами. Тут же перед собеседниками как из земли вырос длинноволосый мальчишка в повязанном вокруг пояса фартуке.

– Чего желаете? – он дежурно улыбнулся.

– Позови начальника охраны. В моего друга стреляли.

Мальчишка побледнел и пулей сорвался с места.

– Ждём, – невозмутимо сказал Ричардс, и отвернулся к кругу.

Юраба ещё с минуту оглядывался, ожидая прихода охранников, возможно, криков «Всем лежать!» или чего-то подобного, но все вокруг были увлечены забегом, и никто не обращал на него внимания. Тогда и японец вернулся к программе, пару минут прикидывал, затем подозвал букмекера.

– Какой следующий забег? – спросил он.

– Четырнадцатый.

– Тогда на двадцатый номер. Аргентина. Сто экю.

– Четырнадцатый, двадцать, сто, – парень с ловкостью фокусника выхватил приготовленную купюру и исчез.

Юраба взволнованно следил за своей избранницей, а на последнем круге, когда Аргентина шла нос к носу с номером четвёртым, даже начал подбадривать.

– Ёсь! Ёсь! – высоким голосом кричал он. – Хаяку! Икудзё! [это «Давай! Давай! Быстрей! Вперёд!»]

А когда двадцатый номер на последней прямой вырвалась вперёд почти на полкорпуса, первой преодолев финишную черту, японец выкрикнул привычное: «Ятта Екатта!» [это «Есть! (получилось) Какое счастье!»] и тяжело плюхнулся на сиденье. Он даже не заметил, что последний круг забега провёл на ногах.

Тут же ему на плечо легла пухлая тяжёлая рука и мягкий голос спросил:

– Мистер Юраба Ринеру?

Японец поднял голову. Рядом стоял невысокий полный человек в коричневом плаще, с каштановыми волосами и такими же бакенбардами. От него крепко пахло виски.

– Да, это я, – Юраба встал. – Вы не могли бы представиться?

– Я агент Смит.

Ринеру с трудом сдержал смех. Неказистый человек совершенно не вызывал уважения.

– Из матрицы? – с издёвкой спросил он.

– Нет. Из службы безопасности. – Смит даже не улыбнулся. – Расскажите, что здесь произошло?

– Боюсь, я не смогу сказать что-то определённое, агент Смит, – пожал плечами Юраба. – Я ничего не видел, кроме вот этого отверстия.

Он встал и указал пальцем на след от пули, про который совсем забыл, наблюдая за забегом.

– Ваши сто шестьдесят семь экю, – в проходе возник букмекер, протянул Юрабе выигрыш и только после этого повернулся к агенту. – Привет, мистер Смит. Снова что-то ищете?

– Делай свою работу, Мики, а я буду делать свою.

– Как скажете, – букмекер пожал плечами и удалился.

Смит снова повернулся к японцу.

– Так вы говорите, пуля попала сюда? – он зачем-то ткнул пухлым пальцем в дырку.

Юраба молча закивал.

Смит ловко достал из внутреннего кармана кожаный несессер, вынул из него маленький блестящий пинцет, пару секунд повозился, и бросил на ладонь чуть сплюснутую, тускло поблёскивающую, золотистую пулю.

– Русская снайперская винтовка, – уверенно сказал он. – Вам повезло.

– Повезло?

– Стреляли из СВД – это отличное оружие. И надо быть идиотом, чтобы промахнуться из него с трёхсот метров.

– Почему трёхсот? – Юраба ничего не понимал.

– Смотрите, – Смит сунул пинцет в отверстие и пальцем указал японцу примерное направление. – Стреляли вон оттуда. Там трибуны. Дальше спрятаться негде, если, конечно, снайпер не сидел за километр отсюда, на крыше какого-нибудь дома. Но тогда и траектория полёта пули была бы круче. А значит, стреляли с трибуны.

– И о чём это вам говорит?

– Ха! Да только о том, что у снайпера есть собака-поводырь, – агент гортанно, с хрипами, рассмеялся, лицо его мгновенно покраснело.

Успокоившись, он вынул из бокового кармана не очень чистый клетчатый платок и вытер лоб, шею и уши.

– Я ничего не понимаю, – честно сказал Юраба.

– Почему он промахнулся?

– Я присел.

– А почему ты присел? – Смит напряжённо смотрел Юрабе в глаза, лицо его снова начало краснеть.

– Меня дёрнул вот… – японец хотел указать на Ричардса, но рядом никого не было. – Э… человек, который сидел вот на этом самом месте.

– И который почему-то ушёл.

– Может, он ещё вернётся? – неуверенно проговорил Юраба.