В 1719 г. Петр I издал указ, носивший название «Горная привилегия». В 1-м пункте этого указа было записано: «Соизволяется всем и каждому… каково б чина и достоинства ни был, во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях — искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы…»[8].

В «Горной привилегии» еще резче, чем в указе 1700 года, ставился вопрос о тех людях, которые хранят в тайне свои открытия.

«Мы уповаем, что каждый наш верноподданный сими прибыточными привилегиями или жалованными грамотами к собственному своему всенародному российскому обогащению подвижен будет оные подземные богатства приискивать и заводы заводить. Против же того, тем которые изобретенные руды утаят и доносить об них не будут или другим в сыскании, устроении и разширении тем заводам запрещать будут, объявляется наш жестокий гнев и неотложное телесное наказание и смертная казнь и лишения всех имений, яко непокорливому и презирателю нашей воли и врагу общенародной пользы…»[9].

Правительственные учреждения Петра I внимательно следили за всеми известиями о золоте. Власти заинтересовались донесениями о находках золотых изделий в погребальном кургане в Башкирии и предписали произвести расследование с целью выяснить, «откуды те татары в прежние лета такое золото и серебро получали или из которого государства оное к ним привожено было». В ответ на этот правительственный запрос монах Долматовского монастыря старец Лот сообщал, что золото из погребального кургана местного происхождения: «Лежит-де та руда в горе по вершине Уфы да Чадены и Яику реке… в прежние-де времена старинные сибирские татары и калмыки из тех гор золотую и серебряную руду добывали и плавили, — что-де и ныне же признаки плавильных печей и копаных ям видны»[10].

Большой интерес Петра I вызвало сообщение о «песошном золоте», обнаруженном в Средней Азии, в районе города Эркета. Прочитав это донесение, Петр I дал приказ «о завладении городом Эркетом и о искании золотого песку по реке Дарьи». Так начались иртышские походы Петра I, имевшие огромное значение для расширения и укрепления русского государства, для освоения горных богатств Алтая, но не давшие, однако, доступа к далеким месторождениям среднеазиатского золота.

Многочисленные экспедиции, предпринятые в петровское время, сыграли чрезвычайно большую роль в создании новых горнозаводских районов на Урале, Алтае и в Забайкалье. В частности, организация горных заводов на Урале привела к быстрому освоению и развитию этого сказочно богатого полезными ископаемыми края и позволила в дальнейшем создать здесь новую отрасль русской промышленности — золотодобывающую.

При Петре I была организована, правда, в незначительных размерах, добыча «золотистого серебра» на Нерчинском руднике в Забайкалье. Нерчинский рудник был первым отечественным горнодобывающим предприятием, поставлявшим стране золото. Именно из «злата домашнего» и «серебра домашнего», добытых на Нерчинском руднике, были отчеканены в 1721 г. медали в честь блестящей победы русского оружия над шведами. Однако в Нерчинском золотистом серебре золото было лишь спутником серебра (примерно 0,5 % по весу). Если к тому же учесть, что в петровское время Нерчинский рудник давал в год всего лишь 3–5 пудов золотистого серебра, то можно представить, сколь скромен был ежегодный «урожай» «домашнего злата».

В Забайкалье на протяжении всего XVIII столетия добывалось исключительно золотистое серебро.

Золотистое серебро, а не золото, поставлял в то время и Алтай (знаменитые Колывано-Воскресенские заводы), хотя недра этого края таили в себе немалые золотые сокровища.

Первые попытки организовать добычу именно золота были сделаны на северо-западе нашей страны, на территории нынешней Карельской АССР. Именно здесь, в Олонецком уезде, примерно в 30 км от Петрозаводска, на Воицком медном руднике в конце 1744 г. было обнаружено золото.

Образцы воицкой золотой руды были представлены императрице Елизавете. Последовал именной указ, предписывавший Берг-Коллегии выяснить возможности добычи золота на Воицком руднике. В соответствии с указом на рудник был послан бергмейстер Шамшев, который подтвердил наличие золота «между медною рудою в кварце» и представил императрице новые образцы золотой руды. В апреле 1745 г. последовал новый именной указ, на этот раз обязывавший Берг-Коллегию приступить к добыче золота на Воицком руднике.

Так началась история олонецкого золота.

Условия добычных работ на Воицком руднике были очень трудными, в первую очередь вследствие большой обводненности — рудник то и дело затапливало. Содержание золота в руде было незначительным, драгоценный металл обходился чрезвычайно дорого.

В 1759 г. Нерчинская горная экспедиция, ведавшая в то время добычей драгоценных металлов, предложила Сенату прекратить работы на Воицком руднике ввиду непомерно больших издержек. Сенат отверг предложение экспедиции. Работы на Воицком руднике продолжались. Потребовалось еще более десяти лет, для того чтобы Сенат пришел к выводу об экономической нецелесообразности эксплуатации рудника.

Однако уже в 1772 г. Берг-Коллегия дала распоряжение о возобновлении работ на Воицком руднике.

Ведавший тогда Олонецкими заводами крупный организатор, а впоследствии и выдающийся историк русского горнозаводского дела Аникита Сергеевич Ярцов (1737–1819) поручил управление рудником горному офицеру Глаткову.

Весной приступили к откачке воды из затопленного рудника. В течение всего лета 60 крестьян ручными насосами отливали воду. Когда осушительные работы были окончены, началась разработка воицкой золотосодержащей руды. Изыскивая средства снижения затрат на добычу олонецкого золота, которые и после возобновления работ были очень высоки, А. С. Ярцов распорядился заменить ручные насосы конной водоотливной машиной. Он прислал на Воицкий рудник чертежи и модель такой машины. Конная водоотливная машина, приводимая в действие шестью лошадьми, была построена в 1774 г. Она заменила труд шестидесяти крестьян.

Если за четверть века (1744–1768 гг.) на Воицком руднике было добыто всего 1 пуд 22 фунта золота и 4233 пуда меди, то за шесть лет (1772–1777 гг.) добыча составила: золота — 2 пуда 2 фунта, меди — 8588 пудов.

В дальнейшем, однако, дела пошли хуже. С 1778 г. рудная жила «начала в доброте своей изменяться», и добыча золота резко упала. В 1783 г. работы на Воицком руднике были приостановлены вторично. В последующие годы предпринимались новые попытки возобновить добычу олонецкого золота.

В 1791 г. на Воицком руднике стала действовать «огневая» (паровая) машина, построенная на Александровском пушечном заводе. Это была первая паровая машина, установленная на русском руднике. Однако и с пуском «огненной» машины воицкое золото не стало дешевле. Расходы на его добыче по-прежнему были чрезмерно велики.

В 1794 г. работы на Воицком руднике были прекращены окончательно, «яко бесполезные и в явный убыток казне обращающиеся».

Работы на Воицком руднике были лишь попыткой наладить производство «домашнего злата». Золотопромышленность как самостоятельная отрасль хозяйства родилась не на северо-западе России, а на Урале — в краю, обильном подземными сокровищами.

Именно на Урале майским днем 1745 г. произошло событие поистине исторического значения. Героем этого события был не дворянин и не купец, а простой крестьянин деревни Шарташ Екатеринбургской губернии раскольник Ерофей Марков.

Разыскивая горный хрусталь, Марков подобрал между Становской и Пышминской деревнями кусок кварца с блестевшими в нем прожилками и крапинками. Не имея понятия о золоте и не желая «напрасно объявлять, не зная в том силы», Марков решил показать свою находку сведующим людям и обратился в Екатеринбург к ссыльному себеряннику Семену Дмитриеву «для пробы, какой металл явится». Дмитриев произвел опробование — «на угле сделал ямку, показанные крупинки в той ямке трубкою в огне продул и явилось золото с четверть золотника…»[11].