— Просто немного душно, — для пущей убедительности Эмер оттянула ворот рубашки и принялась обмахиваться ладонью. — А ты откуда об этом знаешь? О том, что метка — как удавка?

Он усмехнулся:

— Чего только не услышишь от сплетников при королевском дворе.

После долгих споров решено было рассказать леди Ишем об утреннем нападении, трупе в спальне и намерениях юной пары добиться справедливости. на удивление спокойно. Эмер волновалась за подругу и втолковывала Годрику, что женщине на сносях нельзя говорить про покойников, на что он вполне резонно отвечал, что скрыть труп в спальне невозможно, и кому рассказать о нем, как не хозяйке дома.

Но услышав ошеломительные вести, Сесилия повела себя, как истинная леди, и осталась невозмутимой.

— Ты ничуть не испугана? А где же причитания и мольбы остаться? — спросила у нее Эмер.

Ведь когда-то в Роренброке Сесилия едва не падала в обморок при любой затевавшейся каверзе, а теперь сидела с каменным лицом. Или это будущее материнство так на нее повлияло? Эмер нетерпеливо пристукивала башмаком, ожидая ответа. Она упросила Годрика дать ей одной поговорить с Сесилией, и теперь была раздосадована, что ошиблась, посчитав Сесилию пугливой ланью.

Подруга подняла на нее глаза, и Эмер устыдилась своего тона.

— Я в том смысле, что раньше ты проявляла больше беспокойства… — забормотала она.

— И сейчас я беспокоюсь, — сказала Сесилия совсем незнакомым, глубоким и проникновенным голосом. — О тебе многие беспокоятся, Эмер. Многие переживают, хотели бы помочь, но разве ты видишь чье-то беспокойство? Разве тебя заботит, что думают люди вокруг?

— О чем это ты?

— Пора бы тебе повзрослеть, — веско произнесла Сесилия, и Эмер изумленно открыла рот. Подруга и раньше читала ей нотации, но никогда не упрекала в недостаточной взрослости. — Ты ведешь себя, как глупая девчонка на прогулке. А дела ведь начались вовсе не шуточные. Но ты продолжаешь ввязываться во все новые неприятности, словно и не видишь опасности. Ладно бы рисковала одна, но ты ставишь под удар всех, кто любит тебя… Как деревенская дурочка!

— Эй! Поосторожнее с обвинениями! — вспылила Эмер, позабыв, что сама четверть часа назад объясняла, что нельзя волновать женщину, ждущую ребенка. — Если ты против того, чтобы я ехала в Дарем, то это пустые разговоры, так и знай.

— Как раз здесь я считаю, что ты права.

— Права?.. — Эмер была совершенно сбита с толку.

— Но я против того, что ты решила тащить в Дарем Годрика. На твоего мужа объявлена охота. Ему опасно появляться где бы то ни было. А ты хоть и пошла против воли королевы, но по-прежнему графиня Поэль. Тебе вряд ли что-то грозит. Поэтому ты и только ты должна проникнуть в Дарем и поговорить с Острюд. Я тоже уверена, что она там, и что она знает многое о тех, кто решил убрать лорда Фламбара с пути.

Эмер смотрела на малютку Сесилию со все возрастающим недоумением. Как получилось, что ее подруга, всегда такая робкая, идущая на поводу у всех и каждого, сейчас говорит столь уверенно и решительно? Неужели, люди меняются так быстро и так сильно?

Но над этим можно было бы поразмышлять потом, на досуге, а сейчас были более важные дела.

— Попасть в Дарем, — сказала Эмер, ковыряя резную оконную раму, — как будто это сделать легче легкого. Как мне проникнуть туда незамеченной?

— А зачем тебе прятаться?

— Что? — Эмер быстро повернулась к Сесилии.

— Зачем тебе прятаться? — повторила подруга. — Разве ты преступница? Просто сумасбродная графиня, богатая, знаменитая. Ты, может, не знаешь, но о тебе баллады слагают. И твое появление на турнире придется как нельзя кстати.

— На турнире? — глупо переспросила Эмер.

— В Дареме на следующей неделе объявлен турнир. Зрители придут в восторг, увидев тебя. Да и сэр Тюдда будет рад, как мне кажется. По-моему, он поступил очень по-рыцарски, когда принял твой вызов на прошлом состязании.

— Да, по-рыцарски, — пробормотала Эмер, но планы ее уже захлестнули. — Поехать, как графиня Поэль… А в самом деле, почему бы и нет? Разве я в бегах? И я всё знаю в замке, и всех знаю. Мне легко будет разговорить слуг и вызнать, куда делась Острюд. Или даже поговорить с леди Фледой… Я могу сказать, что путешествовала, проезжала мимо, решила заглянуть… Ну, что-нибудь придумаю!

— Тебе не надо ничего придумывать, — Сесилия встала, поддерживая живот, и подошла к Эмер. — Посмотри, кого я попросила приехать, — и она указала во двор, откуда слышалось бряцанье конской сбруи и веселые голоса, на которые Эмер сначала не обратила внимания.

Десять всадников въехали во двор дома Ишемов, и Эмер безошибочно узнала своих недавних подруг — златовласая леди Кас, и леди Изабелла, и леди Мерод, и еще леди с ними, все одетые в одинаковые зеленые котты и юбки с разрезами для верховой езды. Все они восседали в седлах по-мужски, а на груди у каждой всадницы красовалась вышивка — золотая сковородка на зеленом фоне.

— Зачем они здесь? — Эмер высунулась в окно, разглядывая благородных дам. — И что за вид?!

— Они берут пример с графини Поэль. И готовы заявить, что женщина — не безмолвное украшение жизни, а часть жизни. Мы решили, что ты возглавишь женский отряд, который поедет в Дарем, чтобы участвовать в турнире. Отличный предлог появиться там, и не надо придумывать нелепиц насчет «ехала мимо и решила проведать».

— Ах ты, стёганый крот! — вырвалось у Эмер.

Она постаралась не заметить укоризненный взгляд Сесилии и перебежала к другому окну, откуда было лучше видно, что происходит во дворе.

Благородные дамы спешились, весело перекликаясь, бросили поводья слугам и поспешили в дом, на ходу снимая перчатки, чтобы и в этом подражать мужчинам — ведь для женщин считалось неприличным снимать на улице какой-либо из предметов туалета, будь то перчатка или вуаль с генина.

Гостьи приветствовали хозяйку дома и — с искренней сердечностью — графиню Поэль. Эмер была смущена и растеряна от подобного радушия, и ограничилась коротким поклоном.

— Я рассказала графине о нашем плане, — произнесла леди Ишем, — и она согласилась. Благодарю, что приехали, леди.

Эмер ответила невнятным бормотаньем, потому что впервые Сесилия решила всё за неё и без неё.

— Не волнуйтесь, мы поддержим и не подведём, — сказала леди Кас. — И ничуть не испугаемся. Мы с сестрой хотим в этот раз выйти на арену. Мы много тренировались, и не опозорим ваш знак, — она коснулась вышитого изображения сковородки на груди. — Доверьтесь нам.

— Вы так смелы, леди, — сказала Эмер, теребя поясок платья. — Помнится, ваш муж…

Леди Изабелла и ее сестра весело переглянулись.

— После того, как Ее Величество сказала, что дамы-рыцари пришлись ей по душе, лорд Бернар очень переменился. О-очень переменился, — леди Изабелла засмеялась.

— Не представляете, как я рада! — заверила ее Эмер.

— А уж как я рада!

И леди Изабелла и леди Мериод взяли Эмер за руки и сердечно пожали, выражая готовность встать под ее знамена.

Эмер, которую никогда особо не любили изысканные дамы, кивнула и отвернулась, чтобы никто не увидел ее глаз, заблестевших от невольных слез.

— Благодарю, леди, — сказала она чинно и почти холодно, потому что боялась показаться чересчур чувствительной, — я с радостью приму вашу помощь. Потому что — видят небеса! — она пришлась очень кстати.

— Вот и решили, — леди Кас развернула Эмер к себе и сердечно расцеловала в обе щеки. — Выезжаем завтра на рассвете. Милая леди Ишем снабдит вас всем необходимым. Только ваши доспехи мы не смогли раздобыть. Но уже решено: вы повезете знамя, а знаменосцу кольчуга не нужна.

Когда леди ушли отдыхать и готовиться к завтрашнему великолепному выезду, Эмер, оставшись наедине с Сесилией, сказала:

— Ты оказалась права, как всегда. Я вела себя, как дитя. Но я привыкла, что люди вокруг не одобряют моих поступков, считают меня сумасбродкой. А ты смогла сплотить этих женщин…