— И никто не может вытащить из тебя и слова об этих… отношениях… или что бы это ни было.

— Мама, — предупреждающе сказал Джексон.

— Я считаю весь этот разговор о гей-браках кучей пафосной чепухи, Джеки. Не пойми меня неправильно. У меня нет никаких религиозных предубеждений. Это так утомительно, люди всё говорят о теологии, будто кому-то есть дело. Думаю, это глупо, потеря времени и, ох, очень утомительно. Это как музыка Малера[3] — звучит не так хорошо, как выглядит. Думаю, вам следует просто жить вместе в грехе и быть счастливыми. Что тут такого? Какой-то кусок бумаги не сделает разницы.

— Это не совсем правда, — сказал Джексон.

— Мы с твоим отцом жили в грехе почти год, прежде чем поженились, и я пользовалась контрацептивами, прежде чем об этом вообще начали говорить в Бостон Геральд [4] .Мы всегда были очень прогрессивной семьёй в этом смысле. Я права, Стивен?

— О, еще как, — сказал мистер Ледбеттер, очень активно кивая.

— Так что я думаю, тебе нужно выкинуть всё это скверное дело с гей-браком и… детьми… прямо вон из своей головы, Джеки. Послушай свою мать. Никто не знает тебя так, как знаю я, и, если не слишком сильно ошибаюсь, все это катится к катастрофе. Гей-брак? Я тебя умоляю!

— Мам, не начинай. Думаю, нам лучше поехать по Бил [5] , пока мы в Мемфисе. Что думаешь?

— Бил?

— Да, — сказал Джексон. — Она очень знаменита.

— Никогда не слышала, — хмыкнула миссис Ледбеттер. — Что это, собака?

— Если бы это была собака, мы бы по ней не поехали, — отметил я.

— Знаю, дорогуша. Я немного шутила. Постарайся не отставать. Хотя, полагаю, ничего не поделаешь, когда твой мозг маринуют всем этим жиром.

— Мама, пожалуйста! — воскликнул Джексон.

— Я просто шучу. Уверена, южная еда замечательна. Не могу дождаться, когда попробую, дорогой. Почему бы нам прямо сейчас не пойти в KFC и не поесть жареной курицы и пюре с большим корытом жира? Приступим? Это так вкусно, что пальчики оближешь, а кому не нравится лизать свои конечности?

— Вы голодны? — спросил я.

— Ты действительно тормозишь, да? Скажи ещё раз, как тебя зовут, дорогуша? Вайли? Вайлис?

— Вилли, — ответил я.

— Верно, — сказала она. — Вилли. Как койот [6] . Из мультика. Ты должен гордиться южным именем. Твои родители, должно быть, очень старались, чтобы придумать такое изумительное имя. И почему-то оно тебе подходит. И, кажется, Джеки забыл рассказать нам, что встречается с членом «Утиной Династии»[7] . Нам следует пойти на охоту на оленя? Тебе было бы удобнее, если бы мы держали винтовки и пули, стреляли и убивали что-то? Уверена, у тебя есть куча огнестрельного оружия в трейлере или в какой-то лачуге, где ты живёшь. Надеюсь, у тебя есть водопровод в доме. Пожалуйста, скажи, что есть. Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось присаживаться в кустах.

— Прошу прощения, — произнёс я, сильно хмурясь.

— Это водка говорит, — предположил мистер Ледбеттер.

— Я просто шучу, — сказала она, широко улыбаясь. — Старайся не отставать, Вайлис!

— Я Вилли, — сказал я.

— Ах да, — отозвалась она. Она помахала рукой перед своим носом. — Не могу избавиться от этого запаха в ноздрях.

— Какого запаха? — спросил я.

— Ох, с нами в первом классе сидела пара индийцев. Ели какую-то вегетарианскую еду. Какое-то карри или что-то ещё. Разило на весь салон. Знаете, какие эти люди. Запах стоял ужасный. Напомнило мне о том разе, когда мы летали в Париж. Мы сидели рядом с какой-то француженкой, которая не пользовалась дезодорантом. О, это было самое неприятное. Я спросила стюардессу, есть ли у неё какой-нибудь дезодорант для этой бедной души, но у неё не было. Ужасно! Весь путь через Атлантический океан сидели рядом с кем-то, от кого несло трупом. Путешествия — это так сложно. А теперь, Джеки, что ты сделал с нашим багажом? Ты кого-то нанял, да?

— Мы отнесём его вниз, — сказал Джексон, направляясь к эскалатору.

— Ты заставишь меня нести свой багаж по этой зверской жаре? — требовательно спросила она.

— Мы припарковались прямо у входа, мам, — ответил он, стараясь убедить её.

— Конечно, у вас здесь есть все разновидности людей, из всех мест, и ты можешь нанять их для такого рода вещей. Нет? Возможно, несколько мексиканцев?

— Мама, пожалуйста, — тихо произнёс Джексон.

— Ладно, хорошо, — сказала она. — Я просто вскину это на спину, как мул. Буду носить вещи как ломовая лошадь. Так подойдёт, дорогой? Или, может быть, я смогу быть как одна из этих африканок и просто поставлю всё себе на голову. Как насчёт этого, дорогой? Что ты думаешь? Хмм? Думаешь, мамочка будет хорошо выглядеть с чемоданом на голове?

Я с трудом подавил желание указать на то, что это на самом деле могло иметь успех.

Джексон отвернулся и исчез на эскалаторе.

Что она говорит? — спросил Ной.

Я покачал головой, чтобы показать, что не могу объяснить.

Она очень мило выглядит, — восторженно сказал он.

Я фыркнул.

— Что насчёт твоих родителей, Вилли? — спросил мистер Ледбеттер — Стивен, как он попросил себя называть — пока мы сидели на тесном заднем сидении «Джипа» Джексона во время двухчасовой поездки до дома в Тупело, штат Миссисипи. Ной был раздавлен между нами, отвлекшись на комикс про зомби. Он не особо читал, но там и читать-то особо нечего.

— Моя мама живёт в Нью-Олбани, — сказал я.

— А твой отец?

— Он умер.

— Оу, — с улыбкой произнёс Стивен.

— Оу, что? — переспросил я.

— Когда бы я ни встречал гомосексуалиста, с отцом всегда что-то не так.

— Правда? — спросил я, ощетинившись из-за использования клинического слова “гомосексуалист”, будто я был бабочкой, приколотой к выставочному стенду, а он был учёным, изучающим мои половые органы.

— Правда, — сказал он, кивая. — Отец пропал без вести. Отсутствует. Мёртв. Отец их бросил, был жесток. Возможно, алкоголик. Возможно, безэмоционален. Всегда… что-то не так.

Я сжал губы, задаваясь вопросом, к чему это приведёт, наперед зная, что мне это не понравится. И мне это на самом деле не понравилось.

— Так к чему вы ведёте? — наконец спросил я, заглатывая наживку.

— Ты не видишь связь? — спросил он.

— Нет, — признался я.

— Вероятно, эти гомосексуальные чувства… возможно, они указывают на отсутствие мужчины в твоей жизни?

— Я гей, потому что скучаю по папочке?

— Что-то вроде того. Я понимаю, что это спорно.

— Это кастрюля горячего вонючего дерьма, — сказал я довольно неизящно.

— Некоторые вещи, которые к нам ближе всего, рассмотреть тяжелее, — отметил он.

— Нет столько данных, чтобы поддержать эту точку зрения, — сказал я.

— Но немного есть, — произнёс он, очень выделяя слово “немного” и заставляя глагол звучать в согласии с его темой. — Тяжело быть совершенно безусловным в вопросах разума.

— Значит, ваш собственный сын гей потому, что… вы бросили его? — спросил я.

— Между нами всегда была дистанция, — просто ответил он.

— Значит, он гей потому, что вы не ходили на его бейсбольные игры?

— Я приходил так часто, как мог, но был занят работой.

— И чем вы занимаетесь, сэр?

— Я психиатр. Джексон тебе не рассказывал?

Нет, не рассказывал.

— В любом случае, — торжественно произнёс он, — будет полно времени поговорить об этом позже, как только мы сориентируемся. Должен сказать, я очень интересуюсь Миссисипи. Это красный штат [8] — а нам нужны все красные штаты, которые можно заполучить.

— Правда? — скептически спросил я.