– Ваш сотрудник стрелял в меня! – бросился сразу жаловаться перепуганный Аблязов. – Он попал в меня! Вот – в руку.

– Вы же слышали, господин Аблязов, – ответил Никитин, – как я сказал ему, что разберусь с ним дома. Дома, между прочим, это значит – на Лубянке... Вы, кстати, можете не волноваться, Вас мы туда, конечно же, не повезем. Мы уж как-нибудь без Вас, сами. От вас всего-навсего требуется только немного помочь следствию. И это, поверьте, в Ваших силах...

Никитин подошел к редакторскому стогу, отодвинул стул, на котором обычно сидела на совещаниях у редактора заместитель Аблязова, ответственный секретарь редакции Лика Ликоспастова, и сел напротив руководителя и главного «пера» «Эха России».

– Теперь ваша очередь, – сказал он. – Отвечайте! Как найти человека, который уговорил Вас принять участие в этом фарсе?

– Но... Я не знаю, где его искать! – заволновался Аблязов. – Я одно только про него знаю, что его зовут – Крестный...

Аблязов не на шутку расстроился. Оказалось, он не может ответить на вопрос, как обещал. Сейчас этот Никитин разозлится и прострелит ему еще одну руку. Или ногу. Или голову. Или вообще убьет.

– Вы обратили внимание, Аблязов? – снова спросил Никитин. – Я не спрашивал, как его зовут. С вашей стороны это – не честно, не искренне и не как маме родной, Мы просто теряем время.

– Я честно, товарищ генерал! – расстроился Аблязов. – Я честно– не знаю.

– Не верю! – совсем по-режиссерски заявил ему Никитин. – Вы печатаете материалы по его заказу. Как же он передает вам информацию?

– Ах вы об этом! – обрадовался Аблязов. – По телефону.

– Номер, быстро! – приказал Никитин.

– 936-65-89 – выпалил Аблязов. – Только это не его телефон...

– Как ты сказал? – не понял Никитин.

– Там какая-то женщина, наверное, диспетчер на телефоне, каждый раз говорит, по какому номеру я должен позвонить. Или сообщает, чтобы я ждал, а он позвонит сам. Вот, как сегодня вечером это было...

– Что он тебе сегодня сообщил? – быстро спросил Никитин. – Отвечай!

– Сегодня ночью будет взорван в Новочебоксарске химический комбинат...

– Все? – перебил его Никитин.

– Нет, нет, подождите, – заторопился Аблязов. – Сегодня же загорятся, он сказал, загорятся торфяные разработки а каком-то поселке Дрянном но левом берегу Волги... Наверное, это будет поджог...

– Это он тебе сказал? – уточнил Никитин. – О том, что это будет поджог?

– Н-нет... Это я сам так подумал...

– Последний вопрос. – заявил Никитин. – Много он тебе заплатил?

– Что вы, что вы, совсем немного, – Аблязов засуетился и даже попытался, несмотря на сильную боль в руке, выдавить из себя подобие улыбки, понимая при этом, что не имеет никакого значения – много или мало – главное, действительно – заплатил.

– Сколько? – рявкнул на него Никитин.

– Пятнадцать-двадцать тысяч долларов за каждый номер газеты, – выпалил Аблязов.

– Дешевка, – процедил сквозь зубы Никитин. – Даже продать себя не умеешь...

В кабинет снова заглянул тот спецназовец, что прострелил руку Аблязову.

– Ты закончил? – спросил он Никитина.

– Сережа, срочно сообщи своим ребятам в Чебоксары – сказал тот, – сегодня ночью Отмороженный будет взрывать химкомбинат в Новочебоксарске, а затем подожжет торф на левом берегу, напротив.

Никитин посмотрел на часы. Половина первого. Черт! Поздно уже.

– Давай быстрей, – крикнул он на Сергея. – Может быть, он еще не начал.

– А с этим? – кивнул Сережа на Аблязова.

– Выполняй, блядь! – рассвирепел Никитин. – С этим я и сам управлюсь. Ты все принес?

– Да. В коридоре. – ответил Сергей и тут же исчез за дверью.

Никитин встал, и медленно подошел к трясущемуся Аблязову вплотную.

– Ну, что ж, – сказал он, – я вижу, что Вы, Аблязов, честно и искренне выполнили наше с Вами соглашение. Я получил ответ на свой вопрос. И нам осталось только попрощаться...

Никитин достал из кармана наручники и пристегнул правую ногу Аблязова к ножке массивного письменного стола, за которым тот сидел.

– Что вы делаете? – заволновался тот. – Зачем это? Вы же обещали оставить меня в живых!

– Извините, как вы сказали? – переспросил Никитин на ходу, выглянув в коридор и притащив оттуда две канистры. – Я обещал вам нечто подобное?

Он открыл обе канистры и в кабинете резко запахло бензином.

– Давайте восстановим в памяти наш разговор, – продолжал Никитин, опрокинув на бок одну канистру и наблюдая как бензин толчками выплескивается из нее и растекается по кабинету широкой лужей.

– В ответ на вашу откровенность я обещал вам ответить на ваш вопрос – Кто я?

Говоря это, Никитин подошел к Аблязову со второй канистрой в руках.

– Вы мне честно ответили, я вам честно представился. могу повторить – генерал Никитин, ФСБ. Каждый выполнил свои обязательства. А больше мы друг другу ничего, как будто бы, не обещали.

С этими словами он щедро плеснул на Аблязова из канистры, поставил ее на пол перед ним, но так чтобы тот не мог дотянуться, сунул в открытую горловину обрывок огнепроводного шнура, того самого, который испокон века называли бикфордовым шнуром, поджег его зажигалкой и все так же медленно направился к двери.

Аблязов визжал и дергался, стараясь приподнять свой письменный стол, к которому был прикован наручниками. Из его попыток ровным счетом ничего не выходило. Никитин уже стоял в дверях.

– Всего доброго, – сказал он, не обращая никакого внимания на истошные крики Аблязова. – Вы очень помогли следствию...

И, выйдя из кабинета Аблязова, аккуратно закрыл за собой дверь.

Аблязов перестал дергать одной рукой стол, поняв бесплодность своих попыток, и не в силах оторвать взгляда от тлеющего огонька, медленно продвигавшегося к горловине канистры, начал лихорадочно стаскивать с себя пиджак. Содрав его, он тщательно примерился и бросил пиджак с сторону канистры, стараясь накрыть ее сверху. На что он рассчитывал, неизвестно. Канистра стояла в луже бензина. Тяжелый от пропитавшего его бензина пиджак ударил ее в боковую стенку, она сильно качнулась, плеснулся бензин внутри нее, Она накренилась еще сильнее, и очень медленно, как показалось Аблязову начала падать на бок. Он провожал глазами тлеющий огонек, описывающий плавную кривую. Вот, наконец, канистра ударилась боковой стенкой о ковер, устилающий пол кабинета, обрывок тлеющего шнура выпал и коснулся пропитанного бензином ворса ковра...

Последнее, что еще видел Аблязов – летящую прямо на него стену огня...

Следующий шаг, предпринятый Никитиным – установление контроля над телефоном диспетчера Крестного, который сообщил ему Аблязов. Номер проверили и тут же установили, что принадлежит он какой-то бойкой, судя по ее манере общения, девице, действительно, выполняющей функции диспетчера на телефоне.

Никитин послал к ней Герасимова и тот после полуторачасовой беседы выяснил, что и она никогда Крестного не видела, что звонит он только по телефону, номера для связи с ним дает каждый раз новые. С Аблязовым, да, соединяла несколько раз... То есть, не соединяла, а передавала тому номера телефонов, по которым надо звонить... А последний раз Крестный передал через нее, что сам позвонит этому Облезлову... Ой, извините, Аблязову...

Чем занимается Крестный, понятия не имеет, где находится его офис —тоже. Деньги она от него по почте получает, переводом. Откуда посылал? Да черт его знает... из разных почтовых отделений.

Кто такой Отмороженный она не знает, нет, никогда не слышала... А вот Ивана он часто вызывал через нее. Последний раз? Ну, где-то с неделю назад... С Поволжьем? С Поволжьем нет, не просил соединить, такого не было, ни раньше, ни в последнее время... Нет, нет, она бы запомнила, она больше года диспетчером у Крестного работает. Почему так зовут – Крестный? Фамилия у него такая, а что?.. По имени-отчеству? Нет, никогда... Только по фамилии – Крестный и все. И все его абоненты называли его тоже только по фамилии, без всякого имени-отчества...