– Он больной садистский мудак, – прямо заявила я. – Он обожает жестокость. Кто в здравом уме захочет добровольно быть с ним?

– Любой, кто желает быть представленным ко двору, – невозмутимо ответил Корбин.

– У вас что есть свой вампирский двор? Типа королевского?

Он кивнул.

– А что касаемо, «обожает жестокость», как ты выразилась, большинство из нашего рода приемлют подобную практику. Мы не такие хрупкие, как люди, поэтому не против заплатить «кровавый долг». А потому, зачастую, наши сексуальные игры слегка... садомазохистские.

– Ты сейчас разыгрываешь меня? – я с недоверием посмотрела на него. – Хочешь сказать, что его игры с Тейлор в порядке вещей?

– Не совсем. Даже для моего вида, Родерик жесток до крайности, – Корбин нахмурился. – А еще он очень силен, и бросать ему вызов – самоубийство.

– Я не бросала ему вызов, просто хотела пристрелить, – огрызнулась я.

– Боюсь, ты должна отказаться от этой идеи, если хочешь жить. Эддисон, посмотри на меня... – я отказалась, но он приподнял мой подбородок и заставил встретиться с ним взглядом. – Я знаю, какая ты храбрая, Эддисон, – прошептал он. – Твое мужество не подлежит сомнению. Но ты так же и ужасно хрупкая, дорогая. Очень хрупкая и драгоценная. Я не могу позволить тебе рисковать собой так, как сегодня.

– Ах, значит я хрупкая, да? – потребовала ответа я. – И ты, конечно, не думал об этом, когда решил меня отшлепать! Меня не били так сильно с тех пор, как в детстве отчим отхлестал меня своим ремнем.

Он нахмурился.

– Сожалею, но учитывая обстоятельства, мне пришлось применить немного силы.

– Обстоятельства? О чем ты?

– Все должно было выглядеть реалистично, чтобы удовлетворить Родерика – настоящие слезы и раскаяние.

– В общем, тебе удалось удовлетворить его, – с горечью подвела итог я.

– Не совсем, – мрачно ответил Корбин. – Чувствую, что завтрашний день принесет очень неприятные сюрпризы.

– Меня не волнует, что будет завтра, так как я ухожу, – я попыталась снова слезть с его коленей и на этот раз он мне это позволил. Но когда я попыталась на трясущихся ногах отойти от его кресла, то меня пронзила резкая боль и я чуть не упала.

– Эддисон! – Корбин подхватил меня на руки и снова усадил к себе на колени.

– Отпусти меня, – я слабо взбрыкнула в его объятиях. – Я уже достаточно натерпелась от тебя за эту ночь, черт, да на всю мою чертову жизнь. Отпусти меня!

– Нет, пока я не посмотрю насколько серьезная у тебя травма, – Корбин встал со мной на руках и понес в неизвестном направлении с такой легкостью, будто я весила не больше котенка.

– Что? Подожди! – воскликнула я, но он не обращал внимания на мои протесты, спокойно шагая по клубу. – Куда ты меня несешь?

– Туда, где мы останемся одни, и я смогу тебя вылечить, – не терпящим возражения тоном ответил он, но я всё же попыталась воспротивиться.

– Со мной все в порядке, мне не нужна медицинская помощь и тем более лечение, – запротестовала я, продолжая извиваться в его руках, но застонала, задев своей задницей его руку.

– Если бы ты действительно была в порядке, то не плакала бы от боли при каждом моем прикосновении, – Корбин нахмурился и посмотрел на меня. – Мне казалось, я рассчитал силу, чтобы тебе не навредить, но вижу, что ошибался.

– Нет, серьезно, отпусти меня. Я просто приложу лед, – умоляла я, но он уже спускался по лестнице, унося меня в свое тайное убежище для дневного сна. Миновав бронированную дверь, он направился прямо к кровати. Корбин осторожно положил меня на живот, затем снял свой пиджак и галстук, будто готовился к серьезной работе. Потом задрал мое платье.

– Прекрати! – я обернулась, невзирая на то, что такое движение оказалось весьма болезненным, и схватила его за руку. – Что, черт возьми, ты делаешь?

– Осматриваю тебя, – он снова потянул вверх полупрозрачную ткань. – Это прекрасное платье, Эддисон, не вынуждай меня разорвать его.

– Да плевать мне на платье! – огрызнулась я, стараясь удержать его на месте.

– Очень хорошо, – внезапно Корбин одним резким яростным движением разорвал материал прямо вдоль моей спины. Уже второй раз за эту ночь я почувствовала прохладный ветерок на своей обнаженной коже.

– Корбин, честно... – я перевернулась, задев ноющий от боли зад, и покачала головой. – Я в порядке, правда.

Он нахмурился.

– Это мне решать. Переворачивайся.

– Тебя на самом деле не волнует, что мне больно, – заявила я, не сдвинувшись ни на миллиметр. – Ты всего лишь ищешь еще один повод поглазеть на мою задницу.

Корбин пристально посмотрел на меня.

– Я не отрицаю того, что в восторге от твоего пышного и притягательного зада, но на данный момент я всего лишь хочу убедиться, что не сильно тебя травмировал.

– А что ты будешь делать, если травма серьезная? – потребовала я ответа.

– Конечно же, исцелять тебя.

Я ахнула.

– Ты имеешь в виду, так же как исцелил мои шрамы?

– Естественно.

– Смешно, – я перебралась на зеленое с золотом покрывало и попыталась рассмеяться, но мой смех перерос в стон.

Корбин нахмурился.

– Что тебя так рассмешило?

– Ты, – я покачала головой. – После того, через что я прошла сегодня по твоей вине, у меня было огромное желание посоветовать тебе, поцеловать меня в задницу, но ты сам только что предложил это...

– Это не смешно, Эддисон, – Корбин строго посмотрел на меня. – Ты – моя супруга, поэтому твое благополучие – моя ответственность. Если я навредил тебе, то должен исцелить.

– На самом деле я не твоя супруга и мы просто притворяемся, – возразила я.

– Это не имеет значения, – он долго и пристально смотрел на меня. – Эддисон, немедленно перевернись и позволь мне осмотреть тебя.

Я ощутила, как мое лицо опалил румянец.

– Что если я не хочу?

– Чего ты боишься? – Корбин нежно погладил меня по щеке. – Если повторения той сцены, которую мы разыграли перед Родериком, то не стоит. Сегодня больше не будет наказаний, моя дорогая, клянусь.

– Не будет только сегодня, да? А как насчет завтра? – потребовала ответа я.

– Прекрати свои попытки сменить тему. Либо ты сама перевернешься и позволишь мне осмотреть себя, либо я применю силу.

Я поняла, что Корбин не отстанет до тех пор, пока я не выполню приказ. А поскольку у него в запасе буквально имелось куча времени и нечеловеческое терпение, то мне в любом случае не выиграть этот раунд.

– Ладно, – пробормотала я, наконец, решив перевернуться. – Но только быстро.

– Я использую столько времени, сколько понадобиться, – заметил он, раздвигая половинки разорванного платья. – Их тоже нужно снять, – добавил Корбин, стягивая с меня кружевные трусики.

Я чуть не застонала.

– Да ты шутишь?

– А как еще я оценю причиненный тебе ущерб? Давай, Эддисон, это не так уж сложно.

– Хорошо, – я стиснула зубы. – Просто не... – я не успела закончить, так как Корбин резко склонился надо мной и перекусил одним щелчком острых клыков тонкие боковые лямки черных трусиков.

– Ты что-то хотела сказать? – спросил он, отбрасывая в сторону разорванное кружево и оставляя меня практически голой.

– Просто попросить тебя не рвать их, так как я их очень любила, – я бросила ему через плечо испепеляющий взгляд.

– Прошу прощения, – спокойно пробормотал Корбин. – Мы купим тебе новые. Итак, давай посмотрим...

Я почувствовала, как он снова склонился надо мной, и ахнула, ощутив обнаженными ягодицами тепло исходящее от его большого тела. Казалось, Корбин уже вечность пристально рассматривал мой ничем неприкрытый зад. Тем временем я сжала ноги вместе, ожидая, когда же это все закончится, и рассматривала зеленое с золотым покрывало.

– Видишь? – наконец произнесла я, не в силах больше терпеть. – Я в порядке.

– Вообще-то, нет, – ответил Корбин полным сожаления и печали голосом. – Я слишком сильно бил тебя и оставил синяки, Эддисон, прошу за это прощение.

– Все хорошо, – с беспокойством ответила я. – Просто... позволь мне уйти домой, и мы будем квиты.