– Кажется... – я уставилась на свои руки. – Кажется, я поняла твое решение. Просто... я сильно беспокоюсь о Тейлор. Чувствую ответственность за неё, потому что её обратили по моей вине.

– Да ну? Это как? – Корбин с любопытством посмотрел на меня.

Я вкратце пересказала ему, как мы с Тейлор ездили на шоу Селесты, и чем всё закончилось, ведь меня предупредили, чтобы я не оставляла её одну, но я не послушала и уехала на учебу.

– Если бы я не ушла тогда, если бы не оставила её одну...

– То погибла, – решительно закончил за меня Корбин. – Дорогая, неужели ты думаешь, что смогла бы помешать Селесте заполучить то, что она хотела? Она бы тебя убила и в любом случае забрала бы Тейлор, – он обогнул стол одним из тех стремительных вампирских перемещений, от которых меня до сих пор бросало в дрожь. – Эддисон, – прошептал он, смотря мне в глаза. – Пришло время дать Тейлор жить собственной жизнью.

– Просто её жизнь в последнее время стала настолько дерьмовой.

Я едва не разрыдалась, вспоминая, через что прошла моя бедная подруга. Насильственное обращение, издевательства Селесты, ужасные сексуальные пытки, через которые провел её Родерик и, наконец, вынужденный брак – последние несколько лет её жизнь состояли вовсе не из роз и радуги.

– С ней всё будет в порядке, – Корбин взял меня за руки и заглянул в глаза. – Она сильнее, чем ты считаешь, дорогая.

Моё сердце мгновенно забилось сильнее.

– Что... что ты делаешь? – прошептала я, наблюдая за тем, как он крепко, но нежно сжимает мои маленькие руки в своих более крупных ладонях.

– Я пытаюсь извиниться. Помириться, как говорите вы, люди, – он слегка склонил голову. – Сожалею, что выставил тебя вон вчера вечером, Эддисон. Я чувствовал... – он покачал головой и печально рассмеялся. – Да какое имеет значение, что я чувствовал? Дело в том, что я вообще чувствовал. Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я испытывал истинные и подлинные эмоции к другому человеку?

– Разве вампиры не испытывают эмоций? – я покачала головой. – Но Тейлор...

– Во многом она гораздо больше человек, чем вампир, поэтому её эмоции находятся гораздо ближе к поверхности. Но более древний вампир, если пожелает, может похоронить свои чувства настолько глубоко, что станет полностью бесчувственными, – он серьёзно посмотрел на меня. – Мои были похоронены многие столетия... пока я не встретил тебя.

– Но... почему я? – спросила я, качая головой. – Потому что похожа на Джанет?

– За исключение волос, у вас нет ничего общего. Нет, это твое отношение ко мне, твой пламенный темперамент и смелость.

– Я – аудитор, – заметила я. – И это моя работа.

– И всё-таки ты единственная, кто не испытывал страха. Помнишь тот момент, когда мы впервые встретились? Лично я помню, – Корбин тихо рассмеялся. – Тот первый раз, когда ты пришла ко мне с инспекцией. Ты искала в «Клыках» проблемы, но ничего не выявила. Затем ты потребовала лицензию на продажу алкоголя, а обнаружив, что она просрочена на два дня, выписала самый огромный из всех возможных штраф и попыталась прикрыть моё заведение.

– Помню, – проворчала я. – И до сих пор не понимаю, как тебе удалось выкрутиться.

– Не без существенных хлопот и расходов, – усмехнулся Корбин. – Любой другой аудитор давно бы сдался, но ты оказалась полна решимости заставить меня заплатить.

– Я желала, чтобы все вампиры расплачивались… – прошептала я, опустив взгляд, – за то, что случилось с Тейлор.

– И я один из них, – тихо произнес Корбин. – Если я не ошибаюсь, сейчас ты больше не ненавидишь меня так же сильно, как раньше.

– Возможно, нет, – ответила я, поднимая взгляд. – Но это не меняет того, кто мы есть. Ведь я до сих пор человек, а ты – вампир.

– Я мог бы связать нас кровью, – пробормотал Корбин. – От этого ты станешь более выносливой. И секс между нами стал бы менее рискованным.

– Но остался бы абсолютно незаконным. Подобная связь соединит нас вместе навсегда, сделает меня практически бессмертной, – заметила я, нахмурившись.

Как и следовало ожидать, Корбин просто отмахнулся от части, связанной с нарушением закона.

– Что плохого в бессмертии?

– Ничего, за исключением того, что мне придется наблюдать, как вся моя семья стареет и все, кого я знала, умирают, – подметила я. – Что я скажу коллегам по работе, когда они спросят, почему я не старею? Моё начальство сразу же поймет, что происходит, и за связь с врагом меня уволят. Если я позволю тебе образовать со мной эту кровную связь, то сразу же положу свой жетон им на стол.

– Чем ты занималась, прежде чем сделала целью своей жизни преследовать и убивать мой вид? – спросил Корбин. – Ты говорила, что получила степень по литературе.

– Могла бы получить, – я отвернулась. – Но так и не дописала диссертацию.

– Тогда покончи с этим, – осторожно убеждал он. – Оставь в прошлом ненависть к вампирам и занимайся тем, что действительно любишь. Только не говори мне, что на самом деле наслаждаешься всеми этими бесконечными проверками, кровавыми сценами преступления, казнями...

Если честно, то я не любила ничего из выше перечисленного. И даже больше, в последнее время я возненавидела всё, что связано с моей работой, но не собиралась признаваться в этом Корбину.

– Я должна отказаться от работы и стать послушной женушкой? – потребовала я ответа, стараясь высвободить руки из его хватки. – Ты поселишь меня в самом дорогом пентхаусе в городе и будешь навещать, когда тебе приспичит потрахаться?

Корбин нахмурился.

– Ты прекрасно понимаешь, что всё было бы не так, Эддисон. Ты могла бы жить со мной или я с тобой. При условии, что ты позволишь мне внести изменения в твоем доме. А именно обустроить светонепроницаемый бункер для безопасного дневного сна.

На одно безумное мгновение я на самом деле рассматривала его предложение. Ведь у меня не оставалось никаких сомнений в том, что между нами что-то происходило. Неужели электрической искры, что я ощущала каждый раз, стоило ему ко мне прикоснуться, было достаточно, чтобы бросить работу, семью... да всю свою жизнь? Кроме того, последние шесть лет я защищала закон, разделяющий вампиров и людей в основных сферах жизни. Неужели я действительно была готова спустить всё это в унитаз и перейти на другую сторону? Готова ли я жить с Корбином и рисковать каждый раз во время секса, веря в то, что он не слетит с катушек и не убьет меня? После всех тех сцен кровавых преступлений, которые мне довелось увидеть?

«Неужели я схожу с ума?»

– Нет, – наконец ответила я, вздохнув. – Мне жаль, Корбин, но нет. Признаю, между нами что-то есть. Какая-то... химия. Но я не могу отказаться от своей жизни и всего, что за этим стоит, чтобы жить с тобой.

– И это твоё окончательное решение? – он смотрел на меня серебристо-голубым, серьезным и бесконечно грустным взглядом. – Подумай, Эддисон... хорошенько подумай, прежде чем откажешься отдать мне своё сердце. Подобная любовь – редкость, случившаяся со мной лишь дважды за четыре сотни лет. Первую любовь я не уберег и не собираюсь терять тебя.

– Прости, – прошептала я, с трудом сглотнув образовавшийся в горле комок. – Но я не могу. Пожалуйста... просто отпусти меня.

– Во всяком случае, на какое-то время, – он с такой нежностью убрал прядь волос с моих глаз и заправил её за ухо, что я едва не прослезилась. – Но я не сдамся, ведь я люблю тебя, Эддисон. И докажу это, если ты дашь мне хоть один шанс.

– Докажешь что? Вот это да, извините. Надеюсь, я не помешал вашим телячьим нежностям.

Мы оба обернулись и увидели, что в дверях, ухмыляясь, стоял Родерик.

«Мудак», – подумала я. И автоматически потянулась рукой за глоком, но затем вспомнила, что по настоянию Корбина, после инцидента прошлой ночью оставила оружие в его ванной. Учитывая то, как сильно я хотела уничтожить инквизитора, наверное, это было к лучшему.

– Ах, Родерик, – Корбин склонил голову перед древним вампиром. – Как хорошо, что ты присоединился к нам. Надеюсь, Люсинда удовлетворила тебя?