– Ты не имеешь на это право, – заявила я, чувствуя себя так, словно меня вырвали из моей спокойной студенческой жизни и закинули в середину фильма про мафию. Новая пассия Тейлор в буквальном смысле делала мне предложение, от которого я не могла отказаться.

Селеста подарила мне улыбку, которая не достигла её глаз.

– Ещё как могу, человечек – я не из тех, кто терпимо относится к глупцам. Тейлор теперь одна из нас. Прими это и пойми, что исправить уже ничего нельзя.

– То есть она вампир? – несмотря на то, что внешность Тейлор изменилась, я все равно не могла в это поверить. Однако моя лучшая подруга кивнула и ее губы снова задрожали.

– Это... это правда, Эддисон. Я теперь вампир. Именно поэтому мне нужно остаться здесь, рядом с Селестой. Она всему меня обучит, и к тому же у нас в квартире нет светонепроницаемого места, где я могла бы спать.

– Но... – я покачала головой, не представляя, что ответить на это заявление. – Но как мне это объяснить твоим родителям? Они сходят с ума от горя, Тейлор.

Глаза моей лучшей подружки наполнились кровавым слезами, которые она быстро сморгнула.

– Скажи... скажи им, что я их люблю и не... не знаю, когда смогу снова с ними увидеться.

– Тейлор... – начала я.

– Хватит, – прервала меня Селеста. – Разговор окончен. Возвращайся к своей человеческой жизни и забудь о Тейлор. Теперь она принадлежит мне, и я больше не желаю это обсуждать.

Я хотела запротестовать, но Тейлор с отчаянием взглянула на меня и покачала головой. По обеим сторонам от меня стояли вампиры, которые выглядели чертовски страшными и, очевидно, искали предлога, чтобы мне навредить.

– Прости, Эддисон, – тихо произнесла моя лучшая подруга, когда они схватили меня за руки и потащили к выходу. – Мне так жаль.

Мне тоже было жаль. Вот только у меня были связанны руки, жизнь моей лучшей подруги была разрушена, и всё по моей вине. Тогда я должна была остаться с ней в квартире. Должна была прислушаться к совету мужчины из отеля. Он же предупреждал, чтобы я не спускала с нее глаз как минимум сутки, но я оставила её в одиночестве, уйдя в лабораторию.

«Что со мной не так? Почему я не осталась с ней? Не послушала того мужчину?»

В моих мыслях образовался порочный круг из чувств вины и обвинений, поэтому я пришла к единственно правильному решению. Я нашла визитку Джеральда Холмса и позвонила ему сразу, как только вернулась домой. Неделю спустя я приступила к базовой подготовке БАВ.

Поэтому можно сказать, что после посещения представления и я, и Тейлор освоили свои новые профессии. К сожалению, эти новые должности не приносили нам радости. Но и уволиться мы не могли.

Я подъехала к своей квартире в Гайд-Парке и припарковалась рядом с маленьким красным спортивным автомобилем Тейлор. Теперь она всегда одевалась по последнему писку моды и ездила на самых дорогих машинах – Селеста придавала очень большое значение внешнему лоску. Но только я знала, какую борьбу за выживание вела моя лучшая подруга каждую ночь. Тейлор – самый добрый и прямолинейный человек из всех моих знакомых, но она была вынуждена жить в змеином гнезде с проклятием, которое уничтожило все ее мечты и надежды, превратив в пустую оболочку раба Селесты.

За то, что Селеста сотворила с моей подругой, я испытывала чувство гораздо сильнее ненависти. Теперь вампиры из простого развлечения для туристов превратились для меня во врагов, и я была бы счастлива, наблюдать за тем, как все они сгорят под лучами солнца. За исключением Тейлор, конечно.

У подруги все еще оставался ключ от квартиры, поэтому она встретила меня на пороге в синем прекрасном дизайнерском платье, оттеняющем ее глаза. Шикарные украшения с бриллиантами и длинные красные ногти завершали образ, который – я была в этом уверена – выбрала для нее Селеста. Раньше Тейлор всегда коротко стригла ногти и красила их бесцветным лаком – трудно лечить кого-то, даже если речь идет о животных, с трехдюймовым маникюром. Вот только теперь все это не имело значения, ведь Селеста не позволила ей продолжить учебу. Тейлор никогда не получит ученую степень по ветеринарии, а потому могла отращивать ногти желанной длины, а вернее той, которую хотела Селеста.

– Ох, Эддисон, я так рада тебя видеть, – подруга стиснула меня в крепких объятиях, из-за которых я едва могла вздохнуть.

– Тейлор... не могу... дышать, – удалось выдавить мне.

– Извини! – она отпустила меня. – Я всё никак не привыкну к этой чертовой силе.

Мне казалось, что после шести лет жизни вампиром, она должна была запомнить, что может разорвать автобус пополам, но я решила не упоминать об этом. Поэтому просто указала на диван и села. Тейлор устроилась рядом, и я ободряюще погладила ее по коленке.

– Что случилось на этот раз? – спросила я, как только собралась с мыслями.

– Я не… не знаю, стоит ли тебе рассказывать, – две кровавые капли скатились по ее прекрасным фарфоровым щекам. – Всё плохо. Хуже некуда.

Я сразу начала перебирать в голове все варианты, при которых Тейлор могла стать еще несчастней. Она и так уже жила с чертовой мистрис, а в вампирских кругах о нраве Селесты слагали легенды, не говоря уже о том, что она была совершенно непредсказуемой. Тейлор часто рассказывала, что ее создательница любила держать своих рабов в тонусе. Она могла в одно мгновение с любовью гладить Тейлор по щеке, а в следующее, без всякого повода и предупреждения, ударить, отбросив девушку к стене. И это лишь один из примеров ее дикого поведения.

Такое обращение уже давно бы убило человека, но вампиру могло навредить только серебро, солнечный свет или кол, загнанный в сердце. Любые раны лучшей подруги заживали практически мгновенно, однако она до сих пор могла ощущать боль, а благодаря вспыльчивому характеру Селесты, это происходило довольно часто.

Я дико ненавидела создательницу Тейлор, но ничем не могла помочь подруге. Моя работа обязывала меня следить за соблюдением законов при взаимоотношениях вампиров и людей, тем самым пресекать любое проявление жестокости. Но насилие, происходящее межу двумя вампирами, было совершенно другой историей. Правительство не волновалось о том, что вампиры творили друг с другом, поэтому нам было строго запрещено вмешиваться в их отношения.

Одно время я пыталась вставлять палки в колеса профессиональной деятельности Селесты, выискивая даже самые мелкие нарушения, но из-за этого она стала только еще хуже обращаться с Тейлор, и мне пришлось остановиться. Я оставила Селесту в покое, и Тейлор разрешили иногда приезжать ко мне, чтобы излить душу и пожаловаться об ужасах, наполняющих ее жизнь.

Дома я повесила в свободной спальне светонепроницаемые шторы и закрыла окна алюминиевой фольгой для усиления защиты от солнечного света, так что Тейлор иногда удавалось навещать меня днем, но Селеста никогда не отпускала ее надолго. Она могла вызвать Тейлор в любое время, причем её контроль сознания был настолько мощным, что если Тейлор не отвечала на призыв своей создательницы, то корчилась от боли. Таким образом, не считая редких встреч, мы с Тейлор практически не виделись.

Если честно, то, наверное, хорошо, что Тейлор не могла остаться со мной навсегда. Несмотря на изначальное утверждение Селесты о том, что у Тейлор был «потенциал», моя лучшая подруга стала, вероятно, самым хреновым вампиром из всех существовавших. Она не могла никого очаровывать, а потому и обеспечить себя достаточным для выживания количеством крови. Конечно, с ее-то внешностью многие согласились бы стать донорами, но Тейлор не могла заниматься глэм-сексом и не хотела оказывать сексуальные услуги в обмен на кровь. Я ее не винила – она не должна была становиться проституткой, даже для того, чтобы выжить. Существовали и другие, менее законные способы кормиться, и, будучи вампиром, она могла бы брать то, что ей нужно, если пользовалась своей силой. Но Тейлор не относилась к тому типу людей, кто мог вот так просто нарушить закон, и этим отличалась от всех остальных вампиров.