Сердце бешено колотилось, но самое страшное было позади. Еще немного усилий – и голова Макса показалась над поверхностью. Выбравшись из расщелины полностью, он развалился на траве, не в силах пошевелиться: просто дышал и смотрел на небо. В очередной раз ему удалось избежать смертельной опасности, и в очередной раз он не мог понять, почему так происходит.

Он не верил в Бога, не верил в судьбу, но каждый раз после чудесного спасения задумывался о том, что все это не может быть случайностью. Он должен был погибнуть еще там, в спасательной капсуле, от недостатка кислорода, но непонятная непостижимая случайность закинула его на эту планету. Позже он избежал участи стать обедом инопланетного чудовища, хотя никогда до этого не сталкивался с дикими животными страшнее белки.

И вот, наконец, он вылез живой и невредимый из пятиметровой ямы с отвесными стенами и полчищами черных жуков в качестве усложнения задачи. Как может одному человеку так везти и не везти одновременно? К чему и зачем все это?

Около часа прошло, прежде чем Макс заставил себя встать и продолжить путь. Он уже не засматривался на небо и внимательно смотрел себе под ноги. Слишком много времени и сил было потеряно. Макс, правда, был не из тех, кто бросает начатое, но там, в расщелине, он потерял гамак и запасы. Больше всего было жаль гамак, на который ушло столько драгоценного материала. Все тело ужасно ныло после падения и подъема по скале. Идя наверх, Макс еле волочил ноги, и когда лес стал все более редеть, он решил для себя, что до вершины в этот раз он доходить не будет.

Было уже темно, когда Макс добрался до края леса и достиг «лысины» горы. Здесь росла только привычная голубая трава и одинокие кусты. Нужно было подумать о ночлеге. Он вернулся к краю леса и во мраке ночи, освещаемом только звездами, насобирал сухого хвороста и мягкой хвои для настила.

Пришлось устраиваться на открытом месте. В качестве укрытия от ветра удалось найти только большой камень около полуметра высотой и два метра длиной. Возможно, это был меньший брат того камня, около которого Макс разложил свою палатку, и попал он на это совершенно голое место тем же путем – из жерла вулкана.

Прямо под валуном Макс разложил костер и соорудил из хвои небольшую постель. С наступлением темноты стало заметно холодней. Здесь на горе, несмотря на то, что она поднималась на относительно небольшую высоту, климат был более суровым, чем на побережье. Ветер пробирал до самых костей, и, если бы не камень, под которым он укрылся, Макс бы, наверное, не заснул вовсе.

Ночь прошла ужасно. Максу все мерещилось, что странные уродливые твари подбираются к нему из леса. Он постоянно просыпался, чтобы подбросить несколько сухих палок в огонь.

С первым лучом Звезды Макс решительно поднялся с настила. Было очень холодно. Все вокруг покрылось крупными каплями росы. К тому времени Макс уже весь дрожал как осиновый лист и всерьез опасался за свое здоровье после такой ночи. Клацая зубами и пританцовывая, Макс насобирал хвороста для костра. После того, как костер разгорелся ярким оранжевым пламенем, ему удалось согреться и привести мысли в порядок.

Очевидно, что ему следовало возвращаться. Еще одна такая ночь – и он мог сильно простудиться. А в этом месте помощи ждать неоткуда. Вокруг все было затянуто утренним туманом, но он надеялся, что через некоторое время воздух очистится. И действительно, не прошло и часа, как он смог оглядеться и внимательно рассмотреть всю прекрасную, но, к сожалению, пустынную панораму вокруг.

Внизу он видел склон горы, покрытый лиловым одеялом леса. Лес продолжался и ниже. Где-то там вдалеке ему даже удалось разглядеть маленькую белую точку. Это был белый флаг из парашютного полотна, который он оставлял для того, чтобы обозначить капсулу.

Синяя гладь океана слева от него прерывалась узкой полоской желтого песка. Полоска уходила вдаль и на всем протяжении была совершенно чистой. Только редкие валуны – остатки древнего извержения выделялись черными пятнами, чем дальше, тем реже. Повернув за мыс, полоса пляжа продолжалась все так же ровно и пустынно. Все остальное пространство было целиком занято бескрайним фиолетовым лесом.

Пейзаж был величественным и прекрасным, но не за видами Макс стремился сюда. Разочарование и усталость навалились на него в этот момент. Как ни смотрел и ни вглядывался, нигде он не смог разглядеть ни единого признака жизни. Даже какого-либо существенного изменения ландшафта, к которому можно было стремиться: только бесконечный лес, море и пляж.

В этот же день поздним вечером Макс добрался до своей палатки и в очень скверном настроении завалился спать. Но уже на следующее утро, отдохнувший и, несмотря на опасения, здоровый, он проснулся с новыми мыслями и идеями, которые еще предстояло реализовать.

Дни пролетали с сумасшедшей скоростью. Тине казалось, что последние месяцы жизни ее семьи на планете Земля кто-то записывает на камеру, а потом прокручивает для нее в ускоренном темпе. Казалось, с того момента, как она уволилась с работы, должно было бы появиться масса свободного времени, но дел хватало и без работы. Слишком много времени занимала подготовка к отбытию.

Еще год назад они с Максом думали, как будут проходить эти последние месяцы, но теперь Тина вынуждена была всем заниматься сама. Собственно, важнейшей частью этого плана являлась продажа имущества. Все, что накоплено за годы жизни на Земле, по правилам колонии должно было быть оставлено здесь же. Организаторы переселения очень заботились об обеспечении «справедливого равенства участников программы» – так они это называли. Задумка была в том, чтобы дать всем поселенцам равные возможности в построении своей жизни в колонии. Разумеется, здесь был американский проект, и за пару сотен лет никто не стал любить коммунистов с их идеалистическими идеями. Но все же  поставить всех на одинаковую стартовую линию.

Каждый поселенец дееспособного возраста знал, кем будет работать. Вакансии были заранее определены, и при отборе участников пригодность к выбранным профессиям стала одним из главных критериев. Было много мест для садовников, работников ферм, специалистов-энергетиков, врачей, строителей и всех других профессий, востребованных на станции. Профессиональных фан-менеджеров в числе этих вакансий, естественно, не было. Поэтому Тине пришлось вспоминать свое первое, педагогическое, образование и записываться на учителя гуманитарных предметов в школу колонии.

Для обеспечения того же пресловутого стартового равенства заработные платы для всех профессий в колонии были примерно одинаковые. Идеальная ситуация, если посудить. Каждый может заниматься делом, которое ему по душе, зарабатывать на жизнь и не чувствовать неудобства из-за того, что твой заработок мог бы быть и выше, если бы ты плюнул на сантименты и работал там, где хорошо платят.

Соль же была в том, что даже организаторы мало верили, что этот баланс в колонии сможет продлиться слишком долго. Люди, поселившиеся на Марсе, будут предоставлены сами себе. Не так много должно пройти времени, чтобы человеческая натура, жаждущая успеха и выделения среди других, дала о себе знать. Какие-то профессии окажутся невостребованными, а другие, наоборот, будут в дефиците. Колонии придется платить больше последним за счет снижения оплаты первым, чтобы сохранить баланс.

Более того, в колонии заранее разрешалась торговля, что рано или поздно должно было привести к развитию новых путей заработка. Так что в вечное равенство никто не верил и даже не думал об этом. Речь шла только о том, чтобы создать одинаковые условия для старта. А там уже самые успешные должны будут достигать успеха – вершины микро-общества колонии и вести это общество в нужном направлении.

Деньги на Марсе планировались свои. По прибытию в колонию у каждого на счету должна была быть сумма, эквивалентная двухмесячному заработку, и на этом все. Дальше каждый должен жить благодаря своему труду и изобретательности. Багаж, который разрешалось взять с собой, был весьма ограничен. Существовал даже вполне конкретный перечень, описывающий, сколько пар обуви, верхней одежды, различных устройств, включая бритву, помощник, часы, можно было взять с собой.