— Босс. — Сказал Нарк вечером, когда Артем с Лерой уснули, рядышком. Босс поднял глаза от огня, на который он смотрел с каким-то вызывающим выражением лица. — Ты вёл нас какой-то особой дорогой да? — Это Нарк догадался только к вечеру, припомнив, что они частенько петляли, а иногда вообще сворачивали с прямого и более удобного пути, двигаясь оврагами и буераками. Он догадался и успокоился. Потом вспомнил, что в Зоне всегда безопасных дорог не бывает. Тут можно сто раз пройти по лесной тропинке, а на сто первый раз, на этой же тропинке, попасть в "комариную плешь". Нарк снова забеспокоился. Так с ним всегда бывало, если он не понимал что-то жизненно важное для него.

— Нет. Я там, в первый раз ходил. — Безразличным тоном сказал босс. Зачем-то принюхался. Повертел головой, шумно вдыхая воздух. Плюнул и недовольно скривился.

— Но…, почему не было аномалий? — Промямлил Нарк, ещё непривыкший к некоторым новым странностям босса.

— Я их обходил. — Босс хихикнул, довольно идиотски, кстати. — Я чувствую любую аномалию за километр… — Замялся смущённо. Будто ему было немного стыдно. — Ну, почти любую. Отдельные, чувствуются только метров за двести. Увы, я не умею чувствовать их все так далеко…

— Охренеть… — Шокировано пробормотал Нарк. Сомнений в словах босса у него не возникло. Босс никогда не лгал. Мог не сказать всей правды, но не солгать своему человеку… Вот послать в туман ромашки нюхать — это мог. Или челюсть сломать. Но лгать, не стал бы никогда. Сказал, чувствует — значит чувствует. Нарк долго ещё сидел у костра, новая мысль завертелась юлой в его не совсем здоровой голове. ЧАЭС, опаснейшее место Зоны. Страшное место, где много не поддающихся обнаружению аномалий. А босс их чувствует без всякой техники. И если набрать команду в десятка два стволов, то…, он всё-таки сможет увидеть Джина с ЧАЭС! Того самого, о котором говорил сталкер, пришедший два года назад на базу и выгодно продавший информацию о нём Велесу. Джин с ЧАЭС…, Нарк ещё ни разу не убивал настоящего Джина! Он лёг спать, довольный и почти счастливый. Псы босса сторожат лагерь, так чего беспокоиться?

А Велес ещё долго сидел неподвижно и слушал Зону. Она умела говорить — он знал это. Пусть Зона вовсе не сознательное разумное существо, каким его хотят видеть многие полоумные сталкеры. Пусть она просто аномальная зона пространства, где физические законы, подчиняются константам и правилам бытия, пока неизвестным, науке. Пусть она всего лишь место на одной маленькой, затерянной в космосе планетке. Но кто сказал, что она не может говорить? Спросите у лесника, может ли его лес говорить? Спросите у кочевника, о чём шепчет степь. Задайте вопрос моряку, как звучит голос морей. Взберитесь на высокую гору и послушайте вместе с орлами, что парят над ними, тоскливые песни ветра, послушайте, о чём поёт небо. Поёт для тех, кто хочет его слушать. Любое место умеет говорить. Нужно лишь понимать его язык, уметь чувствовать биение его сердца и ощущать его дыхание. Зона тоже говорила с теми, кто желал слушать. У неё был свой, особенный голос. Ни где больше на земле, вы не услышите, плачь голодного кровососа или тонкий пронзительный вой химеры, вышедшей на след своего будущего ужина. Нет больше на земле мест, где слышен вой ветра, с огромной силой пережёвываемого аномалией «Мясорубка». Взрыв, воздушной волны, когда срабатывает «Трамплин» — этот звук живёт лишь здесь, в Зоне. Мягкий шелест "Жгучего Пуха". Редкая стрельба, порой доносящаяся с другого края Зоны. Предсмертные и победные вопли сталкеров, мутантов — детей Зоны. Всё это есть только здесь и таков Голос Зоны. Нужно лишь слушать. Слушать всё сразу и Зона станет ближе, станет почти родной. Увы, она никогда не забудет, зачем сюда пришёл Человек. Посторонний и ненужный ей элемент. С огромным трудом выживающий в ней. Или не выживающий. Велес понял это ещё два года назад, ещё до того как припёрся тот полоумный сталкер, со своим бредом о Джине, который сторожит тайный и открытый ход к Монолиту. Джин, который когда-то был человеком и никогда не был джином. Он умел выполнять желания. Он понял, зачем пришёл Велес…, в тот миг это понял и Дог. Дог пытался отговорить его, спасти от ужасной, как он считал, участи. Не смог. Велес рискнул. А когда пришли Хозяева Зоны, пришли спасти ненавистную им тварь, выполняя условия какой-то неизвестной Велесу сделки, он показал им «искорки». И они отступили, поняв, кем он стал. А Первый Сталкер поддался панике. И Велес сумел спастись, не помня, кто он и откуда. Дог не спасся. Он не смог увидеть, что был не прав, что Велес получил то, что сделало его счастливым. Он стал частью этого мира. Велес стал собой. Босс Организации — он всю жизнь занимался глупостями. Не стоит жизнь того, что бы положить её на деланье всё большего количества денег. Не стоит она и того, что бы ложить её на какое-то глупое никому ненужное дело, которое рухнет кучей обломков, как только ты умрёшь. Жизнь дана, что бы жить её. В своё удовольствие жить. Полно и ярко жить. Так как живёт сталкер Велес! Что станет с ним, если он вдруг вернётся на Большую Землю? Вновь станет вести дела Организации и ломать голову над решением сложных задач, что неизменно ставятся пред боссами его уровня? Что с ним стало бы, будь возможно, его возвращение в мир?

Велес вздрогнул. Он знал, что бы с ним стало. Потеряв то, что получил с таким трудом…, ценой жизни единственного своего друга…, ведь и он повинен в его смерти…, ему он тоже показывал «искорки» и разозлился, когда друг не понял его…, впрочем, он тогда не помнил, что этот хмурый человек — его друг. Он едва не убил Дога. Ему повезло. Ровно на десять минут. Потом он даже пытался спасти его. Не смог. Дог сгорел и едва не сгорел вместе с ним Велес…

Покинув Зону, потеряв всё то, что есть у него сейчас, он не сомневаясь ни секунды, пустит себе пулю в лоб. Там, за Кордоном, люди не живут. Они медленно гниют, забыв, что такое жить. Они боятся простого леса и прячутся в бетонных коробках городов. Им даже не понятно, что такое борьба! Как прекрасно жить, находясь на самом краю смерти! Люди стали толсты и ленивы. Вскоре они перестанут думать и ходить. Будут лежать и нажимать кнопки на пульте телевизора мизинцем левой руки, который ещё может двигаться, потому как не успел заплыть жиром. Их бы сюда — пусть посмотрят на настоящую жизнь!

Велес вновь слушал Зону, стараясь не думать о том, что осталось позади. Он теперь живёт иной жизнью. Он почти отказался от своей сути. Почти…, Велес всё ещё цеплялся за свою человеческую природу. Мутация не была завершена.

Сталкер поднялся, отошёл от костра и слился с тенями ночи. Кут с Рутом куда-то убежали, и сторожить сегодня придётся ему. Он скользил тенью, раз в полчаса обходил лагерь, слушал и нюхал тьму ночи, оберегая покой своих друзей. И занимаясь этим, в общем-то, приятным ему делом, Велес вспомнил как зимой, сбежал с базы Нищего. Как он быстро утратил те крохи памяти что у него были и превратился в настоящего Зверя. Как обострились все его чувства тогда! Он слышал как на километровой высоте, в облаках шуршат снежинки! Он чуял охотящуюся химеру, находясь почти в десяти километрах от неё! Он видел сквозь непроглядную снежную пелену, не меньше чем на километр! Его физическая мощь и выносливость зашкаливали все разумные и самые сумасшедшие рамки. Он всё ещё помнил то ощущение мощи переполнявшей его тело. Бесподобное чувство! Будто вся мощь мира в твоих руках! Но цена этой силы…, нужно просто всё забыть. Очистить свой разум — потерять все то, что он так тщательно оберегал в себе. Он тогда загрыз, а потом зарезал псевдогиганта. Едва не убил ребят. Он вёл себя, словно невоспитанное животное, грубое и неразумное. Как он мог превратиться в подобное мерзкое существо? Никак не мог. Он не Сара. Не Первый Сталкер, который, несомненно, лох и чмо. И труп. Нет. Велес не мог поддаться соблазну закончить то, что начал. Ему достаточно того, что у него уже есть…, кроме того, он абсолютно точно знал, что, отбросив всё человеческое, подобно той же Саре, он немедленно убьёт Кута с Рутом. Они будут мешать ему, Всесильному существу, которому не нужны друзья. Ну, не совсем всесильному, просто очень мощному. Но друзей, это существо, рядом с собой не потерпит, а врагов будет гнать до последнего вздоха врага или его самого. Увы, трансформация его организма и личности, если будет завершена, оставит ему лишь самые глубокие его человеческие черты, самые яркие и явные в нём. Детские. А у него было достаточно трудное детство, что бы начать безобразно себя вести. И как потом он сможет называть себя воспитанным человеком? Ведь он даже способность говорить потеряет…