— Скажи мне, что это гребанная шутка! — выплевывает она, и рывком разворачивает меня, отрывая от созерцания заходящего солнца. Я отхожу от нее. Последнее, что я сейчас хочу, это спорить с единственным членом моей семьи, семьей, которую я оставил, естественно, кроме Лондон и моего сына. — Эйс, скажи, что ты не вернешься. — Она следует за мной, наблюдая, как я приканчиваю свой бурбон.

— Не вернусь.

— Ты долбанный идиот, если считаешь...

Я смотрю на Бьянку, мои глаза улыбаются, и она прерывает свою тираду. Она шокирована.

— Подожди, — она хмурится. — Ты, правда, не вернешься?

— Неа.

— Тогда что за ерунду я сегодня утром слышала от Лондон? Что ты ей сказал?

— Ты виделась с ней?

— Да. И она сказала, что ты уезжаешь. Ну, она не говорила, что ты прямо так и сказал, но ты этого не опроверг. Ей больно, Эйс. Она не хочет иметь с тобой ничего общего. Что, черт возьми, происходит?

Она садится на стул напротив меня.

— Я обхаживаю ее.

— Она не собирается сдаваться. Сегодня утром она казалась весьма серьезной. Она держится за то, что у нее уже есть. И еще, она никогда не спорит со мной перед Эйденом.

Я смеюсь, складываю руки и прислоняюсь к холодильнику.

— Возможно, она обманула тебя, но ей не обмануть меня. Она придет. Может, не сегодня, как я просил, но скоро. Она упряма и не бросится вот так сразу ко мне.

— Значит… — Бьянка жует нижнюю губу. — Ты думал об этом? Ты не вернешься?

— Нет. — По крайней мере, не сейчас.

Она облегчает вздыхает.

— Уф! Слава богу! — Отталкивая стул, она идет к дивану, дрожа от безмолвного смеха. — Я не знаю, что делала, если бы ты вернулся.

— То же дерьмо, что и всегда, когда меня не было рядом. Жила бы своей жизнью.

Она хмурится.

— Без тебя, Эйс, нет. Я не чувствовала себя защищенной. У меня не было никого, кто бы по-настоящему понял меня, некоторые... вещи. В некоторых ситуациях мне очень был нужен мой непрошибаемый кузен. Ты же знаешь, что Кроу — это часть и моего бизнеса.

Я наливаю ей выпить и сажусь рядом.

— Этого?

— Да. — Она хватает холодный стакан и пьет, прежде чем начать говорить. — Я имею в виду, «Кроу» не светится, но это символ для эмо, темная одежда для девочек — привязка к Ворону. Как и вот это. — Она указывает на татуировку на своей шее. — Я сделала ее, чтобы помнить, откуда я и с кем выросла. Помнишь, я ведь тоже была той сумасшедшей эмо-цыпочкой, которая потеряла родителей.

— Я удивлен.

Она смеется.

— Что? В этом нет ничего удивительного.

— Ты же ненавидишь Кроу. — Я замолкаю и спустя некоторое время продолжаю. — Мы... оказались в плохих условиях, прежде чем поняли, что произошло.

Ей нужны несколько секунд, чтобы осознать.

— Я помню, — мягко говорит она.

— И ты понимаешь, что я сожалею об этом, — я пытливо смотрю на нее. — Верно?

— Я тоже сожалею об этом. Я не думала... — Она перестает говорить, чтобы собраться с мыслями. — Я понимала, что-то обязательно случится, просто не думала, что это будет инсценированная смерть.

Я протираю шею, а Бьянка трогает мое плечо, и я смотрю в точно такие же медовые глаза.

— Но я очень рада, что ты здесь, Эйс. Правда. И надеюсь, что ты на самом деле станешь лучше.

Ее лицо изменилось. Это странное выражение, будто она знает, что говорит. Словно все сказанное, это ложная надежда. Она опускает взгляд на свои колени.

Решив переключить тему, говорю:

— Я рад, что тебе лучше, Бьянка.

Она смотрит на меня и в ее глазах сверкают слезами. Неожиданно. Я ждал улыбки или хотя бы намека на нее, но никак не слезы.

— Лучше? Каково думаешь, мне было после твоего исчезновения?

Меня удивляет ее внезапная смена настроения, осознание того, что с ней. У Бьянки есть тайные демоны, но никто не знает о них. Она может казаться спокойной — изворотливой, живой и злобной, но в глубине души она испорчена. Она никогда не была чистой. И хоть она хотела измениться, она знала, что никогда не станет другой. То, как мы выросли, наша жизнь, круто изменившаяся за несколько лет, не допускает ничего, кроме примесей и несовершенства. Со всем, что мы видели, и всем, через что прошли, мы — Кроу и никогда не будет чистыми, как бы мы ни стремились.

Я встаю, с недоверием глядя на Бьянку.

— Не надо, Эйс. Не сердись. Все нормально. Я в порядке. С этим покончено.

— Что ты сделала? — Она испуганно моргает, но не отвечает. Я с силой сжимаю ее плечи. — Не говори, что ты вернулась к этому дерьму, Бьянка.

Она бледнеет. Вырвавшись, Бьянка убирает прядь за ухо и больше не смотрит на меня. Тишина стоит вокруг нас, но напряжение все возрастает. Я пытаюсь понять то, что она сделала, но мне сложно. Ведь понимаю, что если бы я был рядом, она никогда бы не вернулась к... наркотикам. И не простым. Черт, «мы никогда не будет чистыми».

— Я была на реабилитации четыре месяца. Лондон и Моррис помогли мне пройти через это. Теперь я чиста. Клянусь. У меня был тяжелый период, но это было несколько месяцев назад. Мне стало лучше ради Эйдена и Лондон. Они нуждаются во мне.

С зажатой челюстью я отступаю, тяжело дышу и прилагаю все усилия, чтобы сохранить самообладание, но мне трудно, стоит только представить, во что Бьянка вляпалась. Я всегда был рядом, помогал ей. Я — тот, кто заставил ее понять, что можно достичь желаемого и без наркоты. Ей нужно было найти еще одно увлечение, а не только моду.

Я злюсь на себя больше, чем на нее.

Я не должен был позволять Бьянке покидать Нью-Йорк.

Я должен был быть там, а вместо этого я выбрал «бизнес».

Я обманул ее. И конечно, она ненавидела меня. Бьюсь об заклад, она обвинила себя в том, что случилось со мной, и поэтому прибегла к наркотикам.

Я задыхаюсь, и со всей злостью отшвыриваю табурет.

Бьянка вздрагивает, а я хватаю стакан и разбиваю его об стену. Осколки рассыпаются и один падает к моим ногам.

— Эйс...

— Я рассказывал тебе об этом, Бьянка, — я возвышаюсь над ней, но мне нужно сказать ей это. — Я никому не рассказывал об этом дерьме и никто не знает о твоих привычках, потому что хочу, чтобы ты была лучше. Ты — хорошая. Ты — хорошая Кроу, Бьянка. Я говорю тебе это!

— Я не могла ничего с собой поделать! — кричит она. — Я... я напилась. Пошла в клуб, и встретила этого парня... Просто случайного парня. Он отвел меня в VIP, и я увидела его... прямо на столе. Он словно ждал меня. Я только думала о наркотиках и тут, раз, вижу это. Прямо там. И он... будто звал меня.

— Ты видела что?

— ...Героин. — Ее голос едва слышен.

— Черт, Бьянка!

Две одинокие слезы текут по ее щекам.

— Я знаю! Я клялась тебе, что больше никогда не прикоснусь к нему, но это было так давно, Эйс. Прошло несколько месяцев после того, как мы узнали, что ты погиб.

Я смотрю ей в глаза, и она расслабляется. Что ж, я распустил охрану, и это и моя вина. Я — настоящий монстр. Я — причина, по которой Бьянка прибегала к наркотикам. Я — причина всего плохого в ее жизни. Мне хочется плакать, но я давлю в себе этот порыв. Хотя первые же срывающиеся слова доказывают мне насколько я слаб.

— Я был здесь. Я был здесь, Бьянка. Ты не могла меня видеть, и я извиняюсь от всего своего гребанного сердца... но я был здесь.

Она фыркает.

— Часть меня хотела верить, что ты был. Я представляла, что ты здесь. Притворялась, что ты рядом. Но единственный способ, который помогал мне это все представить, это...

Я представляю месяцы, которые она провела в реабилитационном центре. Пройдя через многочисленные болезненные ломки.

В прошлый раз я не показал этого, потому что был крут и слишком горд, но когда ты видишь, как меняется человек, о котором ты заботился годами... Ты понимаешь, что причинил ему больше зла, а не окружил заботой и любовью. И тогда ты ненавидишь себя за все это.

Я ненавижу себя.

Лучше бы я умер.

— Но ты здесь сейчас, — шепчет Бьянка, обнимая меня и содрогаясь от слез, — и я не могу больше терять тебя, Эйс. Не возвращайся. Даже не думай. Мы — все, что тебе нужно. Мы все изменились, когда думали, что ты умер. Понимаешь ты это или нет, ты оказываешь огромное влияние на нашу жизнь. Ты много значишь для нас. Мы нуждаемся в тебе.

Я тяжело сглатываю. Мое сердце грохочет. Я смотрю на плачущую Бьянку, а затем снова на горизонт. Я остаюсь неподвижным, позволяя ее словам погрузиться в меня.

У меня есть влияние.

Это важно.

Я не могу уйти сейчас.

И плачущая Бьянка тому доказательство. Ведь в последний раз я видел ее слезы, еще когда мы были подростками.

Я не могу уйти. Я остаюсь.

Я здесь. Время для нового начала.

Глава 12

Лондон

Skin — Rihanna

У Грега сегодня ночная смена, что дает мне достаточно времени все проанализировать. Мне тяжело. Я беспокоюсь об Эйдене. Он наблюдает за мной.

— Мамочка? Ты в порядке? — он заходит на кухню в своей любимой пижаме с гоночными машинками, у него сонный взгляд.

Я отстраняюсь от раковины и опускаюсь перед ним на колени.

— Я в порядке. Просто задумалась, мой хороший. — Я сгребаю его в объятия, когда он потирает глаза. — Идем. Ты сонный. Хочешь, чтобы я почитала тебе сказку?

— Я хочу про Гринча!

Я смеюсь, поднимаясь по лестнице.

— Значит будет Гринч.

Эйден уютно устраивается в постельке, и я читаю его любимую историю. Он стойко борется со сном до окончания сказки, я поцеловала его в лоб и включила ночник.

— Если я понадоблюсь тебе, то я буду внизу, хорошо? — Он кивает, но я знаю, что как только выйду, он сразу же уснет. Прогулка по пляжу и день в садике вымотали его.

Я вздыхаю, когда спускаюсь вниз в гостиную. Включаю свет и беру пульт от телевизора. Бездумно перещелкиваю каналы, надеясь, что это поможет очистить мой разум. Моя похоть… или стоит назвать это любовью?

Я все еще люблю его. Я все еще беспокоюсь о нем. Но Эйс все испортил. Не моя вина, что он принял такое решение. Он отпустил меня.

Но он пытается вернуть тебя, Лондон!

Новый канал приковывает мое внимание эротической сценой и я не могу оторваться от созерцания чужой страсти. Мое дыхание учащается.

Его руки движутся по ее талии, бедрам и направляются к священной долине.

Меня поглощает желание. Я хочу получить удовольствие. Откидываюсь назад, быстро оглядываясь.