- Знает, это я вам обещаю, - сказала Николетт, и ее слова были далеки от лжи.

Эта женщина была не из тех, кто что-то скрывает, и любовь освещала ее лицо подобно маяку. Николетт импульсивно потянулась через стол, чтобы сжать руку пожилой женщины, и когда она это сделала, часть этого умиротворения согрела ее. Женщина улыбнулась сквозь слезы.

- Спасибо. Мой пастор и моя семья последние несколько лет говорили мне, что пора двигаться дальше, и думаю, теперь я действительно готова это сделать.

Когда она повернулась, чтобы уйти, Николетт поддалась искушению и заглянула в ауру женщины. Она была прекрасного золотистого цвета, хотя и немного тусклая. Это имело смысл, учитывая скорбь женщины. Николетт не стала бы раздумывать об этом дальше, если бы перед ее глазами не пронеслась череда образов.

Она видела молодую женщину в красном платье, танцующую щека к щеке с молодым мужчиной в слишком большом костюме. Женщина была очаровательной, а мужчина - долговязым как забор с ушами-лопухами. Никто не назвал бы его красивым, но когда он кружил свою прекрасную партнершу в танце, его лицо светилось такой любовью, что при виде ее прослезился бы и камень. Николетт знала, что этот мужчина мертв уже долгие годы, но в глубине души понимала, что если бы могла почувствовать его ауру, она была бы такой же золотистой, как и у его партнерши по танцам.

Николетт осознала, что дрожит, а Карас приземлился на стол перед ней, вопросительно каркая. Она покачала головой.

Вацек упоминал, что некоторые чтецы ауры могут заглядывать еще глубже, могут видеть происходящее в головах других людей, но она не думала, что наделена такой способностью.

До прихода Себастьяна Николетт знала свой дар. Она знала, на что способна. Она знала, когда кто-то жульничал в карточной игре. Она видела, когда кто-то влюблен или уже разлюбил. Она знала, что слишком частое использование ее сил приводит к ужасной головной боли на долгие часы. Но это было в новинку, и впервые за несколько лет Николетт боялась того, чего не знала.

Вошел следующий клиент, и Николетт пришлось вновь стать Мадам Николь.

Она никогда не читала собственную ауру, но знала, как она сейчас выглядела.

Смешение цветов, вращающихся слишком быстро и абсолютно сливающихся друг с другом.

Было почти два часа ночи, когда Себастьян добрался до своей квартиры в городе.

Целый день охоты принес лишь раздражающую неопределенность. Хоть и нашлись люди, видевшие тамплиера, которого он преследовал, никто не сумел ему сказать, где этот мужчина охотился или пустил корни. Любая зацепка вела в тупик, и это все, что мог сделать Себастьян, не ввязываясь в серьезные сражения. Командир не раз заявлял, что разговоры и дипломатия не были сильной стороной Себастьяна. Он скорее напоминал стрелу, выпущенную из лука и неспособную изменить направление. Он гладко и уверенно летел к цели, а когда попадал в нее, то делал это со всей силой.

Для этой миссии его разместили в квартире, находившейся в прекрасном особняке в тихом квартале. Это был безопасный дом, в котором останавливались члены Корпуса, проезжающие через Бостон, и обстановка тут была намного лучше мест, где ему доводилось бывать в прошлом. Стефан или кто-то другой обеспечил это жилье максимальной защитой от тамплиеров и сделал его максимально гостеприимным для виккан. Так что открывая дверь, Себастьян знал, что будет один.

Но потом он услышал тихое карканье, и его сердце тут же вступило в конфликт с разумом. Этого не могло быть, но он уже знал этот звук. Он включил свет на кухне, и за столом сидела, как будто занимая законное место там - и в его жизни - Николетт собственной персоной. Она съежилась на стуле, коса свешивалась через плечо. Одетая в темные джинсы и черную футболку, босоногая, она выглядела до боли юной. Лишь замкнутое выражение лица и напряженные плечи говорили Себастьяну, что он имеет дело с молодой ведьмой, приближающейся к расцвету своих сил.

Карас сидел на спинке ее стула. Образ получился бы зловещим, вот только птица при виде Себастьяна радостно закаркала и перелетела к нему на плечо. Себастьян вздрогнул, но широко улыбнулся, когда птица легонько ущипнула мочку его уха.

- Обычно это добрый знак, - сказал он, обращаясь к Николетт.

Пусть настороженный и наблюдательный настрой никуда не делся, она все равно выглядела заинтересованной.

- Что именно?

- Карас, твой фамильяр. Он доверяет мне, и обычно это значит, что ты тоже можешь мне доверять.

- У Караса мозг размером с желудь. Думаю, мне простительно считать, что он не лучший знаток психологии.

- Дело твое, но он знает, откуда берется еда.

Себастьян подошел к холодильнику, который был забит под завязку перед его приездом, и вытащил упаковку колбасы. Ворон явно знал, что это такое. Он возбужденно хлопал крыльями, пока Себастьян не отрезал несколько кусочков и не скормил ему. Карас быстро заглотил мясо, и это зрелище заставило Николетт улыбнуться. Ну хотя бы что-то.

- Не могу себе представить, что ты здесь только потому, что Карасу нужна пища. Я бы вас обоих накормил, более чем охотно, но у тебя явно на уме что-то еще.

На секунду показалось, будто Николетт занервничала, но потом все же кивнула.

- Как ты знаешь, для меня это непросто, - тихо сказала она. - Я была сама по себе почти десять лет. Я отлично выживаю без тебя и без Корпуса.

- Ты очень хорошо справляешься, - сказал Себастьян, стараясь не выдавать надежду в голосе. - Ты доказала, что ты стойкая и способная, а эти слова немало значат из уст человека вроде меня.

Николетт вовсе не выглядела впечатленной, только обеспокоенной.

- Я думала, что узнала о своих силах все. Видит Бог, как только не муштровал меня Вацек, причем постоянно. Он приводил меня в людное место и заставлял читать ауры всех, кто проходил мимо. Вновь и вновь, пока моя голова не начинала раскалываться, пока мне не казалось, что я вот-вот заболею физически.

Себастьян содрогнулся.

- Это должно быть не так, - тихо сказал он. - Твой дар нужно лелеять, воспитывать с добротой, а не с жестокостью.

Николетт рубанула рукой воздух.

- Мне плевать, как это должно было быть, я знаю лишь то, как это было у меня. Все было так, и я считала, что после всего этого мы знали, где находится лимит моих способностей. Но сегодня...

- Сегодня?

- Я смотрела в ауру женщины. Я открыла свой взгляд, чтобы увидеть ее, и она была прекрасна. Там была целая жизнь любви, которую она в себя впустила. Эта любовь заставила ее сиять как новенький пенни, и это было прекрасно, - Николетт покачала головой. - Возможно, я смотрела слишком долго. Не знаю. Я знаю лишь то, что внезапно я взглянула в ее прошлое, увидела, кем она была, что сделало ее той, кто она есть сейчас. Я этого не ожидала. Я не знала, что со мной происходит.

Она перевела горящий взгляд на Себастьяна, и он осознал, что она злится.

- Это ты сделал со мной? - потребовала Николетт. - Ты сделал со мной что-то прошлой ночью?

Себастьян покачал головой. Больше всего на свете ему хотелось подойти к ней, обнять и объяснить, почему ей не стоит ни капельки бояться.

- Это был не я, - тихо сказал он. - Это все ты. Когда ведьма проводит время с себе подобными, особенно когда есть связь, ее силы приумножаются. Она может открывать в себя такие двери, какие даже вообразить себе не могла. Это известно веками. Вот почему бродячие маги никогда не становятся такими могущественными, как ведьмы и колдуны, живущие в ковенах.

- Значит, ты сделал это со мной.

- Нет, мы сделали это вместе, - Себастьян вздохнул и провел обеими руками по волосам. - Я тебе не враг, Николетт, и никогда им не буду. После твоего ухода я весь остаток дня искал мужчину, который пришел в твой шатер передо мной. Он тамплиер, и он опасен. Он нашел тебя. И если он такой же, как и те тамплиеры, с которыми я имел дело в прошлом, он не остановится, пока не найдет тебя снова. Он хочет тебя убить.