– Домой нельзя…

  – Почему нельзя? Вы поссорились? – ещё более раздраженно поинтересовался друг, после чего моё лицо в очередной раз скривилось, а слёзы потекли рекой.

  Трясущимися руками я открутил крышку от бутылки, сделал несколько жадных глотков, а затем на одном дыхании проговорил:

  – Их больше… Они погибли сегодня утром… Их сбил автомобиль. Домой не могу…

  – О, Боже! Прости меня, я очень сожалею… Останешься сегодня у меня, – произнёс он, и мы поехали к нему домой.

  Всю дорогу мы оба молчали, очень тихо играло радио, лишь изредка сквозь мелодии пробивались мои всхлипывания, думаю, что Виктору тоже достаточно тяжело давалось то совместное время со мной, в этой мрачной ситуации, ибо он ничего не мог исправить и помочь мне хоть как-то. Приехав к дому, я с трудом выбрался из автомобиля и направился к входу, шатаясь из стороны в сторону. Увидев эту картину, Виктор тотчас подхватил меня под руку и проводил вплоть до дверей.

  Он замечательный человек, хороший парень и моим настоящий друг, познакомились с ним всего около шести лет тому назад, когда я хлюпиком впервые пришел в тренажерный зал и коряво пытался позаниматься самостоятельно позаниматься, он же проконсультировал меня полностью и даже составил индивидуальную программу тренировок. Мы также вместе ходили на тренировки по боксу, где я проводил лишь некоторое свободное время, поскольку занимался любительски, он же, напротив, тренировался практически всё своё время, так как был профессионалом, и спорт был для него всей жизнью.

  Приятной наружностью его явно не обделили: высок, строен, атлетичен, чёрные волосы всегда аккуратно коротко подстрижены, карие глаза, слегка смуглая кожа, пропорциональный, крепкий, прямоугольный череп с ярко выраженными скулами. Лёгкая небритость и слегка приплюснутый нос (так сказать, издержки профессии) ему шли, даже украшали.

  Хоть внешне он был очень брутален, даже где-то страшен, с окружающими он всегда мило общался, любил подшутить и создавала атмосферу добродушия. Однако переходить ему дорогу не стоило, ибо за свою честь, доброе имя и честь своих близких он будет драться до последней капли крови. Впрочем, всякого рода потасовки всегда заканчивались, почти не успев начаться, так что до его крови не доходило.

  Родился он в успешной, порядочной семье, его родители были очень богаты. Они владели огромной сетью ресторанов, отец занимался недвижимостью и наверняка много чем ещё, чего я не знал. Виктор жил отдельно от родителей в доме, подаренном ему ими, со своей любимой девушкой, невестой – Ирой – безумно красивой голубоглазой блондинкой. Судьба свела их три года, познакомившись в университете, на экономическом факультете которого вместе доучивались.

  Их дом ярко выделялся в этом элитном районе, в котором они проживали: трёхэтажный, фасад из серого камня, расписные витражи на входных дверях и окнах нулевого этажа, как в замке или церкви. По его периметру рассажены декоративные цветы и растения, а по участку бегали два статных добермана.

  Не успели мы дотронуться до дверной ручки, как дверь сама резко распахнулась, на пороге стояла взволнованная Ира.

  – Я увидела вас в окно! – воскликнула она. – Почему вы пьёте, почему такие расстроенные? Вы подрались? Всё ли в порядке?

  – Да, – тихо произнёс я.

  – Просто Игорь немного выпил, – сказал Витя. – Мы пройдём?

  – Да, конечно, само собой разумеется! Простите, проходите, пожалуйста! – несколько шустро и нервно пригласила она нас внутрь.

  Мы вошли, и Виктор усадил меня на кожаный диван в гостиной комнате.

  – Ты будешь что-нибудь? – спросил он.

  – Выпить… – ответил я.

  – Сейчас я вернусь, – сказал он, скрывшись вместе с Ириной в другой части дома.

  Я же остался на месте и продолжал пить, прокручивая весь прошедший день заново в своей голове. Я пытался избегать воспоминаний и осознавать потерю, часто приходили мысли отрицания произошедшего.

  – Где это вы так? – раздался вопрос Иры к Виктору.

  – Малыш, я трезв и встретил его уже в таком состоянии, когда возвращался домой с тренировки. Пожалуйста, приготовь ему что-нибудь поесть.

  – Хорошо, конечно. А что всё-таки с ним случилось? Почему он не поехал домой? Поругались с Леной? – настаивала она на уточнении.

  – К сожалению, нет, уж лучше бы поссорились… Я точно ещё ничего не знаю, но Лену и Нелли сбила машина… Они погибли.

  – О, нет! Боже мой! – вскрикнула Ира, уронила из рук тарелку и расплакалась, а Виктор в тот же момент крепко обнял её, чтобы успокоить. Ведь мы все довольно-таки плотно общались друг с другом, так что и ее сильно потрясла сия новость. Да и любой человек, услышав такое, как минимум расстроился бы.

  К тому времени, как Виктор с Ирой вернулись в гостиную, я уже прикончил вторую бутылку и отключился прямо на диване в сидячем положении. Они попытались поднять меня, чтобы отнести наверх и уложить по-человечески, но это оказалось тщетным, я словно прирос. Тогда они просто стянули с меня обувь и верхнюю промокшую одежду, уложили горизонтально, накрыли пледом, забрали пустую тару, выключили свет и удалились к себе в спальню на верхней этаж.

***

  Проснулся я от резкой, сильной боли в голове. Мой череп раскалывался на части, будто его всю ночь напролёт обрабатывали бейсбольными битами, а напоследок проехались трактором. Сперва мои мысли все испарились, равно как и воспоминания, только писк в ушах, но потом в памяти постепенно начинали проявляться картины дня предыдущего, и головная боль сразу же ушла на второй план, пропустив вперёд боль душевную.

  – Это не дьявольская шутка и не сон… – первые слова, что проговорил я про себя, а затем продолжил восстанавливать пробелы и реконструировать в памяти прошедшее. Осмотревшись, я стал вспоминать, как очутился здесь, почему без одежды и в таком состоянии. С трудом поднявшись с дивана, я пошёл в ванную комнату.

  Умыв помятое лицо ледяной водой, чтобы хоть как-то привести себя в чувство и освежить, я надел аккуратно сложенную, чистую одежду, оставленную специально для меня хозяевами дома. На ней лежали фотографии, которые я взял с собой. Моей же одежды след простыл.

  В очередной раз просмотрев на снимки, я не смог удержать слёз, но всё же, собравшись из последних сил с духом, убрал их во внутренний карман, поближе к сердцу, и пошёл в направлении кухни, где находились мой добрый друг и его вторая половинка. Ира вышла ко мне на встречу и крепко обняла.

  – Прими мои самые искренние соболезнования… Мне очень жаль, – произнесла она слегка дрожащим голосом, с глубоким сочувствием и со слезами на глазах. Она старалась не встречаться со мной взглядом, я знал, что ей тоже очень тяжело принять всё это. К тому же она переживала, осознавая, что мне сейчас в тысячи раз хуже.