Вспоминая все разговоры, слышанные им в разное время о летающих тарелках, восстанавливая в памяти страницы научно-фантастических книг, капитан Бобров не мог поверить серьезности сообщения пограничника.

Скептическое отношение Боброва ко всей истории с нашумевшими на весь мир летающими тарелочками еще более подогревалось тем, что в нашей стране до сих пор их никто не видел.

«Пусть там пишут и болтают что угодно,- думал Бобров,- но пока сам не поговорю с человеком, который действительно сталкивался с летающими тарелочками, видел их, не будет у меня никакой веры в эту дешевую сенсацию».

И вдруг Степанов со своей сенсацией…

Степанов стоял перед командиром, и Бобров по мог ни в облике пограничника, пи в его наивно-открытых глазах уловить ту смешинку, которую можно обнаружить в человеке, решившем тебя разыграть.

- Товарищ Степанов, давайте поподробнее. Расскажите, как все произошло.

- Мы шли по берегу с напарником Владимиром Петровым. С моря дул порывами холодный ветер. Было это километрах в двенадцати от края поселка. В этом месте на берег выбросило какие-то обломки. То ли старая лодка, то ли плот - знаете, бывают такие спасательные плотики на кораблях. Вот мы и решили с Петровым посмотреть внимательно, что это за обломки. Только подходим мы к этим доскам, разбитым о береговые камни, вдруг Петров и говорит: «Николай, гляди!»-и тычет пальцем в сторону прибрежных скал - там они выше подымаются, чем в других местах. Гляжу - и глазам не верю. Висит над скалами круглый предмет, вроде как тарелка, только перевернутая. А может быть, и на миску похожа… Петров тоже видел. Я не мог ошибиться. Он подтвердит.

- Ну, а дальше-то что случилось?

- Да ничего не случилось. Повисел, повисел в воздухе этот самый предмет, ну, и скрылся потом за скалами.

Сообщение двух солдат-пограничников не на шутку взволновало Боброва. Галлюцинация - в Арктике и это случается с молодыми ребятами, попадающими в непривычную обстановку: полгода ночь, полгода день - что в таких условиях не представится молодому романтическому парню, начитавшемуся разной чепухи о пришельцах из других миров! Но ведь оба парня говорят слово в слово одно и то же.

«Хорошо,- продолжал думать Бобров.- Писали о чуде, о Тунгусском метеорите. Якобы это космический корабль, потерпевший аварию над сибирской тайгой. Пускай корабля инопланетников и но было, но ведь само тунгусское чудо-то существовало. Обожженная тайга, поваленные деревья… Ребята безусловно видели что-то. Но что?»

Капитан много лет прослужил в пограничных войсках. Его служба проходила на юге, на кавказской границе. Служил он и на Дальнем Востоке. А вот сейчас Арктика… Многолетия» привычка бдительно относиться к любому, даже самому странному сообщению, к любой неожиданности в разморенной жизни подразделения заставила Боброва серьезно задуматься о происходящем.

Несколько дней подряд пограничники, находившиеся в наряде, по приказу командира пе только внимательно присматривались ко всему, что делалось на земле, но и все чаще поднимали глаза к небу.

Инструктируя бойцов, Бобров не упоминал о летающих тарелочках - зачем морочить голову молодым солдатам? Он давал четкое указание смотреть за всем, что происходит в небе, приглядываясь ко всему необычному, к тому, что внезапно может привлечь взор человека.

В эти дни в чистом белесом небе было пасмурно и спокойно. Точно в намеченные часы прилетали и улетали самолеты гражданской авиации. Это были «Илы», окрашенные в ярко-красный цвет. Цвет их был такой красный на фоне светлого неба и опушенных снегом скал, что слепил глаза.

Это - чтобы не затеряться в снегах в случае аварии. Самолет такого цвета виден на расстоянии многих сотен километров.

Несколько дней в подразделение не поступало никаких особых сообщений, связанных с необыкновенным небесным явлением.

«Неужто ребятам почудилось?» - думал капитан Бобров.

И вдруг на пятый день во время очередного сообщения один из пограничников, находившихся в наряде, доложил:

- В одиннадцать часов дня над северной оконечностью скал, оторачивающих бухту, был замечен в воздухе предмет неопределенной формы. Он медленно двигался вдоль линии горизонта и скрылся за скалами.

У солдата, который докладывал, не хватало фантазии связать этот предмет с летающей тарелкой. Но летающий предмет видел он достаточно четко. Нужно было принимать решение.

Капитан Бобров вызвал к себе Степанова:

- Ваше сообщение получило подтверждение, товарищ Степанов. Еще один из наших солдат видел сегодня странный предмет в воздухе.

Капитан Бобров говорил это спокойно, неторопливо, словно речь шла об обычных вещах. Внутреннее волнение командира не прорывалось наружу. Но Степанов заметил, как рука капитана сама собою рисует на уголке газеты какой-то странный предмет, похожий на тарелку.

- Я уже все обдумал, товарищ капитан! - бойко ответил Степанов.- Прошу разрешения направить меня на специальный поиск. Я читал когда-то, что летающие тарелки в случае приземления оставляют на земле следы. В обоих случаях движение тарелок было в одну и ту же сторону. Логично предположить, что где-то в том же направлении своего полета они могли оставить следы на снегу или на скалах. Разрешите исследовать район за бухтой.

Еще долго беседовали капитан Бобров и боец Степанов. Склонившись над картой района, они разрабатывали план, который должен был до времени остаться в тайне.

Небольшая группа из трех человек вышла рано утром из помещения заставы. Группу возглавлял боец Степанов. Небо хмурилось, свинцово-тяжелые волны глодали прибрежные камни. Город еще спал. Небольшие домики поселка, обитые снаружи оцинкованным железом, стояли, прижавшись друг к другу.

Дома были как бы нанизаны на единую магистраль теплоцентрали. Заделанная в деревянный ящик труба пролегала вдоль улицы. Толстый слой шлаковаты и картона, пропитанного смолой, защищал в зимнее время горячую трубу, выходившую из теплостанции. От этого источника питались радиаторы домов, обитых топким металлическим листом от пронзительного арктического ветра. Все дома поселка согревались от одного источника тепла. Даже сейчас, в летнее время, над металлической трубой теплоцентрали поднимался легкий дымок. Что поделаешь, Арктика есть Арктика. Если в пустыне жизнь - это вода, здесь, за Полярным кругом, жизнь - это тепло.

Солдаты вышли на каменистый берег бухты. Вода урчала и погромыхивала камнями, обглоданными волной. На берегу не было растительности. Лишь жесткие стебли травы да зеленовато-блеклые лишайники кое-где пробивались между камнями.

«Ну и суровая же здесь природа!» - думал Степанов.

Сам-то он был с юга, с благодатного берега Черноморья. Он с трудом привыкал к жестокому климату Арктики.

«И чего они здесь интересного нашли, ипопланетники? - думал Степанов.- Нам-то что - мы здесь службу несем. А уж если и изучать нашу Землю жителям других планет, они бы могли найти место поинтереснее, чем эти голые скалы да ледяная вода. Некому подсказать…»

Часов пять ушло на то, чтобы миновать широкую дугу бухты и дойти до дальних скал, уходящих к горизонту. Именно в этом направлении и скрылась летающая тарелка, которую видел Степанов. Да и последующие наблюдения подтверждали, что движение небесных объектов происходит по той же трассе.

Бойцы начали углубляться в направлении скал. Глухой шум прибоя затих. Среди белых языков снежных осыпей было тихо и торжественно.

И вдруг Степанов увидел голубовато-серый, алюминиевого оттенка шар, прижавшийся к склону небольшого каменистого холма. Бойцы застыли потрясенные. Металлическая оболочка была смята в нескольких местах. Ветер чуть шевелил тяжелые отвисшие складки.

«Это не металл, это ткань»,- подумал Степанов, заметив, как серебряная громада шара чуть колеблется, покачиваемая ветром.

- Вот тебе и летающая тарелка! - громко воскликнул он.- А ну, ребята, осторожно. Будем двигаться развернутой цепью. Еще неизвестно, что там и кто там…

Пограничники рассыпались в реденькую цепочку и начали медленно продвигаться в направлении необыкновенного шара. Чем ближе подходили они к летающей тарелке, тем яснее различали, что необыкновенный небесный объект не что иное, как большой воздушный шар, склеенный из металлизированной пластмассовой ткани. Рядом с гигантским баллоном, исковерканная ударами о камни, лежала кабина воздушного шара. Это был большой металлический ящик; стеклянные глазки двух фотообъективов поблескивали на солнце, отливая синеватыми оттенками. Смятый ударами кусок антенны беспомощно торчал, упираясь в землю. Капроновые стропы переплелись и бессильно обвисли.