Страх остаться навеки одной в незнакомом месте сковал каждую рефлекторную дугу, блокируя конечности, онемевшие и покрытые потом. Так не хотелось вести себя по-взрослому, становиться спокойной и ответственной,что, к сожалению, было необходимо.

Наступил вечер, первого, второго или третьего дня. Она не помнила. Скалы все не желали кончаться, но по изменению цвета кроваво-красных пород стало заметно, что куда-то она все же двигалась. Признаков жизни не наблюдалось, даже никакой растительности. Внезапно, она споткнулась и, уставшая, изнеможённая, упала вниз. Здесь было не высоко, но больно падать.

Взгляд зацепился, застыв на каком-то странном мешке, который, казалось, забыли в пустынной долине совсем недавно. Но, конечно же, никого здесь не было очень давно. Встала, еле передвинув окровавленные ноги, и направила все свои силы на то, чтобы доползти до того мешка. Чем ближе подходила, тем больше становилось сил и дальше казалось расстояние.

Она обрадовалась или испугалась? Наверное, это хорошо. Нет! Это просто прекрасно! Человек? Ангел? “Не важно! Я не одна!” - не заметив, крикнула Хелен.

На земле, согнутый вдвое, в крови и поту. Парень. На лице улыбка, глаза плотно закрыты, но веки дрожат- ему снится сон. Почему он один?

“Что тебе надо?” - очнулся незнакомец, потревоженный взглядом или восклицанием.

“Он ангел!” - догадалась Хелен. “Привет. Ты как?”- теперь уже вслух.

“Ты женщина, одна, слабая. В крови- ранена. С крыльями- ангел. Подошла ко мне- неравнодушная. Спросила- доброе сердце. Я могу помочь?” - он рассуждал, глядя на неё милыми золотыми глазами. Хелен нравилась его манера говорить, его беззащитный прямой и вызывающий интерес взгляд. Почему-то захотелось говорить с ним вечно, не отвлекаясь и не прерываясь. Она села рядом.

Она рассказала ему все: о себе, своём доме, Лондоне, Робе и Калебе, Марке и Ноэлин. Узнала, что попала в другой мир- не расстроилась, потому что не одна. Он рассказал, что родился здесь, на этом же месте, что отец его- один из ангелов небесных, а мать из ангелов земных. Поэтому и живёт он здесь один. Ни на небе, ни на земле не принимают его своим. Говорил просто, но глубоко и чувственно. Она узнала много об этом мире. Нет ему названия, полон он скалистых гор, лесов, озёр и рек. Далеко за лесом два города, воздвигли их небесные ангелы, в каждом башня. Один город воздвигнут воительницей Софией, живут там только женщины, а башня зовётся “Башней чести”. Другую построил ангел Александр и назвал “Башней лжи”. Там могут быть только мужчины. Каждую башню окружают луга и реки. Там хорошо жить и достойно умирать. Окружены их земли стеной, прозрачной изнутри и маскирующей снаружи, пройти Ее могут только ангелы. Вся остальная земля мира ядовита и губительна, Ее населяют опасные твари, несущие смерть и уродства. Выжить многим сложно, одним невозможно. Но по легенде, далеко за Скалами Души, Бездной Оракула, Пустыней Грехопадения  и Горами Демонов лежит земля, которую зовут Эдем. Говорят, тот самый, где по сей день живут прощённые Адам и Ева.

“Почему ты не скажешь мне, как тебя зовут?” - спросила Хелен.

“Не знаю, но если ты хочешь: Дагон. Знаю, что имя странно звучит, но небесных ангелов зовут иначе.”

“Дагон…” - мечтательно прошептала она, всматриваясь куда-то в даль скал. Кроваво-красные днём, вечером, когда садилось солнце, они смотрелись совсем багровыми. Казалось, что Хелен уже стала привыкать к этому страшноватому, угрюмому, но по-своему красивому миру. Пейзажи не радовали разнообразием, зато Хелен стала различать все возможные и невозможные оттенки алого и пурпурного, перестала жадным взглядом разыскивать зеленые пятна флоры или малейшие намеки на фауну. Несмотря на однообразие картины, что-то завораживало и заставляло сердце биться сильнее и трепетать. Неимоверное желание добраться до конца гористой местности не давало покоя, уж очень хотелось увидеть своими глазами те места, о которых так живописно недавно говорил Дагон. Солнце село. Темнота и прохлада поглотили все живое, а точнее, неживое.

Сон не шёл, но спать хотелось неистово. Лежала, погружаясь в звездную бесконечность и задаваясь вопросом: где же находится этот мир? и почему здесь тоже видно звезды. Она любила звезды, любила, часами наблюдая их далекое свечение, любила, отмечая безвозвратное падение одиноких небесных тел, рассекающих темный космос, любила безвозмездно, бесповоротно и бесконечно. Эту бесконечную любовь можно было отождествить лишь только с самой галактикой. Ещё в детстве, когда родители ссорились или ругали Ее, она уходила на крышу, отыскивая прощение и покой в мерном поблескивании далеких точек. Странно, но факт. Иногда она представляла, что эти огоньки были людьми, способными ответить на самые волнующие вопросы. Вот и сейчас они говорили:

“Хелен… Хелен… Хелен… не верь, иди на юг…” а может ей показалось, и это был сон? Она не могла понять этого. Что это значит?

Долгожданный сон пришёл, утаив загадки дня и вечера. Белые волосы растрепались, немного потемнели от пыли и знойного воздуха, но остались такими же привлекательными на фоне темной одежды, пыльной кожи и бесконечного космоса.

***

Туман… о этот неописуемый, романтичный и возлюбленный поэтами легендарный лондонский туман. О нем ходят волнующие легенды, связующие духов и рыцарей, королей и магов, прекрасных дам и непризнанных ученых. Все великие лирики Англии приписывают любые нераскрытые загадки и неоправданные явления ему, молочно-белому дыму.

“Красиво,” - прошептала Анжелина, зажмурившись и пытаясь пропустить через себя воздух Лондона. Зелёный парк. Раннее утро, шесть часов. Единственная пара на заброшенной тропинке. Тишина, всепоглощающая и всеми любимая, только она способна погрузить человека в транс, при этом высвободив неимоверное количество эндорфинов. Роб вышел из глубоких раздумий:

“Мы знакомы лишь неделю, но я чувствую, что верю тебе безгранично, и готов на все, чтобы наша дружба не кончалась.” Она улыбнулась, остановилась, поймав взгляд юноши, и задала ему ошеломляющий вопрос:

“Я тебе нравлюсь? Или ты хочешь дружбы?”

Он не хотел отвечать сразу, хотел только бесконечно смотреть на Ее пушистые пепельно-серые волосы, такого оттенка он ни разу не встречал, а однажды увидев, влюбился в каждый завиток навеки. А эти глаза! Обычные? Нет! Ну и пусть что карие, они не простые, других таких не найдёшь. В них смесь лесного и грецкого ореха, оливковых ветвей и почек молодой вербы. Даже в своих простых потертых джинсах и немного большой футболке она смотрелась не как среднестатистический тинейджер, она напоминала милого маленького котёнка, который запутался в огромной простыне. Анжелина… откуда ты взялась и как его заметила?

“Анжелина, послушай. Мне кажется…” - он не договорил, отвлёкся и забыл, что хотел сказать. Она была так близко, что он слышал Ее кровоток. Не смущаясь, она приблизилась так, что их губы встретились, но тут же отдалилась. Он вспомнил: “кажется, я люблю тебя.”

Кто может описать чувства двух людей, между которыми возникло мимолетное электричество? Кто может отличить это влечение от настоящего чувства? Практически никто, ведь в это момент каждый уверен, что это будет вечно. Только два процента оказываются правы, но все же остальные не останавливаются после пережитого. Они снова и снова верят, что любовь с первого взгляда возможна и обязательно с ними случится.

Роб проводил Ее до дома, но не мог отпустить, не хотел отходить, двигаться в целом. Его руки запутались в пепле кудрявых волос, и Анжелине это нравилось, он знал, был уверен. Она снова поцеловала его, это было нежно и страстно, ласково и мило. Это был котёнок, маленький, беззащитный и уставший. На прощанье Роб коснулся Ее лба. Когда закрылась входная дверь, он пошёл прочь. Наконец-то счастлив, наконец-то любим, наконец-то не одинок!