- Но ведь я не честолюбив, Маргарита. Я люблю тебя, а не твое наследство, и корона мне ни к чему. Поверь...
- Я верю тебе, Рикард. Я ничуть не сомневаюсь в твоей искренности. Уж я-то знаю, каков ты на самом деле. При других обстоятельствах из тебя вышел бы идеальный супруг для такой непомерно честолюбивой женщины, как я. Однако, себе на беду, ты происходишь из могущественного наваррского рода. Твой отец пользуется большим уважением в Наварре, особенно в ее кастильской части; после моего отца, он самый влиятельный человек в стране, и волей-неволей ты унаследуешь от него и это уважение, и это влияние. К сожалению, всерьез рассчитывать на то, что со временем ты растеряешь полученный в наследство авторитет, не приходится. Ты слишком честен, порядочен, благороден, добродушен и даже простодушен. С такими качествами из тебя вряд ли выйдет хороший правитель, но подданные будут любить тебя, для них ты будешь олицетворением доброго и справедливого короля в противоположность мне - злой и коварной королеве. Ты вправду далек от государственных забот, политика - не твоя стихия, и тем не менее, женившись на мне, ты против своей воли будешь втянут в эту трясину. И когда в один прекрасный день мои подданные скажут: "Королева нам не указ! У нас есть король, потомок Александра Завоевателя по мужской линии, пусть он нами и правит", - тогда у тебя не будет даже того слабого оправдания, что, дескать, ты никогда не занимался делами государства.
Рикард поднялся с колен, глядя на Маргариту с каким-то суеверным ужасом.
- И только поэтому ты отказываешь мне?
- Да, только поэтому. Не будь ты сыном Клавдия Иверийского, внуком Елены де Эбро, я бы с радостью вышла за тебя замуж и была бы счастлива с тобой. Ты прекрасный человек, Рикард, я тебя очень люблю, но, увы, судьба распорядилась иначе. Прости меня, дорогой.
- Боже! - в отчаянии прошептал он. - Кого я полюбил? Я полюбил чудовище!
- Рикард!..
- Да, Маргарита, ты чудовище. Жажда власти, неограниченной, неоспоримой власти, так испортила тебя, что в тебе мало что осталось человеческого. Ты ничем не лучше кузена Бискайского: тот свихнулся на мысли об утраченной короне, а ты заразилась от отца чувством неполноценности, которое преследует его с тех пор, как он взошел на престол, поправ законные права сына своего старшего брата. В тебе также сильно это чувство, порождающее угрызения совести, и ты, во что бы то ни стало, стремишься самоутвердиться, убедить саму себя в законности своих прав, подчиняя этой цели все остальное - от личной жизни до государственных интересов. Ты отказываешься от счастья, от любви; наконец, ты упускаешь возможность укрепить королевскую власть, объединив Внутреннюю Наварру, Риоху и Алаву в единый домен. И ради чего все это? Ты пренебрегаешь мной, собой, целостностью страны единственно ради того, чтобы никто не мог подвергнуть сомнению неделимость твоей власти. Ты, повторяю, чудовище; ты политическая и моральная извращенка.
- Какой ты жестокий, Рикард! - тоном обиженного ребенка произнесла Маргарита. - Жестокий! Жестокий!
- Это ты жестокая, и, прежде всего, по отношению к себе. Ты калечишь свою жизнь и калечишь мою. Но я не позволю тебе и дальше измываться надо мной - уж лучше смерть, чем такая жизнь.
С этими словами Рикард направился к выходу.
- Нет!!! - закричала ему вслед Маргарита, вскочив с кресла. - Нет! Не надо! Не делай этого!
У двери он остановился.
- Нет, я не собираюсь покончить с собой - если ты это имела в виду. К сожалению, у меня не хватит мужества на вторую попытку самоубийства. Увы!..
- Не покидай меня, дорогой, - взмолилась Маргарита, протягивая к нему руки. - Вернись, ты мне очень нужен. Я люблю тебя.
- Нет, дорогая, тебе не удастся завлечь меня этими словами. Слишком часто ты их повторяешь в последние полчаса, чтобы они всякий раз производили на меня магическое действие. Я уже порядком устал от них и более не хочу слышать никаких признаний - ни в любви, ни в ненависти. Если ты в самом деле любишь меня, если ты так сильно нуждаешься во мне, скажи только "да", и я буду твоим - но целиком и на всю жизнь. Ни на что меньшее я не согласен, меня не устраивает должность обер-любовника при твоем дворе. И вообще, тебе стоило бы подумать, прежде чем предлагать эту унизительную роль МНЕ - внуку римского императора... Хорошенько поразмысли, Маргарита, и реши наконец, что в тебе сильнее - любовь ко мне, если таковая имеется, или страх перед утратой части властных полномочий. Даю тебе неделю сроку, как раз до намеченной тобою поездки в Кастель-Бланко - и ни днем позже. К тому времени ты должна сделать выбор, только смотри не опоздай.
- Но, Рикард...
- Это все, дорогая. На сегодня все. Следующий наш разговор состоится лишь тогда, когда ты примешь мое предложение - или вовсе не состоится. До свидания, Маргарита... либо прощай - это зависит только от тебя.
Оставшись одна, Маргарита бессильно опустилась на пол возле кресла, уткнулась лицом в его мягкое сидение и вновь зарыдала. Той ночью она впервые в жизни прокляла корону, которая достанется ей от отца. Вот так это случилось впервые, но далеко не в последний раз.
19. ЕЩЕ РАЗ К ВОПРОСУ О БРАТЬЯХ И СЕСТРАХ
- Что ты тут делаешь, Жоанна? Уже третий час ночи.
Граф Бискайский стоял посреди просторной гостиной своих апартаментов и вопросительно глядел на сестру, которая сидела перед ним в кресле, сложив на коленях руки. Как ни старалась она казаться спокойной, но мелкая дрожь ее пальцев, озабоченное выражение лица и лихорадочный блеск в глазах выдавали ее крайнее возбуждение.
- Я ждала тебя, Сандро. Где ты был столько времени?
- Ждала? - Граф проигнорировал ее вопрос: не говорить же ей, в самом деле, что сложись обстоятельства иначе, она бы вряд ли когда-нибудь увидела его, да и наверняка не захотела бы его видеть. - Зачем ты ждала меня?
- Нам надо поговорить.
- Поговорить? - удивился Александр. - Среди ночи? Ты что, не могла дождаться утра?
- Я не могла уснуть, Сандро.
- Почему?
- Я узнала, что помолвка Маргариты с Филиппом Аквитанским не состоялась, и подумала...
Граф пододвинул стул к ее креслу и сел напротив нее.
- Ну, и что ты подумала?