«Редкая чёрная орхидея, найденная в тропическом лесу Амазонки».

Елена задрожала.

— Это правда она?

«Кажется».

Когда ярость ветра, наконец, стихла с последним порывом, Елена подняла взгляд и убрала пряди цвета полуночи с лица Рафаэля, открывая невероятную мужскую красоту, которая могла заставить смертных плакать.

— Она ещё не так сильна. — Все длилось не более минуты.

— Нет.

«Но, похоже, она заметила мою супругу».

— Господи, я сегодня торможу. — Этот порыв ветра над Гудзоном не был случайностью, а порывом, который должен был опрокинуть её и направить на полной скорости в воду, ломая все кости. — Она в сознании?

Рафаэль покачал головой.

— Пошлю Джессемайю разузнать, — проговорил он, говоря про женщину, которая была хранителем ангельских знаний, их истории… и самым добрым ангелом, которых Елене довелось встретить. — Пошли, поговорим внутри.

Они вошли в дом и направились в библиотеку, которая была отрадой для души Елены. В первый свой визит сюда, она видела только книги на настенных полках, камин слева и великолепный деревянный стол, и стулья у окна. Но, как и во всех комнатах ангелов, здесь был высокий потолок — само произведение искусства — деревянные балки которого были вырезанные с кропотливым вниманием к деталям и инкрустированные тёмными вкраплениями, идеально вписанные и подходящие.

— Эйдан?

— Нет, — ответил Рафаэль, прослеживая за её взглядом. — Это сделал человек, мастер своего дела.

— Поразительно. — Она подумала, как, должно быть, возгордился человек, построив такую комнату для Архангела.

Рафаэль до странного нежно провёл рукой по её волосам.

— Архангел?

— Сейчас я сильнее, чем тогда, когда Калианна исчезла. — В его словах была боль от воспоминаний. — Но я всё ещё её сын, Елена. На тысячи и тысячи лет моложе.

Елена мотнула головой.

— Ты младше Урама, но его одолел же.

— Моя мать превосходит и Урама и Ли Дзюань. — От его слов по спине Елены побежал холодок ужаса. — Десятки тысяч лет она жила архангелом. И неизвестно кем стала.

Вспоминая, что Ли Дзюань сотворила с Пекином — запах дыма и смерти, который, как говорили, витает над кратером, чем когда-то был живой, густонаселённый город — Елена почувствовала, как сердце сжимают тиски страха.

— Рафаэль, она не знает, кем ты стал.

Выражение лица её архангела не изменилось, но она знала, что он её услышал.

— Джессемайя, — произнёс он, — сказала, что, вероятнее всего, Калианна сейчас в состоянии полусна. Она вроде как в сознании, но может не осознавать, что делает.

— Она считает это всё сном?

Положив ладонь на затылок Елене, Рафаэль прижал её к себе.

— Да. — Его поцелуй был более чем опасен.

«Но мы пришли сюда не ради разговора о Калианне».

Она поцеловала его в щеку, чувствуя, как последние капли страха испаряются.

— Давай попотеем.