ГЛАВА 25

Нож рассёк воздух и вонзился в стену, рукоятка задрожала. Мираж, однако, не исчез… а, своего рода, преломился. Именно тогда Елена уловила слабую нотку аромата, которого не должно здесь быть — цветущий, чувственный, экзотический. Чёрные орхидеи, но запах отличался от того, что она уловила на теле убитой девушки и мужчинах, свисавших с моста. Правда, времени на уточнения не хватило, так как в этот миг крыло под её рукой шевельнулось.

Двигаясь быстрее, чем может уследить взгляд, Рафаэль встал с кровати и засветился раскалённым белым светом, становясь похожим на пылающий факел. Шокированная Елена закрыла глаза рукой и наклонила голову, готовясь выползти из кровати и достать спрятанное под ней оружие, чтобы помочь всеми возможными силами. Но через мгновение, жар исчез.

Подняв голову и потянувшись за оружием, она увидела, что мираж исчез, а в воздухе не было и намёка на чёрные орхидеи. Но она не теряла бдительности, пока Рафаэль не сказал:

— Елена, матери больше здесь нет. — В его голосе прозвучала отстранённость, которая ей не понравилась.

Скинув одеяла, она начала вставать. Рафаэль уже натягивал брюки на своё великолепное тело.

— Я прилечу до рассвета. Сегодня она не вернётся.

— Погоди!

Он даже не приостановился и широко распахнул балконные двери. Елена выбежала за ним, но успела увидеть лишь, как он исчез в звёздном небе, пролетев так далеко и быстро, что она потеряла его след через несколько секунд.

Гнев, обжигающий и решительный, обрушился на Елену. Будь Рафаэль проклят, если поступает так… особенно после интимных моментов, которые они разделили не только сегодня, но и за всё то время, как она очнулась от комы, после скованных ими уз.

Вернувшись в спальню, она натянула брюки и топ, который был разработан обтягивать крылья лямками и давать свободу движений рукам. Она вышла на балкон через несколько минут после Рафаэля, очень чувствуя тянувшийся к ней аромат горького шоколада и меха из-под двери спальни — Дмитрий пришёл на позднюю встречу с Рафаэлем и решил остаться на ночь в одной из комнат, зарезервированных для Семёрки. Очевидно, что Рафаэль приказал ему присмотреть за Еленой.

«И это, — подумала она, стиснув зубы, — тоже должно прекратиться».

Посмотрев вниз, она поняла, что взлететь отсюда не сможет, если только не хочет разбиться. Поэтому она перепрыгнула через балкон, и спарила вниз. Затем побежала через деревья к краю утёса, чтобы взмыть над Гудзоном, быстро и тяжело махая крыльями, которые уже натренировались, в чистое прекрасное ночное небо, где звёзды сверкали льдом на чёрном бархате. Прохладный ветер ласкал кожу и струился по крыльям. Манхеттен внизу казался полуночным морем, усыпанным сверкающими драгоценностями. Нью-Йорк. Здесь может быть сложно. Так же, как и с архангелом, который правил этим городом. Но это её дом. И архангел её.

«Рафаэль».

Она направила усилие, чтобы послать мысленный призыв только архангелу, над чем они работали последние несколько дней, настраивая способности, которыми она уже, казалось, обладала. По словам Рафаэля, со временем у неё появятся и другие способности. Елену это устраивало, сейчас и без того проблем хватало.

Ответа не последовало, но какой-то рывок в душе заставил её резко повернуть голову в сторону Камдена, штат Нью-Джерси. Рафаэль связан с ней на каком-то уровне глубже, чем сердце.

Охотница, которой она когда-то была, посмеялся бы над этими мыслями, но то было до момента, как она вкусила золотое наслаждение амброзии, которой Рафаэль кормил её поцелуем даря бессмертие. Кто сказал, что после такого не будет последствий?

«Отправляйся домой, Елена».

Вздрогнув, она нырнула вниз и оглянулась через плечо, увидев Рафаэля в небе высоко над ней.

«Мы отправимся домой вместе».

«Не надейся угнаться за мной». — Какое высокомерие в этих словах, но это правда.

Она не ответила, а полетела дальше, оседлав ночной ветер, чтобы сделать передышку, когда сможет. Спустя какое-то время они улетели дальше от очертания городского пейзажа, а судя по уличным фонарям внизу, они парили над тихими кварталами, объятыми сном.

Поток воздуха ударил в лицо, когда её архангел появился перед ней, затем взмыл и замер в воздухе. Он и раньше выпендривался. Но сейчас не играл. Архангел указывал на то, насколько ничтожна Елена в плане полётов.

«Уже не новость, Архангел. Я знаю, что по сравнению с тобой я слаба, как ребёнок. Но мне это так и не помешало в любой момент танцевать с тобой».

Когда эти слова слетели с губ, она вспомнила кое-что ещё, чувственное обещание, которое он дал ей в Убежище.

«Ты сказал, что покажешь, как танцуют ангелы».

«Я не в настроении быть нежным, охотница Гильдии».

Она выгнула бровь

«Супруга».

«Ты устала. Я вижу, как у тебя крылья начинают дрожать».

Ругаясь себе под нос, на его правоту, она принялась искать место для посадки. Когда её взгляд упал на толстую ветку высокого дерева в каком-то пустынном местном парке, она без колебаний полетела вниз. Может, Елена сломает несколько костей, но, чёрт возьми, она не зря так усердно тренировалась, чтобы осторожничать.

В последнюю минуту, когда она уже точно знала, что сломает несколько костей, Рафаэль проскользнул в её сознание и скорректировал угол наклона так, чтобы она смогла ухватиться за ветку, подтянуться и оседлать её без травм.

Она посмотрела на Рафаэля.

«Хватит лезть мне в голову, когда захочется».

Опасное молчание.

«Хотела несколько недель побыть в гипсе?»

«Я бы предпочла научиться приземляться самостоятельно».

«И всё же ты хочешь рассекать облака, когда едва можешь летать по прямой».

Злость подняла голову.

«Спустись и скажи мне это в лицо».

Мгновение спустя порывом ветра ей откинуло назад волосы, а Рафаэль завис перед веткой с поразительно мужественным выражением лица, а глаза сверкали металлическим хромом, который никогда не предвещал ничего хорошего.

— Не следует летать на такие большие расстояния, тем более охотиться, — сказал он с высокомерием бессмертного, который прожил больше тысячи лет. — Тебе нужно, по крайней мере, ещё несколько лет пожить в Убежище.

Она фыркнула.

— Ангелы живут там, потому что буквально дети. А я уже давно выросла.

— Уверена? — спросил он ледяным тоном. — Попытка сломать кости при приземлении, которое ты даже не надеялся контролировать, очень по-взрослому. На такое даже пятилетнее дитя не пойдёт.

Сев и свесив ноги с ветки, Елена расправила крылья за спиной для равновесия и обхватила пальцами дерево, пытаясь успокоиться.

— Знаешь что, Рафаэль? — спросила она, впиваясь ногтями в кору, — по-моему, тебе нужно выпустить пар. — Бессмертный, парящий перед ней, молчал со строгим выражением лица, и Елена почти поверила, что они никогда не любили, никогда не смеялись вместе. — Как и мне, — сказала она, подавшись вперёд.

Свечение вокруг его крыльев — обычное явление, когда Рафаэль злился. Но Елена не отступала. Потому что Рафаэль — это Рафаэль, и она либо принимала его всего, либо уходила. Последнее не вариант.

— Ты отправляешься домой. Я позвал Иллиума сопроводить тебя.

— Больше никаких нянек, — сказала она, и её гнев стал отточенным клинком. — Я не позволю, и не поплетусь домой, как послушная маленькая девочка.

«Ты сделаешь так, как я скажу».

— Да, и почему до сих пор это работало?

Подавшись вперёд, он упёрся руками в ветку по обе стороны от Елены, протискивая большое тело между бёдер.

«Ты очень мило слушаешься».

«О-о-о, — подумала она, — он не нарочно лез на рожон, а просто нарывался».

— Я, — сказала она, стараясь сохранять рассудок, — одна из самых сильных Охотниц в Гильдии. Мало того, я выжила в бою с архангелом и пережила психопата-потенциального-архангела. Я заслужила свои шрамы.

«Аннушка чуть не убила тебя».

Она вспомнила о яде, который закачала в её тело дочь Нехи, о панике, которая заставила сердце замереть, а кровь застыть в жилах.

— Знаешь, сколько людей «чуть» не убили меня за эти годы?

Когда в его глазах появился голубой лёд, настолько чистый, что цвет не походил ни на один, виденный на этой земле, Елена поняла, что, возможно, об этом не стоило говорить. Впрочем…

— Я принимаю тебя таким, какой ты есть, — сказала она, не желая и не в силах отступить. — Принимаю.

Яростная сила этого заявления прорвалась сквозь бурю ярости, захлестнувшую Рафаэля, и он услышал её и слова, которые она не произнесла.

«Я принимаю тебя таким, какой ты есть. Прими и ты меня такой, какая я».

— Я всегда видел в тебе воина. — Даже когда она оказывалась в его объятиях, он не забывал, что это сознательная капитуляция с её стороны, она выбирала быть уязвимой.

Елена поджала губы и покачала головой, тонкие пряди волос рассыпались по плечам.

— Этого недостаточно, Рафаэль. Одних слов мало.

В убежище она попросила его перестать лезть ей в голову. Архангелу сложно от такого отказаться, ведь ментальное наблюдение за ней лучший способ обеспечить безопасность.

— Я дал тебе уникальную свободу.

— С кем ты нас сравниваешь, архангел? — спросила она, а её глаза мерцали в темноте, как у ведьмы. Признак её укрепляющегося бессмертия. Рафаэль задумался, заметила ли Елена, что стала лучше видеть в темноте? Такое приобретение охотница оценит по достоинству — ибо поцелуй бессмертия мог основываться только на присутствующих у человека чертах. — Мы сами устанавливаем правила, — продолжала она. — Не существует шаблона, по которому мы можем следовать.

Он вспомнил, как она вся сломанная лежала в его объятиях, а жизнь капля за каплей вытекала из неё. Затем наступила тишина. Бесконечная, беспощадная тишина, пока Елена была в коме.

— Илия и Ханна прожили вместе сотни лет, — сказал он. — И она следует его приказам.

Его охотница с сердцем смертного слабо улыбнулась.