– Не бойтесь пироманта, он не придет, – произнес детский голос из темного угла. Там стоял мальчик лет четырнадцати, его белесые слепые глаза смотрели куда-то вдаль. Собранные в хвост седые волосы были переброшены через плечо. – Он сейчас далеко мыслями отсюда. Также вам не стоит бояться участи теней в этой войне, вы еще слишком много помните. – Пророк подошел ближе к демонам и полушепотом продолжил. – Я и Лакримоса видим опасность, предателя, который станет таковым в самом конце войны, но это не вы, достопочтенные Марбас и Агреас. Его образ искажен, но мы знаем – он демон…

– Фауст! – Из-за поворота плывущей походкой вышла огненно-рыжая женщина, чье лицо было закрыто плотной тканью. На ее плечах был черный плед с алыми маками, под которым была белая свободная рубашка, украшенная птичьими и крысиными черепами. Женщина легко ступала по черному, мраморному полу-стене в своих тканевых башмачках. Она повторила. – Фауст. Ты не должен им так много рассказывать до собрания, это неприлично.

Мальчик опустил голову и замолчал. Волосы, выбившиеся из хвоста, закрыли его лицо. Дверь в полу открылась, и оттуда вышел Великий Темный. На нем не было привычного черно-золотого балахона, который полностью закрывал тело, мешался рукам и казался жутко неудобным. Сейчас на нем был темно-синий дублет со стальными пуговицами. Его черные волосы были собраны сзади в тугую косу. Судя по всему, он был занят чем-то важным, возможно, мастерил снова маленькие механизмы. Он стоял, словно приглашая демонов и пророков, но в то же время оценивающе осматривал их. Странным казалось то, что глаза его не светились желтым огнем, он был чем-то опечален, может этой долгой ночью ему удалось выяснить что-то настолько страшное и необъяснимое.

– Проходите, нас сегодня будет мало, можете рассаживаться не по местам, – он говорил крайне тихо и смотрел куда-то в сторону, а потом, вымученно улыбнувшись, развернулся и скрылся в темном дверном проходе.

Комната напоминала минерал висмута, угольный амфитеатр с несколькими уровнями и отдельными углублениями. В орхестре, которая была не традиционно круглая, а квадратная, стоял круглый стол. За ним уже сидели трое богов, которые встали, когда к ним спустились демоны и пророки. Трехголовая женщина в темно-фиолетовом хитоне, застегнутом на плечах двумя фабулами в виде звезд подплыла, словно медуза, к Фаусту и спросила его что-то на греческом, он незаметно кивнул ей. Богиня положила свою мраморную руку пророку на плечо, двумя головами она смотрела на него, а третью повернула в сторону Темного и демонов. Девушка в медвежьей шкуре и чешуйчатом нагруднике молчала, она была не заинтересована новоприбывшими. Она нервно трепала соколиные перья в своих волосах, слушая новый монолог рыжего божка. Он оживленно рассказывал о чем-то своем, смеялся, активно жестикулировал, а волосы его были похожи на костер, который колыхался от каждого, даже малого, порыва ветра. Бог радостно вскрикнул, переключив внимание на Лакримосу:

– Эмили, дорогая, как я давно тебя не видел! Ты слишком долго спала, мне было очень скучно! – Он в считанные секунды оказался рядом с девушкой и повис на ней, радостно обнимая ее и смеясь. – Почему ты опять в этой тряпке?! Хватит прятать свои чудесные голубые глазки от Локи! – Произнеся это, демиург сдернул вуаль. Лицо этой женщины не было подвергнуто тлению, старению и уродству, оно было необычайно правильное и симметричное, но было в нем то, что она старалась скрыть. Во лбу у Лакримосы был третий, не моргающий глаз. Эмили явно это предвидела, но помешать не пожелала, а точнее бы просто не смогла. Точно также она не могла прикоснуться или заговорить с богами без их на то разрешения, даже просто стоять рядом с ними пророкам и демонам было необычайно сложно. Нет, это не прихоть демиургов, а странная заложенная глубоко в подсознание установка. Ее существование – большой вопрос к Духам, как им удалось создать настолько совершенную систему запретов, сохранившую свою работоспособность через века и тысячелетия.

В комнату вошли еще трое демонов: две женщины и мужчина. Они лишь поклонились присутствующим и сели за стол, беседуя о своем. Хотя мужчина часто бросал взгляды на Агреас, которая внимательно слушала Самаэля заведшего рассказ о вещах касающихся только устройства и управления Ада. Фенекс, в прошлом поэт, мечтал написать самую красивую и звучную балладу о Джоан, но она редко делилась своим прошлым, а если такое и происходило, то рассказывала она точно не ему. Он судорожно поправил прядь вьющихся волос медового цвета, поняв, что его взгляд был слишком долгим, и снова влился в беседу с Вепар и Гремори.

Они не заметили, как зал стал наполняться разнообразными людьми. Демоны совершенно разные, в пестрых платьях, темных костюмах, похожие на людей и уже утратившие свой вид. Собирались боги, возникая из воздуха и садясь в кресла . И наконец в кабинет зашли двое мужчин. Один из них был в черной тоге, расшитой золотой меандровой лентой. На его левой руке был тяжелый перстень в виде черепа. Этот человек был высок и чрезвычайно худ для обычного человека. Его кожа серо-зеленого оттенка была словно прозрачная. Он кивком поклонился богам и широким шагом двинулся к столу. Второй мужчина имел длинные не расчесанные волосы закрывающие половину его лица, его голову венчали рога буйвола. Он, радостно смотря на присутствующих, весело произнес:

– Здравствуйте! Как же давно я вас не видел! Целых двадцать три иийских года! А это, на секундочку, практически тридцать пять земных лет! – Он обошел весь зал, кого-то просто обнял, кому-то пожал руку, а кого-то поцеловал. С каждым он радостно перебрасывался парой слов, словно все в этом зале его лучшие друзья. Наконец он дошел до Гекаты и Самаэля. Последний был в не себя от ярости. – Дорогая, всеведущая богиня! Ваши лики всегда прекрасны, – он галантно поцеловал ее руку и повернулся к закипающему Темному.

– Молчи! Хватит меня позорить, Вавилон, – в ответ парень лишь фыркнул и прошел мимо отца. Он сел на место возле Локи. Божок обнял за плечи парня и уже хотел начать в красках рассказывать о том, что происходило в Пустоте, но удержался.

– Слушай, а почему пришел ты? Звали же мое создание, – Локи сдул с лица прядь и усмехнулся. – Ты, что украл приглашение? Эмили?

– Пиромант отправил его вместо себя, не захотел появляться тут, – отозвалась Лакримоса, садясь рядом с Вавилоном.

Когда все нашли себе место за столом, и было объявлено начало собрания, стало заметно, что отсутствуют многие. Джоан бросила короткий взгляд на кресло справа, обычно там сидел Эрих, но сейчас он на Иийе, и они точно не встретятся в ближайшее время. По странным стечениям обстоятельств они были словно родственниками по разуму. Их жесты, мимика, манера речи были идентичны. Также они были очень похожи внешне, те же красные глаза, длинные тонкие пальцы, пепельно-русые волосы, они оба были обладателями достаточно длинного прямого носа и тонких губ. Как это не странно носили они одно имя и звание и были герцогом и герцогиней Восточными. Марбас, сидевший по левую руку от Агреас, смотрел на три пустых места напротив. Двое из них были убиты, если так можно сказать про уже мертвых, во время Войны, а третьего не пригласили, он был слишком стар даже по меркам изначальных демонов и практически никогда не вставал с кровати, ожидая своего перерождения.

– В самом деле, собрались мы с вами в темнейший час, – начал заседание Великий Темный. – Люди и ангелы готовятся к новым войнам, мы не можем быть безучастными, потому что в этом замешан Светоч. – При ее упоминании зал загудел, это была одна из самых радостных новостей для Пустоты. Если дочь Третьего жива, то не за горами Утопия или вечный покой, оба исхода для жителей Ада были заманчивы. – На настоящий момент она под присмотром моего сына, Анджело, идет в Риал Фиол, где обязательно встретится с Азазелем и Алой Ведьмой. Туда я и Геката вознамерены отправить одного из пороков, – Лакримоса всхлипнула, видя в будущем в Городе Солнца Фауста и предателя. Ей обязательно нужно было сейчас сказать о желании пойти в Риал Фиол, иначе может произойти непоправимое. Она, трясясь от слез, уже хотела поднять руку, когда с соседнего кресла встал Вавилон и громогласно произнес: