– Аваддон, здравствуй, – мелодичный тихий голос девушки, заставили ангела бездны вспомнить о давно забытом прошлом, именно таким голосом когда-то говорила та, кого он любил и никогда не сможет забыть. Но вдруг голос Линаэлы похолодел, и воспоминания Аваддона исчезли, как будто их и не было никогда. – Мы извиняемся за вторжение в обитель отца Эммануэля, этого больше не повторится. Все из-за этого смердящего куска Ада! Он опять взялся за свое…

– Послушай сюда, мадам «Все по приказам»! – перебил тираду Линаэлы Агарес. Глаза снова светились, по лицу было видно, что если бы не Аваддон, сидящий между демоном и новой целью его агрессии, он бы кинулся на девушку. – Приказы твоего начальства не являются приказами моего! Мне было приказано, следовать за Деймос и по желанию вмешиваться в ее жизнь, я подписался под этим, и это мой договор на ближайшие тридцать лет. Тебе сказали пустить все на самотек и не обращать внимания, и под этим подписалась ты. Вот и выполняй свой договор, а меня не трогай! Я хочу, чтобы Дейм хотя бы осталась жива, чтобы она не боялась лишний раз выйти из своей комнаты! Неужели ты не чувствуешь, что мы в ответе перед ней. Мы единственные можем ее защитить!

Мужчина опустил голову и замолчал. Ему казалось, что он снова попал в то время, когда он был обычным человеком, когда он был не в силах что-либо изменить. Перед его глазами стоял образ его жены. Агарес вспомнил, как они были счастливы вместе и как он в один миг потерял все, тогда он был бессилен перед ликом смерти. Он помнил, как бегали медсестры по госпиталю, как он ждал приговора. Когда к нему подошел врач и, упустив голову, произнес всего одну фразу «Мы их потеряли», в его сердце что-то оборвалось. Агарес тогда уехал из родного города, чтобы ничего не напоминало ему о потере. А после началась война, в конце которой его убили.

Демон считал Деймос своим вторым шансом, он ее любил как дочь, всегда ее защищал. Девушка была его единственной отрадой. Он бы с радостью ее обнял, прижал к себе и утешил, но этого нельзя было допустить. В контракте хранителя прямо говорилось, что любую привязанность к подопечному нужно прятать как можно глубже, потому что бессмертные не должны иметь привязанностей к смертным.

Аваддону было понятно, что демон прав, он даже заметил неподдельную любовь Агареса к своей подопечной. Ангел вздохнул и, сам себе не веря, произнес:

– Сейчас 1274 год, а я все удивляюсь, что некоторые демоны куда благороднее и милосерднее ангелов. Вы человечнее многих людей, хотя это и вполне логично, вы видели смерть и знаете цену жизни, но все равно верится с трудом. – Договорив это, ангел повернулся к Линаэле. Казалось, что сквозь плотную маску он смотрит ей прямо в глаза. – Лина, ты идешь по пути Лесного Короля, ты сама знаешь, что это путь ведет к обрыву. Нельзя так! – Вдруг Аваддон запнулся, с треском начали рваться нитки, которыми были зашиты шрамы на щеках, после чего челюсть ангела упала ему на шею. Для него это было не неожиданностью, и, наколдовав нить и иглу, мужчина постарался пришить отвалившуюся часть назад.

Повисла удручающая тишина. Агарес поднял глаза на стоящих около алтаря Эммануэля и Деймос. Священник пытался залечить все синяки на теле девушки, падающие на глаза, черные волосы явно раздражали святого отца, но он старался не показывать этого. Конечно, демон не слышал разговора между Деймос и Эммануэлем. Их отделяла плотная магическая завеса, пытаться расслышать что-либо сквозь нее – невозможно.

Пока хранители сидели в тишине, священник рассказывал девушке об охраняемой им книге, которую ему дали вместе с ключами от Бродячей Церкви:

– Когда я только прикоснулся к ее кожаной обложке, я понял, что это необычная книга, она пропитана светлой магией. Мне кажется, что узоры на ней имеют ту же природу, что и ваши отметки, они также светились. Возможно, книга является катализатором магии, думаю, если совместить ее и тебя, ты сможешь колдовать. Кстати, открыть я ее так и не смог, что-то мешало, как будто магический замок. – Эммануэль, отходя, оценивал свою работу и пытался разглядеть еще синяки. Убедившись, что все залечил, он жестом попросил Деймос подождать и зашел в свою келью.

Осматривая зал, Деймос заметила, что хрустальная люстра, висящая прямо под потолком, была разбита и насилу держалась на проржавевшей цепи. «Такое ружье когда-нибудь выстрелит», – подумала в тот момент девушка, она редко ошибалась в таких тривиальных вещах. Девушка осторожно мерила шагами зал, паркет под ней будто стонал от боли, этот скрип разносился эхом по церкви, пугая мышей под полом. Она села на скамью, совсем рядом с Агаресом, конечно, Деймос этого не знала. Смешанные чувства одолевали ее, она не знала радоваться ей или плакать, девушка, кажется, всегда думала, что у нее нет хранителей, а теперь она была убеждена, что за ее спиной стоят Двое.

Аваддон, зашивший свои раны, долго думал, выйдет ли он к Деймос. В отличие от Агареса и Линаэлы он знал, что «великий источник» лишь маскировка для чего-то большего. Ему хотелось просто убедиться, что он не ошибается, ему нужно было посмотреть на нее в реальном мире.

Да, завеса не только не пропускает звуки, но изменяет окружающий мир; вокруг все становится черно-белым и лишь живые существа приобретают сюрреалистически-яркий цвет. Некоторые вещи совсем теряют свои реальные обличия и становятся живыми, покрываются странными существами, которые набрасываются на объект и становятся для него оболочкой. Эти существа крайне маленькие, у них один маленький белый глаз, а их тельца, казалось, полностью состоят из серой шерсти, но это пепел, затвердевший и колючий. Некоторые дома, которые в реальности на вид кажутся богатейшими из всех существующих, за завесой облиты чем-то черным и липким, но больше всего пугает, что эта слизь двигается. Если говорить о том, как выглядят люди сквозь «призму занавески», то они приобретают вид достаточно близкий к тому, который был в их душе. Взять хотя бы Деймос, для Аваддона она похожа на существо, полностью состоящее из хрусталя, ее волосы похожи на тысячу ^{эльфийских нитей}, в которые вплетены белые и черные алмазы. Белый, жгущий глаза, цвет ее образа, разбавлял только ярко-красный цвет узоров на ее лице.

Как раз в тот момент, когда Аваддон был готов выйти и посмотреть, что же рядом с ним сидит, из кельи вышел Эммануэль с огромной книгой в руках, она еле помещалась в руках у священника. Обложка книги была выполнена из черной кожи, но Деймос насторожило, что узоров, о которых говорил Эммануэль, на ней не было.

– Вы же сказали, что обложка книги имеет узоры! Где же они? – возмущение мешалось в душе Деймос с разочарованием. Может ей принесли подделку, или никакой книги не существует?

– Просто возьми ее в руки! – Эммануэль положил том на колени Деймос. Ее удивлению не было предела, когда на книге заметались золотые точки, образовывая чудаковатые узоры. Обложка меняла рисунок несколько минут и после остановилась на одном, засветился ярко-фиолетовым и книга открылась. На первой странице было всего одно слово.

– Азор? Имя первого императора? Что это значит? – Деймос было не по себе, ей казалось, что все это слишком странно и необычно для столь серой жизни.

– Точно! Первый император был тоже источником силы. На всех портретах он изображен с белоснежными волосами и точно такими же узорами, как и у тебя! Возможно, это он написал книгу, чтобы подобным ему было легче… Хм… Своеобразный альманах высочайшей магии, помогающий эту магию творить! Это же гениально! – Эммануэль радовался открытию как ребенок. Столько лет неведения, пробудили в нем не малый интерес, и теперь священник открыл ответ к загадке. – Давай посмотрим, что на следующей странице! Постой-постой, я очки другие одену!

Деймос, помедлив, перевернула страницу. Она была пуста. Чистый, неподвластный времени, белый лист бумаги. Девушка и священник переглянулись, и повисла задумчивая тишина.

Агарес же сквозь завесу увидел знакомые буквы, которые, казалось, не видел больше миллиона лет. Фиолетовыми чернилами было выведено слово «Эпиграф», а дальше шли строки мелким, неразборчивым подчерком четыре строки. Демон смог разобрать только одну, перед тем как книга захлопнулась: «И судим первым, будет тот, чьи деяния чисты и бескорыстны». Эта строка была знакома Агаресу, только он не мог вспомнить, где он ее уже слышал. Это было что-то далекое, что-то из детства. От мыслей его пробудила Линаэла: