Моррис вспомнил, что, когда он, заканчивая доклад, произнес: «…остается единственный путь — отправить на Аркос только специалистов и необходимое оборудование!», — посыпались вопросы:

— Есть ли конкретные предложения по контингенту первого эшелона?

— Да, есть. Обсчет производил электронный мозг. Для реконструкции и эффективного проведения работ необходимо сорок процентов наличной наиболее квалифицированной рабочей силы и инженерно-технических специалистов.

— Какие условия будут созданы для членов ста трех семей на Аркосе?

Моррис смутился:

— Я, кажется, говорил о том, что первый эшелон сможет принять только специалистов. Остальные полетят, когда будет налажен обратным мост.

— Вы, наверное, сами-то полетите первым эшелоном?

Моррис смутился еще больше, никак не ожидал подвоха. Ответ ясен, он же глава комитета. Конечно, он полетит с первыми.

И тут началось! Ему разъяснили, что представители высшего класса должны лететь первыми и все вместе. «А кто будет на них работать?» — спросил он. В урезанном составе рабочие и специалисты не смогут провести намеченных работ. В этом случае все начнется с нуля и закончится элементарной адаптацией, а не воссозданием цивилизации.

Адаптироваться никто не захотел. Всем желательно жить и наслаждаться. Хоть на Беане, хоть на Аркосе. Так и сказали Верховные, их поддержали члены комитета…

А чего стоила фраза отца: «Научная состоятельность министра экологии потерпела крах! Вопрос о переселении считаю несвоевременным».

— М-да… Крах! Что же теперь делать?

— Я не видела вас целых четыре дня! — с упреком проговорила Шейла и улыбнулась. — За такой срок следствие могло продвинуться очень далеко… Вы не информировали меня.

Она взяла Грима под руку:

— Я иду в лабораторию. Проводите меня?

Они столкнулись у входа в универмаг. Вот забавно! Шейле раньше не приходило в голову, что мужчины, а паче того, сыщики, тоже делают покупки. Грим же был несколько растерян.

— Увы, — вздохнул он, — я не смогу вас проводить.

— Тогда я провожу вас. Вы в управление?

— Угадали. И времени у меня действительно нет. Простите. Что же касается продвижения следствия… — Он искоса посмотрел на Шейлу. — В дело о розыске вашего дедушки неожиданно вмешалось Верховное ведомство. Можете себе представить, что творится теперь у нас в управлении! Каждый день пишу отчеты, и когда есть что написать, и когда нечего. Вот отчасти оправдание.

— Значит, он меня не обманул, — сказала Шейла.

— Кто? — настороженно спросил Грим.

— Моррис. Он меня вызывал. Из-за деморфина!

— Ну? — Грим остановился. — И что же хотел от вас Моррис?

— Чтобы я наладила производство деморфина. Понимаете, оказывается, там, в ведомстве, про меня все знают. Даже то, что я нашла катализатор реакции синтеза. Не верите? Так я за два дня все сделала, синтез пошел. А в лаборатории к деморфину серьезно никто не относится Ну ничего. Вот-вот я докопаюсь до условий кристаллизации, и они пойдут на меня работать! Простите, вам, кажется, неинтересно.

— Да нет, Шейла, вы даже не представляете, как это интересно.

— Словом, все дело в условиях кристаллизации II тогда я смогу расписать технологический цикл Потом начнется промышленное производство. Я получу свой скромный гонорар Неплохо, правда?

— Неплохо, — согласился Грим

— Теперь я понимаю, почему Моррис начал разговор с моего материального положения. У дедушки нет завещания — и это оказалось известно в Верховном. Моррис сказал, что поскольку я не прямая наследница, дела мои плохи. Словом, он избрал могучее средство, чтобы заставить меня серьезно заняться дедушкиным изобретением.

— Жаль, Шейла, что у меня так мало времени, — неожиданно перебил девушку Грим. — Сейчас я должен идти, но к вечеру буду непременно у вас, потолкуем. Будьте дома и постарайтесь вспомнить все, что говорил вам Пэт Моррис!

…В универмаг Грим пришел из лаборатории, где уже все было несколько иначе, чем в первые визиты. Прибрано, готово к работе.

Когда пришел Грим, Моран сидел, подперев голову руками.

— О чем задумались? Новая гипотеза? — осведомился инспектор.

— Гипотезы — это сейчас больше по вашей части, — угрюмо отозвался Моран.

— А где ваш коллега?

— В машинном зале, что-то пересчитывает. Наверное, деньги, — язвительно сказал Моран, — берет заказы от Крюгера и сколачивает капиталец, пользуясь отсутствием патрона. Видимо, я все же был не прав, подозревая его.

— Не знаю, не знаю… Ведь и заводы Крюгера, и ваша лаборатория работают на перелет. Неизвестно, что мог затеять Крюгер, чтобы подстегнуть ваши исследования, и с чьей помощью.

Моран кивнул. От всего его облика веяло отчаянной скукой.

— Вы не задумывались над отсутствием Клаузена?

Моран опять пожал плечами.

— А с Маттисом вы никогда не говорили об этом?

— Говорили, ну и что? Мы ничего определенного даже предполагать не можем. Клаузен человек, мягко говоря, с увлечениями за пределами науки. У него бывают свои дела. — Моран выразительно посмотрел в лицо Грима, и тот понял, что Морану неприятна эта тема, а потому сказал:

— Понимаете, Клаузен не мог в одиночку совершить преступление. Ему кто-то помогал.

— Не я, — Мора и так сказал это, что Грим понял, что зря сомневался в нем. Но продолжил:

— А почему вы отказались от своей работы? Теория обогащения, кажется, так это называется?

Моран объяснял долго. И главное. Грим понял, что ничего оскорбительного в отставке своего проекта Моран не видел. В науке, сказал он, существуют и тупиковые пути.

В цехе неприятно пахло маслом. Грим решил закурить, чтобы перебить запах, но Крюгер погрозил ему пальцем, и он смял сигарету.

— Мне пришлось снять все штамповальные машины, — принялся объяснять Крюгер. — Экономим энергию. Но мои деньги летят в трубу — ручной труд должен дороже оплачиваться. Известно вам, наверное, — помолчав, не без гордости заметил Крюгер, — вся межпланетная армада сделана в этих цехах. До сих пор думаю. — Крюгер крякнул, — неужели это пустой труд?!

Грим показал в дальний угол цеха:

— Кажется, там еще не смотрели.

Крюгер остановился, отер платком мокрым лоб.

— Послушайте, господин Грим, ну ладно, вы устроили обыск у меня на вилле, в домах членов правления концерна, в этом, возможно, еще был смысл. Но кто же станет держать ученого, от которого так много зависит, в куче тряпья, среди грязных ящиков и испорченных заготовок? Ну хорошо, если вам больше нечем заняться, смотрите! Вы просто выставляете на посмешище всю беанскую полицию!

Грим и сам не верил в эффективность поиска. «В науке существуют и тупиковые пути…» Может быть, в розыске тоже? Слежка за Клаузеном ничего не дает, Вернер пока не спешит с арестом — считает, что это правомернее сделать, когда Клаузен снимется с якоря — можно будет посмотреть, куда поведут его следы. Маттис зарабатывает деньги, Моран бездельничает, Шейла добывает деморфин. И вообще, был ли какой-то смысл в похищении профессора Бенца? Какой коварный замысел стоит за этим фактом? Казалось бы, тем, кто готовит перелет, Бенц нужен живым и здоровым. Если предположить, что существуют тайные противники переселения, — Бенц им не мешает, его исследования заморожены. Допустим даже, что Бенц открыл искомое топливо. И все равно, вряд ли бы он держал это в тайне. Даже бесполезный деморфин он поторопился сделать достоянием гласности. Стоп! Деморфин! Он исподволь заговорил с Крюгером об этом препарате.

— Один из ваших рабочих употребляет деморфин, разве вы не слышали?

— Знаю я этого дурака, — Крюгер усмехнулся, — на него ходят смотреть, как в зверинец. Вкалывает три смены подряд. Но рабочий он первоклассный, брака не дает, стал зарабатывать хорошо. А рабочий комитет его осудил. Они столько времени и сил потратили на ограничение рабочего дня… На других рабочих деморфинщик влияния не имеет, к счастью.

— Почему к счастью? Разве вы не хотели бы иметь побольше таких первоклассных рабочих?