Она не представляла, почему Вишес решил сохранить жизнь врагу. Но она не станет противиться происходящему… и не воспримет отсрочку как должное. Черт, Брат в любой момент мог передумать и вернуться с пистолетом. Кинжалом. Подкреплением.

Кор по-прежнему отвергал ее, и она свободной рукой сжала его ноздри.

– Если ты любишь меня, то спасешь свою жизнь. Не обрекай меня своей смертью на пожизненные муки совести.

Кор просто лежал на земле, казалось, он приготовился к удушью, и Лейла уже начала придумывать, как исхитриться и заставить его открыть рот. Но потом он сделал небольшой вдох… и этого оказалось достаточно.

Несколько капель попало в его рот, он застонал иначе, не как от боли, его торс выгнулся, ноги задергались, и казалось, мужчину охватила непреодолимая нужда.

А потом он зашипел как хищник…

… и укусил ее так сильно, что Лейла еле сдержала проклятье.

Кор приник к ее вене, грозясь иссушить ее огромными глотками. Он мог случайно убить Лейлу, его голод возобладал над всеми инстинктами, даже тем, что стремился защищать ее.

Дражайшая Дева-Летописеца, хотела бы она знать, что Вишес уготовил для них… но порой в жизни лучше не заглядывать далеко вперед. Сейчас она должна накормить Кора и согревать его, пока Вишес не вернется с транспортным средством.

А после? Она не знала.

Смахнув волосы со лба Кора, Лейла встретила его безумный взгляд и ощутила внезапное желание помолиться. Сдаваясь на волю рефлекса, она по памяти повторяла четверостишия, выученные еще в детстве в Святилище, древние, священные слова проносились в голове, ритм Древнего языка вторил барабанному бою в центре ее груди.

Жаль, что наверху ее никто не услышит. Но разве это имело значение? Вишес – единственный спаситель для нее с Кором… и, видит Бог, у Лейлы не было выбора.

– Я забыл, – пробормотал Трэз. – Машина айЭма на механике.

Стоя снаружи входа для персонала, он хмурясь смотрел на «БМВ М6», соображая, что придумать, чтобы Тэрэза отвезла его к Хэйверсу…

Женщина, при виде которой он грохнулся в обморок, забрала чип у него из рук.

– Нет проблем. Я хорошо управляюсь со сцеплением.

Тэрэза сняла «БМВ» с сигнализации, открыла водительскую дверь и села на кожаное сиденье так, будто всю жизнь гоняла на спортивных тачках.

– Слушай, я не могу посадить тебя на пассажирское сиденье. Эту задачу ты должен выполнить сам.

У нее была легкая, но далеко не простодушная улыбка. На самом деле, в ней не было ничего простого, ни в ее движениях, ни в голосе, ни в том, насколько идеально на ней сидели черные брюки.

Селена бы выбрала именно такие.

О, и да, в голове звенело предупреждение айЭма: «Это не твоя умершая шеллан вернулась к тебе».

Выругавшись, Трэз обошел седан со стороны багажника. Устроившись в салоне, он посмотрел на женщину. Господи, ее профиль…

– Эм, ты не мог бы закрыть дверь? На этой модели стоит блокировка колес при открытой двери. Я не смогу тронуться с места, пока ты не закроешь ее… и, давай начистоту, на улице жуткий холод. Бррр.

Смутившись, Трэз ухватился за ручку. Потом он попытался расслабиться, когда женщина завела двигатель, убавила мощность кондиционера и включила заднюю передачу. С идеальным разворотом в два приема, они отъехали от «Сала» и пересекли парковку, направляясь к выезду на четырехполосную дорогу.

– Тебе придется объяснить мне, куда ехать.

Она была так прекрасна в персиковом свете от приборной панели, прямой нос, полные губы, сильный подбородок… именно ее образ он тщетно пытался воспроизвести в 3D-проекции из 2D-воспоминаний.

Он заговорил неосознанно. Ненамеренно.

– Я так скучал по тебе…

Его голос надломился, когда женщина шокировано уставилась на него.

– Прости, что?

Черт, что только что вылетело из его рта?

– Я… эм. М-да. Я несу околесицу. – Он извиняюще улыбнулся ей… и, черт возьми, ему правда было неудобно перед ней. – Наверное, мне действительно нужно к доктору.

Когда они подъехали к выезду, женщина снова улыбнулась ему.

– Итак, главный вопрос: воспользуемся Гугл-картами? Штатным навигатором? Или ты знаешь, куда ехать?

Трэз снова завис, уставившись на ее лицо, и когда образ стал мутным, он быстрым движением вытер глаза, чтобы она не заметила слезы.

– Тебе так больно, – пробормотала женщина. – Вызвать скорую?

И тогда она прикоснулась к нему. Опять же, это было простое движение, и вместе с тем совсем не простое: она просто положила теплую, нежную ладонь на его руку, лежавшую на бедре… и от этого жеста у него едва не случился сердечный приступ.

– Я должен заставить тебя уехать, – пробормотал он хрипло.

– Вот именно. Так куда, лево или право?

Закрыв глаза, он приказал себе собраться и послушаться брата. Эта женщина, кем бы она ни была, не его Селена. Это ужасно несправедливо по отношению к ней и к его трауру – залезать на чужую орбиту из-за случайного сходства.

У нее был едва заметное произношение, свойственное Детройту, и ради всего святого, откуда такому акценту взяться у Селены? И Селена никогда не носила такую прическу или подобную одежду…

– Как, ты сказал, тебя зовут? – спросила женщина. – Хочешь, чтобы я привела твоего брата? Алло? Ты… ты что, опять потерял сознание?

Когда он, наконец, заговорил, то слова полились из него быстрым беспорядочным потоком… так же судорожно он вцепился в дверь и выскочил из машины:

– Прости, я должен идти. Мне очень жаль. Прости…

Отшатнувшись от двери, которую он оставил открытой, Трэз умудрился наступить на участок льда каблуком и…

И снова шлепнулся на задницу у нее на глазах, как последний придурок.

По крайней мере, в этот раз он сохранил сознание.

Бо-бо, – стонало эго.

Маленькими шажками надо, бестолочь, маленькими шажками.

Женщина тут же выскочила из машины и подбежала к нему, и когда она сама поскользнулась, а потом рухнула на него, Трэз хотел закричать.

Но не стал.

Не-а. Когда Тэрэза упала сверху… он сжал ее и, черт возьми, поцеловал.

Тэрэза не ожидала этого. Совсем. Когда она потеряла равновесие и свалилась парню на грудь, то могла думать лишь об одном: сколько ей понадобится времени, чтобы вскочить на ноги и добежать до ресторана, за его братом.

Потому что, алло, будучи вампирами, они не могли позвонить в 911. Последнее, что ей нужно, – человеческие медики, которые приедут и увезут его в человеческую больницу… где его госпитализируют и, зная их удачу, все кончится тем, что он непременно вспыхнет от солнечного света из окна возле своей регулируемой больничной койки.

Но ей было не суждено позвать брата. Когда она оттолкнулась от его груди и попыталась приподнять голову, все застыло. Их взгляды встретились, они задержали дыхание… а потом его рука скользнула по ее талии, ладонь легла на затылок… и он притянул Тэрэзу к своему рту.

Мягкие. Губы мужчины были такими мягкими… они дрожали, словно он не понимал, что делает или был под действием колоссальных эмоций. Но его тело слабым не назовешь. Под ней распласталось большое, жесткое тело, и Тэрэза чувствовала силу, которую оно излучало.

Тэрэза разорвала контакт лишь в тот момент, когда его язык лизнул ее губы, желая проникнуть внутрь.

Но она не отстранилась. Не отскочила.

Боже… у него были изумительные глаза, и уже не черные. Они сияли невероятным оливково-зеленым цветом, и свет был настолько ярким, что она заморгала.

– Прости, – прошептал он. – Я должен был сделать это. – Мужчина нахмурился и покачал головой. – То есть я не должен был делать этого.

Тэрэза изучала его лицо, потерявшись в ощущениях в своем животе, ее тело очень остро воспринимало происходящее, но вместе с тем она ощущала легкую слабость.

– У тебя есть муж? – спросил Трэз хрипло.

– Нет. – Она не сводила глаз с его губ. – Никого нет.

Он закрыл глаза, и она удивилась облегчению, отразившемся на его лице.