- Какая-то... странная эта краска на автомобиле.

Боб ущипнул ее за задницу.

- Забудь эту тачку, зая. Мы здесь чтобы...

- ЗАЖИИИ-ГАААТЬ! - заорал Эштон. - Напьемся до усрачки, натрахаемся, и переловим всех Зубастых угрей! Кто за такое предложение?

- ЗАЖИИИ-ГАААТЬ! - завопил Боб.

Шери и Кэрол обменялись усталыми взглядами.

За "магазином наживки" терялись в лесу еще несколько похожих хижин. Шери мельком заметила спутниковую тарелку на дальнем скате крыши и изрытую колеями тропинку, ведущую в лес. Высоко в деревьях что-то мелькнула. Шери вздрогнула.

Пятнистая сова таращилась на ее своими жидкими кристаллами глаз.

Когда компания приблизилась к "магазину", Боб обратил внимание на красный "Ниссан", припаркованный у колодезного насоса.

- Что за...

- Хм? - произнес Эштон.

Боб уставился на капот автомобиля.

- Странно.

- Хм? - повторил Эштон.

Боб почесал бороду.

- Это новенький "Патфайндер". Я купил себе такой пару месяцев назад. Но... Посмотри на краску.

Эштон взглянул на автомобиль. На бледо-красной краске отчетливо просматривались широкие мазки кисти.

- Довольно паршивая покраска для новенькой тачилы.

- Похоже на ручную работу, - подчеркнул Боб.

- Ну и ну! - воскликнул Эштон. - Лучше обращаться в "Мако" - он похлопал брата по спине. - Ты прав, Бобби, краска на "Ниссане" хреновая. А знаешь, что? Кому КАКОЕ ДЕЛО? Пора нам...

- ЗАЖИИИ-ГАААТЬ! - заорал в ответ Боб, вскинув вверх кулак. Оба истошно заржали.

- Ну, разве не пара идиотов? - прошептала Кэрол Шери.

- Как из той рекламы мятных леденцов, - прошептала Шери. - Два, два, два толстых хрена во мне.

Они проследовали за Бобом и Эштоном в "магазин наживки".

- Милое местечко, - пошутила Кэрол. - Похоже на клуб "Мед" на Сент-Бартсе.

Шери сморщила нос от запаха.

- Пахнет, как на мясном рынке в Чайнатауне.

- Да бросьте, девочки, - заметил их сарказм Эштон. - Мы же сейчас в такой глуши. Здесь все по-другому.

Ага, и пахнет противней, - подумала Шери.

- В этих местах люди живут с земли. Без роскоши и без излишеств.

            Верно, жиртрест. Без излишеств... только спутниковое телевидение.

"Магазин наживки" напоминал лачугу Джеда Клампетта из начальных титров к фильму "Деревенщина из Беверли-Хиллз". Голые, покрытые пятнами, деревянные пол и стены, пара самодельных стульев, полусгнивший коврик. В одном конце помещения стояла пара древних крашенных белой эмалью холодильников, в другом - длинный фанерный прилавок и механический кассовый аппарат, которому было лет пятьдесят. На другой стене висела маленькая витрина со свинцовыми грузиками, катушками с леской, и крючками. За прилавком висело написанное светящимся маркером объявление: "СЛИЗНИ, МОТЫЛЬ, ВЫПОЛЗКИ ВСЕГО ДОЛЛАР ЗА ОДНОГО!"

- Доллар за червя? - посетовала Кэрол, несмотря на свою полную незаинтересованность.

Боб подмигнул ей.

- Здесь у нас то, что мы называем "изолированным рынком". - Потом вытащил пачку наличных. - Не беспокойся, малышка. Мы справимся.

- Эй! - проревел Эштон. - Как насчет обслуживания? У вас тут покупатели.

От крика со стен "магазина" взметнулась пыль. Но потом пыль, казалось, рассеялась, от звука чьих-то глухих, тяжелых шагов. Сердце Шери екнуло, когда на пол упала тень - огромная тень. А с тенью пришел... запах.

Из соседней комнаты выступила массивная фигура в грязном комбинезоне и гигантских рабочих башмаках. Между длинной густой бородой и копной лохматых волос виднелся лишь узкий фрагмент лица чуть ниже глаз и пугающе широкий лоб.

Но хуже исходящего от человека запаха и его внешнего вида было то, что в одной руке он держал нож.

Шери, Кэрол, Эштон и Боб уставились на него, не мигая.

Потом человек в комбинезоне указал ножом прямо на Эштона и странным тонким голосом произнес,

- А я вас знаю...

***

Когда Даррен очнулся, ему показалось, будто он лежит в луже живого навоза. С каждым мгновением память возвращалась к нему. Но сколько пробыл здесь, он не помнил. Он понимал, что в жизни был не очень хорошим человеком, но и совсем уж плохим тоже не был.

Хотя, может, в последнем он ошибался.

Может быть, он умер? А если это так, то что это за место, если не ад?

В голове кружили обрывки чего-то похожего на сон. Он видел себя, идущего ночью по шоссе. Лил дождь, а у его машины, видимо, лопнула прокладка головки цилиндра. Яркий свет фар ослепил его, и он отступил назад за пелену дождя с поднятым вверх большим пальцем.

Красный, похожий на "Шевроле Блейзер" внедорожник остановился и подобрал его. Слава богу! - подумал Даррен. Но его возглас благодарности оказался несколько преждевременным. Подобрал его здоровенный, волосатый северо-западный "реднек".

- Куда направляешься, сынок? - спросил он мягким голосом.

- в Порт-Анджелес, - ответил Даррен.

- Ой, знаешь, мне не совсем по пути, - сказал тип.

- Правда? - спросил Даррен. - Это ж всего в паре миль по 101-му шоссе.

- Да, но, понимаешь, я не туда еду, - сказал тип. - Я еду дальше по Херши-хайвей, - и на этом дружеская беседа закончилась. Кулак размером с обеденную тарелку мгновенно привел Даррена в бессознательное состояние. Когда спустя некоторое время он пришел в себя, он обнаружил, что лежит голый, животом вниз, в задней части машины, а спину и ноги будто придавило несколькими поддонами кирпича. Автомобиль уже никуда не ехал. Вокруг была кромешная тьма, но он слышал, как по крыше машины стучит дождь и щелкают "дворники".

Ему казалось, что синхронно с щелчками ему в прямую кишку заталкивают-вынимают груду тыкв.

- У меня на женские письки не стоит, чувак, - проскрипел у него за спиной возбужденный голос. - Да и ссакой они воняют, понимаешь? Пусть лучше у меня член в говне будет, чем в вонючей женской смазке. Когда дерешь девку, у тебя член будто глазурью покрывается, понимаешь?

Но Даррен, на самом деле, ничего не понимал. В свои девятнадцать он был девственником и не мог предположить, что его первый сексуальный опыт будет... таким.

- А мужскую дырку... - продолжал голос. - Я всегда готов. Говно стирается. А вот вонь от женской письки держится несколько дней.

Каждый толчок в заднепроходное отверстие, казалось, выжимал из Даррена остатки сознания. В тот момент, когда мучитель кончил ему в кишечник, он снова отключился...

... И очнулся с головой, торчащей из каноэ.

Сверху каноэ было закрыто листами железа. Шевельнувшись, Даррен почувствовал вокруг себя теплую жижу, которая могла быть лишь собственными экскрементами. Его лодыжки были привязаны бечевкой к причальному столбу, а руки крепко примотаны к креплениям сидений на каноэ. Обрывки воспоминаний что-то шептали ему, как крошечные дьяволята, и он вспомнил, как огромная, смердящая фигура сует ему в рот какое-то сопло и накачивает теплой кашей. На вкус каша была, как протертая кукуруза.

Я связан в каноэ, полном собственного дерьма, - вдруг вернулась к нему пугающая реальность, - и какой-то "реднек" накачивает меня кашей.

Единственный разумный вопрос не выходил у него из головы: Зачем?

Положение Даррена еще усугублялось тем (если его вообще можно было усугубить), что он подхватил простуду. Это обстоятельство, казалось, обрадовало его похитителей, которые заставили сморкаться им в рот.

Опять же: Зачем?

Ответа не последовало.

Даррен чувствовал, как в пенистой ванне поноса, в которой он лежал, копошатся черви, а некоторые из них заползают ему в анус и уретру. По всему телу ползали маленькие жучки.

Даррен всегда был любопытным и расчетливым человеком. И даже в таких довольно безнадежных обстоятельствах его разум, пусть и затуманенный, пытался осмыслить простые, но не очевидные вопросы: Зачем эти люди заставляли его сморкаться им в рты?

Зачем они закрыли его в каноэ?

Зачем накачивали его перетертой кукурузой с помощью каминных мехов?

Но был еще один вопрос, который, к сожалению, не пришел ему в голову. Куда более важный вопрос:

Сколько недель человек сможет жить или оставаться в здравом уме, запертый в каноэ, полном собственных экскрементов?

***

- Да, да, я вас знаю! - воскликнул гигантский "реднек". Нож - огромный нож - все еще был направлен на стремительно бледнеющее лицо Эштона.

Боб поднял руки вверх, бормоча,

- По-по-послушайте, сэр. Мы-мы-мы дадим вам денег, м-м-много. Пожалуйста, только не-не-не трогайте...

Но не успел Боб закончить мольбу (и обмочиться), как деревенщина опустил нож и хлопнул в ладоши так громко, как будто он только что выиграл в лотерею. Его бородатая рожа засияла от радости.

- Вы Эштон Морроне, верно?

- Ну, да, но... - у Эштона отвисла челюсть. - Мы знакомы?

Деревенщина расхохотался.

- Едрен батон! Да, нет же, мистер Морроне! Разве может такой, как я, живущий на каком-то сраном острове, быть знаком с ТЕЛЕЗВЕЗДОЙ!

Эштон воспрял духом, поняв, что убивать его не собираются.

- Хотите сказать... что вы видели мое шоу?

- Едрен батон! Видел ли я его? Да я его обожаю! - Жирная, испачканная копотью рука протянулась вперед. Эштон с некоторой неохотой пожал ее, после чего грязнуля продолжил,

- Меня зовут Исав, сэр. Я живу здесь, на острове с братом Енохом. Мы держим тут магазин приманки. Но у меня есть хобби, понимаете? И... и, ох, едрен батон... позвольте мне вам показать.

Эштон тут же оказался втиснут в следующую комнату. Шери, Боб и Кэрол недоуменно переглянулись и проследовали за ним. Зловоние лавки быстро сменилось восхитительными ароматами. Помещение, в которое они вошли, оказалось маленькой, но полноценной кухней. А стенах висели...

Должно быть, вы меня дурачите, - подумала Шери.

... четыре разных постера с Эштоном, из его телешоу "Готовим с Эштоном". За плитой стоял ряд кружек "Готовим с Эштоном", выше висел календарь "Готовим с Эштоном". А на двери шкафа ждал фартук "Готовим с Эштоном". Что еще более удивительно - в углу мерцал экран маленького цветного телевизора, на котором красовалась толстая рожа Эштона. "Никогда не варите на медленном огне лук-шарот, тем самым вы выпариваете из него все соки.  И к тому времени, как вы добавите хвосты лангуста, он утратит всю свою сладость." Кажется это была кассета из набора "Готовим с Эштоном".