Алик зачарованно на меня смотрит и словно под гипнозом кивает. Глаза его загораются блеском, а губы приоткрываются, приглашая к действию. Обхватываю его голову руками и притягиваю к себе. Внимательно наблюдая за его реакцией, обвожу кончиком языка сначала верхнюю губу, потом нижнюю, прикусываю ее и тут же зализываю. Легкий, едва уловимый стон с его стороны вызывает у меня улыбку. Углубляю поцелуй, прохожусь языком по зубам и небу, посасываю и прикусываю его сладкий язычок, вовлекая нас в эротическое танго.

Никогда раньше не любил поцелуи в губы, считая их неприятной и слюнявой прелюдией к сексу. И вот, посмотрите на меня сейчас. Стою перед парнем на коленях, яростно сжимая его в своих объятьях, и не могу оторваться от этих умопомрачительно пьянящих губ. Всё пью и пью их нектар, не в силах насытиться ими. Разрываю наваждение, отстраняюсь от Алика и встречаюсь взглядом с глазами полными страсти и желания. «Понимаю тебя, мой хороший, очень хорошо понимаю». Встаю на подрагивающие ноги и замираю, почувствовав руки на своем паху. Опускаю взгляд и вижу, как Алик медленно расстегивает мои джинсы. Жадно ловлю каждое его движение: выражение лица, пробегающий по губам язычок в предвкушении лакомства, нетерпеливое дрожание рук.

Когда его пальцы обхватывают мою восставшую плоть, не могу сдержать приглушенного стона. Они мягкие и прохладные, а в контрасте с горячим и пылающим членом это особенно остро ощущается. Еще мгновение, и его теплый, влажный язычок обводит головку, играет с уздечкой, спускаясь по всей длине вниз.

М-м-м... Как же приятно...

Возвращается обратно к головке и немного заглатывает ее, посасывая. С силой втягиваю в себя воздух. Смотрю парню в лицо и вижу в его темно–синих глазах озорные искорки. Резкое движение его рта, и мой немаленький, надо признаться, член полностью оказывается у него во рту. От острого, яркого, бьющего по нервам ощущения прогибаюсь в пояснице и хватаюсь рукой за спинку высокого кухонного стула, что стоит рядом. Стон, похожий на рычание, вырывается из моего горла протяжным, низким звуком.

Боже, что творит этот чертенок?

– Алик, что ты... – договорить не получается, потому что парнишка начинает быстро и ритмично скользить руками и губами по члену, вышибая из моей головы все мысли. Лишая способности говорить, слышать, видеть. Могу лишь только хрипеть, рычать и стонать. Кончаю ему в рот с его именем на устах. Оргазм такой силы, что еле удерживаюсь на ногах. Делаю шаг в сторону и мешком падаю на стул. Только сейчас замечаю, что тесемки спортивных штанов Алика распущены, а из–под них выглядывает полуэрегированный член со следами спермы на головке. Сам же Алик, откинувшись на спинку стула, часто и глубоко дышит. На губах блуждает довольная улыбка.

– Ты. Маленький. Дьяволенок, – хриплым, севшим от страсти и стонов голосом заключаю я, – пожалуй, это самый охуительный минет в моей жизни. Говорю это и нисколько не кривлю душой. Я сложный человек, и мне сложно угодить практически во всём. Будь то еда, секс или отдых. Безусловно, оральных ласк в моей жизни было предостаточно, с яркими и красочными оргазмами, но этот оказался исключительным, фееричным, «крышесносным».

– Если это такой комплимент, то спасибо, – расслабленно отзывается Алик, не открывая глаз.

– Нет, малыш, это не комплимент, это факт, – говорю я в его приоткрытые губы, раздвигая их языком и увлекая нас в терпкий, со вкусом семени, поцелуй, – пойдем, нам обоим нужен душ.

Глава 6

========= Алик ========

С того дня, что я ночевал у Глеба, прошло больше недели. Всё это время я только и делал, что работал, работал и еще раз работал. А еще всячески избегал самого Глеба.

Тот эпизод на кухне напугал меня до чертиков. Не столько самим фактом орального секса, сколько тем, что я почувствовал во время и после него. Мое сердце наполнилось нежностью, сознание взрывалось радостными фейерверками, а в голове пульсировала одна единственная мысль: «Я ему не безразличен! Не безразличен!»

Признаться, в тот день я испытал самый яркий оргазм за последнее время.

Как только Глеб появился в моей жизни, я отдалился от Артема. Секс стал нерегулярным, по большей части механическим. Тогда я еще не осознавал, с чем это может быть связано, списывая всё на работу, усталость и недосып.

В плане постели Тёмка был таким же непроходимым романтиком, что и в отношениях. Каждый наш секс сопровождался непременной атрибутикой в виде свечей, музыки и вина. Практически всегда он был чувственным и нежным. В нем по определению отсутствовала грубость и необузданная страсть. По началу, когда мы только познакомились, я очень этому радовался, одобрял и поощрял. Таким образом я хотел убежать от любого, даже самого незначительного, напоминания об Олеге. А поскольку мой бывший любовник в постели вел себя, как похотливое животное, всяческое проявление сексуальной агрессии воспринималось мною с ужасом.

Но от себя не убежишь, как и от своих сексуальных предпочтений. Буквально через три месяца, как мы начали встречаться, мне стало не хватать тех чувств и экспрессии, того накала страстей, что неизменно присутствовал в наших с Олегом отношениях. Может быть, именно поэтому я и не смог полюбить Артёмку. Он был слишком нежным, слишком трогательным, слишком правильным во всём. А мне был нужен «жесткий трах», по крайней мере, хотя бы иногда.

И вот уже как неделю я прячусь от Глеба, от себя и от своих собственных чувств к этому сложному и не простому человеку. Я слишком сильно боюсь повторения прошлого. Второго раза я просто не переживу…

В данный момент я еду на очередную терапию к Владиславу Илларионовичу. Эта — уже четвертая по счету. На них мы много разговариваем, учимся правильно дышать, правильно думать, правильно себя вести в моменты панической атаки. Пару раз он применил ко мне гипнотерапию. Сказал, что у меня очень гибкое и податливое к гипнозу подсознание. Даже и не знаю, хорошо это или плохо.

За эту неделю я о многом передумал. О том, чего хочу я, о том, чего хочет Глеб, о том, как с ним быть, как вести себя, чего ждать от него и к чему готовиться.

Конечно же я отдаю себе отчет в том, что Глеб — улучшенная копия Олега, более человечная, что ли. И это убивает меня больше всего. Ну почему в жизни все так нелогично? К тому, от кого нужно бежать без оглядки, наоборот, тянешься, словно глупый мотылек на огонь.

Пару дней назад Артём вывез от меня последние вещи. Не могу сказать, что легко перенес нашу встречу. Он был так подавлен, бледен и печален, что сердце сжималось в груди, и снова начинало отдавать чувством вины. Я знаю, что Тёмочка меня ни в чем не винит, но почему-то мне от этого не легче. Наверное, потому, что я очень хорошо знаю, что он чувствует…

— Здравствуй, Алик, проходи, — как всегда безупречный, выглаженный и выбритый, Владислав Илларионович восседает за своим массивным столом и что-то усиленно печатает на ноутбуке, — подожди минутку, я сейчас.

— Доброе утро, хорошо, — прохожу и сажусь в удобное кожаное кресло.

Кабинет у Влада типичный. С множеством функциональных полочек, ящичков, книг и историй болезней. Помимо рабочего стола и кресла, здесь еще есть: большой диван, журнальный столик и кушетка. Да, да, именно такая, как у психоаналитиков в американских фильмах. Сам «док» посмеивается над ней, признаваясь, что это подарок коллеги из США.

— Ну что, как дела, как самочувствие? — поднимаясь из-за стола, спрашивает Влад.

— Всё хорошо, — пожимаю плечами.

— Как сон? Кошмары не мучают? — продолжает привычный опрос мужчина.

— В последнее время мне вообще ничего не снится, — это правда. Засыпаю с серым экраном перед глазами и просыпаюсь с ним же. С одной стороны, неплохо. Было бы куда хуже засыпать и просыпаться с образом Глеба перед глазами. Вполне достаточно и того, что он у меня и так из головы не выходит, постоянным фоном присутствуя на задворках сознания. А с другой стороны, страшно и непривычно.

— Не переживай, это временное явление, — беспечно махнув рукой, успокаивает Влад, — своеобразная защитная реакция сознания на терапию. Такое бывает, тем более, когда применяется гипноз. Сегодня, кстати, я снова хочу поработать с твоим подсознанием и пора подключать Глеба.