– Сколько? – хрипло спрашиваю я, игнорируя мерзкий холодок, поднимающийся откудо-то с низу.

– Предположительно сто грамм*, может быть, чуть больше, – с грустью отвечает Амир.

– Не хило, – безрадостно усмехаюсь я, осознав всю степень «недовольства», коим меня «осчастливили».

– Согласен, — поддакивает Амир, тут же продолжая свою мысль, — но главное не это. Главное понять, кто и почему? Есть предположения?

– Хах, – усмехаюсь я, бросив на Амира короткий взгляд. – Да таких людей знаешь сколько? Тебе ли не знать, как часто я перехожу кому-то дорогу...

– Но должно же быть что-то такое, что могло бы вывести из себя пуще прежнего, Глеб, – гипотетически рассуждает друг, – дыма без огня не бывает, понимаешь. Вспоминай, какие тендеры выигрывал в последнее время, какие сделки заключал… – Амир резко себя обрывает и на несколько секунд замолкает. – Слушай, а может быть это из-за нового филиала, что ты открываешь?

– Вряд ли, – потирая переносицу, отвечаю я. Черт, голова начинает болеть. Сотрясение мать его. – Даже если об этом и прознали, это не повод меня убивать. А вот мысль насчёт тендера, – хм… уже теплее, – может быть, ты и прав. Как раз последний я выиграл не без боя, сыграв по грязному...

– Так, отлично, это уже что-то! – зажигается азартом Амир. Сейчас в нем заговорила ищейка, напавшая на след. – Завтра же займусь сбором информации обо всех компаниях, участвующих в этом тендере.

– Хорошая мысль, думаю, нужно искать среди не больших, недавно открывшихся, фирм, – логически размышляю я, – потому как, крупная компания не будет возлагать надежд на столь незначительный объект. А вот начинающая - вполне, и если это так, то я спутал кому-то карты и увел перспективного застройщика. Чем не повод мне отомстить?

– Резонно... – соглашается Амир, задумчиво потирая подбородок. – Ладно, Глеб, я пойду, – вздыхает друг, явно уже погруженный в свои мысли и рассуждения по поводу данной ситуации, – как только что узнаю, сразу же сообщу. А ты заканчивай уже этой херней заниматься. Разлегся тут, понимаешь, – шутливо поддевает меня Амир, участливо положив руку на мое плечо, – я очень рад, что ты жив, Глеб.

– Ты знаешь, я тоже, – усмехаюсь я, похлопав его по крепкой руке, – спасибо тебе. Буду ждать новостей, – и когда уже друг практически выходит за дверь, говорю, – и, Ами, будь осторожен. Пожалуйста.

– В отличие от некоторых заносчивых мальчишек, я всегда осторожен, – не упускает возможность ткнуть меня носом, в мою же собственную беспечность, друг.

– Да ну тебя, проваливай уже, – смеюсь я, махнув на него рукой.

***

Со дня покушения прошел уже месяц и, казалось бы, что такое каких-то тридцать дней, по сравнению с океаном жизни?... Так, всего лишь капля, миг, но и этого, порою, бывает достаточно, чтобы что-то изменилось навсегда.

Вот и я изменился, а вместе со мною и мое отношение к жизни. Я стал больше ее ценить за ее красоту, многогранность, непредсказуемость.

К радости Амира я внял голосу разума и стал перемещаться по всем вопросам и делам только на служебном автомобиле. Пока шло расследование, мой сердобольный друг нанял мне телохранителей. Но, слава Богу, этот кошмар наконец-таки закончился.

Как я и предполагал, преступником оказался генеральный директор небольшой строительной кампании, который возложил слишком много надежд на алтарь нового проекта, не поскупившись на это финансово. А поскольку игра за победу не всегда ведется честным путем, то и потери идут в особо крупных размерах. Проиграв тендер, компания тут же разорилась. Да, не скрою, чтобы заполучить этого застройщика, мне пришлось прибегнуть к некоторым хитростям и манипуляциям, использовав свой авторитет и влияние. Что поделать, в моем мире нет места слабости и несостоятельности. Каждый выживает, как может, и цена победы не имеет значения. К сожалению, в данном случае платой могла стать моя собственная жизнь. Спасибо, я вынес урок, вот только заказчика так и не нашли. Он исчез, испарился.

Единственный кого удалось задержать – это исполнитель. За неимением главного подозреваемого дело заморозили и отложили на неопределенный срок. Но это уже и не важно. Главное, что я жив, и весь этот кошмар закончился.

Что же касается Алика, то с того самого дня, как он ко мне приходил, я его больше не видел. И не потому, он этого не хотел, а потому, что этого не хотел я.

В тот самый день, своим неожиданным визитом, он застал меня врасплох. В его глазах я прочитал сочувствие и жалость, к коим не был готов. Я не привык к проявлению подобных эмоций. Не хочу, чтобы он видел меня в таком жалком и беспомощном состоянии. Передвигающимся по квартире на костылях и корчащимся от боли в сломанных ребрах каждый раз, когда чихаешь или кашляешь. Это мерзко, это унизительно, это слабость. А я по определению не могу быть слабым.

На следующий день, когда Алик позвонил мне, чтобы спросить, не хочу ли я чего-нибудь вкусненького, мне пришлось сказать ему, чтобы он больше не приходил, объяснив это запретом следствия на посещение людей, не являющихся родственниками. Когда же я вернулся домой спустя две недели после выписки, стал оправдываться работой и отсутствием свободного времени. Детский сад, скажете вы, да, пожалуй, но ничего не могу с собой поделать. В этом весь я. Волк-одиночка...

Обижался ли на меня Алик? Уверен, что да, хоть и скрывал это всеми правдами и неправдами. Запрета на звонки не было, поэтому мы иногда общались по телефону. В основном по вечерам и всегда о том, как продвигается работа по отделке моего дома. Практически никогда мы не разговаривали о нас и о том, что между нами было. Почему, спросите вы? Ох, да я и сам не знаю. Наверно, из-за страха услышать то, за что придется отвечать, а я к этому не был готов.

Я запутался в паутине собственных чувств и эмоций, боясь принять похоть, страсть и увлечение за нечто большее и тем самым причинить боль Алику, чего, признаться, делать мне совершенно не хотелось. Он чуткий и нежный, добрый и понимающий, но самое главное - очень ранимый.

Скучаю ли я по нему? Да, и очень сильно. Порою до зуда и ломки во всем теле, но бездействую, потому что знаю — стоит мне его позвать, он непременно приедет, а что потом? Просто быть рядом с ним, не имея возможности прикоснуться к нему, так как мне хочется, я не смогу, но и увидеть снова в его сапфировых глазах сочувствие и жалость на мои жалкие потуги доставить ему удовольствие, превозмогая боль и неудобства, тоже превыше моих сил. Именно поэтому я и не зову его, а он и не напрашивается. Умный мальчик, всё понимает.

Сегодня утром был у врача. Новости хорошие. Рентген показал, что кости голени срастаются быстро и без отклонений. В конце недели снимут гипс, заменив его на тутор**, а значит, у меня появится возможность перемещаться без ненавистных мне костылей. С палочкой для ходьбы куда удобнее и проще. Что же касается ребер, то с ними вообще всё хорошо. Они уже практически не болят, синева и ссадины сошли. Вывихнутая рука не беспокоит. С каждым днем я всё больше и больше становлюсь похожим на прежнего себя, что не может не радовать.

И вот теперь, когда проблемы здоровья отошли на второй план, их место заняла новая, не менее серьезная и болезненая... Что именно подарить Алику на Новый Год, который, к слову сказать, был уже не за горами?

Промучавшись над этим вопросом несколько дней, я так и не смог прийти к какому-то решению. А всё потому, что я совершенно нечего не знал о парне. Ни чем он увлекается и где отдыхает, что любит пить, есть и читать, что слушает и чем восхищается — я не знал о нем ни-че-го... И вот это было весма постыдным упущением, которое требовало скорейшего исправления.

========= Алик ========

– Уже что-нибудь выбрали? – вежливо спрашивает официантка по имени Елена.

– Да, нам, пожалуйста, вот этот сет, – указывая я пальцем на картинку меню, – две порции горячих роллов, пять разных видов спайси и две порции «васаби игай-яки», ах, да, и еще чайничек зеленого чая с мелиссой, пожалуйста.