– Воспитываешь? – Раздался голос сверху, с решетчатого кресла, прикрученного к кабине.

– Не твое дело, Змея. – ответил Ихан.

– Давай я его пристрелю, и поедем дальше.

– Дотронься до него хоть пальцем, и я выпущу тебе кишки! – Взорвался Ихан. – Не лезь в мои дела!

– Да трогай их сам, сколько хочется. Я так, предложила. – Феникс спрыгнула на траву со своего импровизированного трона, и встала рядом с ним, высокая, гибкая, в кожаной броне с нашитыми поверх зелеными лоскутами. – Тут Брухо рядом. Проснулся, и повоевать решил. Может, поговоришь с ним? А то меня он слушать не станет, пока иглу в глаз не всажу.

– Поговорю. – Мрачно согласился Ихан. Короткий клинок, снова возникший у него в руке, указал на Тигра, стоящего сразу за старшим. – Принимаешь восьмерку. Тебе мой приказ ясен?

– Да.

– Ты. – Лезвие указало на Тигра с покалеченной рукой. – Либо сдохни в бою, либо дерись лучше всех, и докажи, что ты старший. Понял?

– Да.

– Поехали.

Ихан отошел к остаткам забора из проволоки, снесенного взрывом. Сопровождающие кары развернулись во дворе, став треугольником. С краю, рядом с ними, затормозила еще пара машин Змей, поблескивая в темноте яркими разноцветными пятнами.

– Переживаешь? – Спросила Феникс, и засмеялась. Ихан, подумав, присоединился к ней.

– Волнуюсь. – Сказал он, отсмеявшись. – Давно мы так не веселились…

– И я. – Ответила Феникс, и оперлась локтями о столб, обмотанный проволокой. – А что не так с этими землеройками?

Она кивнула в сторону горящей фермы, и черных пятен на траве – труп мужчины у дома, и, чуть ближе к дороге трупы женщины и собаки, лежащие рядом.

– Не вовремя. – Ихан сморщил нос. – Дай одному сделать что-то по-своему – и захотят все. Пусть проголодаются, пусть знают, что жратва ждет их там, а не бусы с овец тянут…

Он ткнул пальцем в светящийся муравейник Хокса, возвышающийся за деревьями.

– Смотри как суетятся. – Феникс привстала на цыпочки, рассматривая город. – Сколько огоньков! Заметили нас, и кишки поприжало, а?

– Они ждали. – Ихан кивнул в сторону каров сопровождения, исходящих треском статики и речитативом радиопереговоров. – Сбежали с постов. На въездах ни железки, ни человека. Что эти земляные тут делают, я не пойму…

– Тупые свиньи. – Ответила Феникс. – Видел, как режут свиней, Ихан?

– Ты это к чему?

– Их режут по одной. Выводят из загона, и колют в сердце. Иногда валят с одного удара, иногда не получается, свинья начинает рваться и визжать. Другие это слышат, и тоже визжат – они же умные, поумнее некоторых людей. Но только сделать ничего не могут – понимаешь, они же в загоне. Нет чтобы всем рвануться, сломать забор да растоптать этих людишек – но они визжат, и ждут, когда их выведут, одну за другой.

– Ты что, жила на ферме? – После долгой паузы спросил Ихан.

Феникс зашипела как кошка, и тени, следящие за их разговором из-за каров, зашевелились.

– Откусить тебе нос? – Она наклонилась вперед, так что ее лицо, покрытое боевой раскраской, оказалось совсем близко к Ихану – желто-черная полосатая маска с глазами, блестящими безумием.

– Нет. Извини, ты права… насчет свиней.

– Ага, так-то лучше.

Она повернула голову к дороге. Тяжелый транспортер свернул на обочину, и остановился в темноте, рядом с цветными карами Змей. Ихан, презрительно сжав губы, наблюдал за тем, как из кара выбирается нечто большое – словно двуногий зверь, с ног до головы покрытый шерстью и металлическими бляшками.

Брухо приблизился, и к запаху пожара добавился его собственный – мокрых от крови шкур, плохо высушенных на солнце. Феникс предусмотрительно отступила за столб, в тень – старший из Волков питал к Змеям стойкую неприязнь.

– Чего тут встали? – Звучание голоса Брухо, слишком тонкого и тихого для такого большого тела, заставило Ихана улыбнуться. – Вот же он, город, подъехать к нему, и все. А где Хайд?

– Хайд заходит с востока, чтобы перекрыть горловину. – Ихан сморщился, пряча улыбку, и Брухо с подозрением посмотрел на него. – Они не бегут, как мы и думали. Так что туда мы подведем минометы и пушки.

– С ним половина моих Волков!

– Ты бы еще дольше дрых! – Не выдержала Феникс. – Мы бы уже город взяли…

Огромная голова Брухо дернулась, словно отгоняя назойливую муху.

– Надо было загрузить его машины. – Сказал Ихан. – Твоих людей там больше, и свою долю добычи они возьмут.

– Хайд не пойдет на штурм первым. – Брухо тряхнул широкой бородой, и вплетенные в нее кредиты зазвенели. – Он отправит моих Волков, а Пауки спрячутся за ними, за их спинами.

– Не ты ли сам говорил. – Вкрадчиво начал Ихан. – Что готов взять этот городишко хоть днем, хоть ночью, хоть со связанными руками? Так вот он, бери. Если твои люди ворвутся туда первыми, раньше моих Тигров, или раньше Змей, то им и достанется больше – выпивки, барахла, женщин. Так, Брухо?

– Но их и погибнет больше…

– А мертвым добыча ни к чему. – Феникс звонко шлепнула по столбу, о который опиралась. – Живые пируют, мертвые гниют.

Кажется, только теперь Брухо увидел ее. Волк наклонился вперед, в упор вглядываясь в Змею.

– Мне снился сон. – Медленно, растягивая слова, заговорил Брухо. – Гнилое мясо. Гора, покрытая мухами снизу доверху…

– Если бы я столько курила… – Начала было Феникс, но осеклась, наткнувшись на предостерегающий взгляд Ихана. Брухо этого словно бы и не заметил.

– … и я стоял у ее подножия. Там были трупы людей и зверей, всех вместе, и я шел по ним к вершине, как по вязкой грязи. И когда я уже был совсем близко…

Брухо остановился, чтобы набрать воздуха в грудь, и Ихан заметил, что его трясет – то ли от наркотика, то ли от волнения.

– … в двух шагах от вершины, я увидел, что мне навстречу кто-то идет, спускается сверху. Я знал, что он приближается, видел его очертания в облаках мух, но лица так и не разглядел. Это плохой сон.

– Ой, а мне что снилось! – Воскликнула Феникс. – Каждую ночь снится, а все не надоест. Такой, знаешь, длинный, здоровенный, горячий…

Брухо дернул вниз ремень, пересекавший его грудь, и Феникс лениво отступила от столба. Широкое округлое лезвие со свистом вылетело из-за широкой спины старшего из Волков, и рассадило деревяшку до самой земли.

– …почти как твой топор. – Уже тише продолжила Феникс. – Только разве что ухватистее…

– Это всего лишь сон. – Сказал Ихан. – Мне они не снятся.

– Сны – это двери. – Непонятно ответил Брухо.

– А еще мне снилось. – Голос Феникс упал до вкрадчивого шипения, накладываясь на хрип радио в машинах сопровождения, стоящих вокруг. – Что твои Волки забыли о Праве Ножа, опять. И мне пришлось наказать некоторых – очень больно.

Брухо отвел взгляд от города, и тяжело взглянул на Змею.

– Мы воины, на что нам бабы с ножами?

– Я тебе это напомню.

– Вечером, на пиру… после того, как мои Волки возьмут этот город!

Он выдернул топор, отвернулся, и пошел к своей машине.

– На секунду стало весело. – Сказала Феникс, когда Волк забрался в броневик. – Думала, он замахнется еще раз, и мои девочки наделают в нем дырок.

– Тридцать сотен Волков вокруг. – Скривился Ихан.

– Если Хайд постарается, то их станет меньше. И нам не придется больше возиться с этой тушей.

– Он хороший боец. – Ихан наклонил голову, прислушиваясь к шипению радио в своем каре. – Слишком хороший, чтобы закопать его в этом городке.

– Лучше могила под стенами Атланты? – Феникс мечтательно рассмеялась. – Атланта… ты видел, какая она красивая? Эти прозрачные дома… Хорошее место для смерти – а ему хватит и этого городишки.

– Но не нам. – Ответил Ихан. – Пора, передовые машины на расстоянии выстрела от стен, и меньше чем через час встает солнце.

– Двигаем. – Феникс мелодично свистнула, и моторы разрисованных каров Змей взревели в ответ. – Все по плану, Тигр? Я иду с запада, и бью в сердце?

– Да. Возьмем вершины одновременно, пока солнце не оказалось слишком высоко. Плохо будет праздновать на жаре.