В комнате остался запах дикого леса и чувство легкого недовольства - я так и не спросил ее имя. Впрочем, зачем оно мне?

Следующей ночью, и еще две ночи подряд, я не мог уснуть. Звук сердца слышался глухо, руки постоянно искали что-то, мяли подушку, скидывали ее на пол и вновь поднимали, запах комнаты казался пресным и застарелым. Наследственное желание свободы требовало отправиться в путь. На этот раз оно не вручало в руки разбитый компас с безумно вертящейся стрелкой, а настойчиво предлагало один маршрут. В Изначальный город.

Я целый день ходил кругами по дому, пытаясь вписать появившееся чувство в свою систему мира, когда наконец не понял - это было чувство собственника! Да, я сам подарил ей свободу действия, но ее действия были куда кардинальней - моя вещь решила лишить меня своей жизни, отправляясь на верную смерть! Я просто обязан был помешать испортить мое имущество. Успокоившись, я сжег дом - нельзя отдавать свое - даже то, что тебе уже не нужно - и направил стопы на аэровокзал. В способе передвижения, кстати, еще одно наше отличие от хвостатых - у стаи нет документов, их транспорт - четыре лапы. Слишком часто родятся новые волчата - как тут обеспечить всех бумажками? А ведь свидетельство о рождении требует посещение детского сада, а затем школы - иначе соцслужбы попросту заберут ребенка из семьи в детский дом для нормального воспитания. Вы представляете себе волчонка в детском садике? А в школе? Потому вожаки стаи и не заморачиваются.

Аэрокар доставил меня к самой границе научного города - дальше не пускали грозные таблички и симпатичные белые пусковые комплексы противовоздушной обороны на горизонте. Тропы рода закрыты, телепортация разорвет любого рискнувшего, подкоп невозможен. Закрытый город для внешнего мира, самый заурядный для местных жителей и легендарный для детей Основателя.

Интересно, почему мы, произошедшие от одного отца, так ненавидим другие ветви? Может, потому что не можем иметь общих детей? Или из-за недостатка внимания со стороны родителей, которым надело решать склоки меж потомков, дерущихся за их внимание? Скорее - мы просто разного вида, изначально, потому и не считаем себя родственниками и искренне ненавидим конкурентов. Как так получилось, если один родитель общий? Спросите Основателя - добродушный старичок расскажет все что успеет, пока вас привязывают к операционному столу для очередного опыта. Очень шустрый старик, не смотря на все сотни лет жизни. Очень любит науку, говорят.

На самом деле, никто толком и не знает - какой он, этот Основатель. Его и видели единицы - в Изначальном городе никто особо не бывает, кроме Старших. Да и кому нужна Такамия, если потомкам отдан в игрушки целый мир? Естественно, нам никто не простит, если мы что-то в нем сломаем, но за легкие царапины еще никого не наказывали.

Я миновал ограду, для поднятия уверенности в себе вывесил медальон поверх рубашки, и зашагал по просторной бетонной дороге к городу. Взгляд так и норовил скользнуть на бетонную конструкцию в десятке метров от дороги. С виду его можно было назвать дотом или огневой точкой - вполне уместный объект на границе закрытого города. Сотни таких зданий окружали город по всему периметру, вызывая легкую тревогу у людей внешнего мира, чувство защищенности у простых жителей городка, и настоящий ужас у не-людей - разумеется, у тех, кто был способен думать.

Истинная природа конструкций была направлена против Одаренных, Измененных или Потомков, посмевших приблизиться к легендарному города без пропуска. Механизм его прост, эффективен и не требует пригляда. Представьте себе демона, пересекшего на свою беду незримую черту границы города. Механизм, созданный Основателем, ловит его сущность - не спрашивайте как - и помещает в сосуд. Следующий демон помещается туда же - в компанию к первому. Что будут делать два заточенных существа? Естественно, жрать друг друга, и разумность, человечность, происхождение - не играют роли. А теперь добавьте в эту жизнерадостную картину то, что поглотивший демона возрастает в силе. Что находится там, в сосуде, через сотни лет после установки? Правильный ответ - создание чудовищной мощи и силы, невольный охранник города. Безумие - скажете вы - что будет, если он вырвется! Есть мнение, что в этом случае у Основателя появится новый слуга - той самой чудовищной силы и мощи.

Впрочем, я здесь не для встречи с Основателем и не для обсуждения защиты города. Если моя собственность успела меня опередить - значит, ей уже полакомились. В другом случае - я смогу засечь ее до достижения города и остановить.

Я перешагнул условную границу и даже сделал несколько шагов дальше, задумчиво рассматривая поверхность под ногами, пока не осознал, что что-то идет не так.

Под ногами был лед, впереди - стена ледяной пещеры, как и позади. По бокам - сама пещера, через десяток метров завершающаяся тупиками. Вспышка осознания - и сердце забилось как бешенное, тело приготовилось к атаке, но перед частичной трансформой, руками, которая еще не превратились в острия лезвий, сдёрнул медальон с шеи и кинул под ноги - я должен был убедиться. Цепочка с нерушимым кулоном слетела на ледяной пол, следом страшной силы удар каблука ботинка расколол на куски подделку. Обманула! Из груди вырвался рык, не хуже волчьего. Попался! Провела! Но как? Как она смогла обвести меня вокруг пальца? Нападение стаи, перебитое горло, покорность той ночи, театр одного актера у рассветного окна - это не уровень молодой волчицы. Старшая? Впрочем, уже нет разницы - я проиграл, а она - победила. Но даже сейчас, я сделаю все, чтобы продать свою жизнь как можно дороже! Свобода до последней секунды жизни, а не страх и отчаяние! Я рассек левую ладноь, парой резких движений, сопровождаемых алыми каплями на льду, призвал заклятие защиты и отступил к ледяной стене, ожидая атаки твари.

- Молодой человек, что с вами? - произнес на чистом китайском низкий спокойной голос.

Чем еще отличаются потомки нашей ветви от блохастых тварей? Кроме знания всех языков мира, разумеется. Знанием, когда нужно говорить, а не биться.

- Простите мое поведение, я никак не ожидал оказаться здесь, - обратная трансформа, медленный поворот и глубокий поклон лысому старику в охристом кимоно - чистой воды буддистский монах с картинок Зарождения.

За спиной больше не было стены - пещера продолжалась очередным тоннелем, а значит, передо мной стоял монстр настолько титанической мощи, что я просто не чувствовал ее, не был в силах определить ее пределы, ибо плыл внутри его силы. Пещера вокруг меня - суть его мысли и внутренний мир. Вывод - бороться бесполезно, не мошке желать смерти слона, но лишь мечтать, что слон ее не заметит в своем величии.

- Интересные мысли, - кивнул старик, вовсе не стесняясь их читать.

- А как столь достойный господин оказался здесь, позволено ли мне будет спросить? - какой толк рассуждать об этом молча, если я для него все равно открытая книга?

- Позволено, - медленно кивнули мне - Некогда, сотни лет назад, я услышал о дивном месте, где смогли жить в мире и согласии люди этого мира вместе отражениями силы. Я собрался в путь и прибыл сюда.

Город действительно создавался как место, где могут жить в согласии люди и разумные демоны - без войны, созидая новый мир. Но это было тьму времени назад! В то самое Зарождение, когда Основатель был недостаточно силен и таким образом вербовал свою армию. Теперь же ему просто наплевать на угрозы внешнего мира, и демоны предоставлены сами себе - но вряд ли этот ответ понравится старику.

- Но сотни лет назад система еще не была развернута! - не смог я сдержать удивление, уловив противоречие. Даже если он из того времени - он не смог бы попасть в ловушку, ее просто не было! И кстати, он знает, что такое "система развернута"? Надо бы попонятней выражаться - особенно с таким реликтом.

- Мой путь был долог. Я встречал множество интересных людей, с иными вел долгие беседы, привыкал к ним, строил дома и снимал урожаи, хоронил и шел дальше. - Коридор вокруг поплыл и вновь превратился в первоначальный тоннель, только теперь мы стояли на его середине. - Пеший путь занял столетия. Потом я попал сюда и понял, что не хочу идти дальше. Если тот, кто был тут до меня, и те, что явились после, тоже стремятся в город - значит, я ошибся. Нельзя идти дорогой тех, кто делит мир на себя и пищу.