— Прости. Прости. Боже, прости меня, — она начала отходить к двери. Черт побери, ей так хотелось бы знать, как добраться домой. Ей было стыдно.

Он поднялся с кровати и подошел к ней.

— Все в порядке. Просто ты меня напугала. Ты в порядке?

— Да. Просто сон.

— Хреновый сон, должен сказать тебе, Спорти.

— Да. Я в порядке... сейчас он уже прошел. Я просто... у тебя не тут дивана или чего-то в этом роде, чтобы я могла там поспать? — было все еще очень рано, еще даже не начало рассветать.

Он потянулся к ней и взял ее руки в свои.

— Нет. Никакого дивана. Возвращайся в кровать. Я в порядке. Ты в порядке. Мы просто вернемся к тому, на чем остановились, — ко сну.

Она не хотела, но, черт побери, ее голова ужасно раскалывалась.

— Хорошо... — неуверенно пробормотала она. — У тебя есть аспирин?

Он усмехнулся.

— Конечно. Так что просто вернись в кровать, — он помог ей лечь и накрыл ее сверху одеялом, — а я сейчас мигом вернусь.

Он принес ей аспирин и еще один стакан воды. Она взяла таблетки и выпила всю воду. Когда он вернулся в кровать, то притянул ее ближе к себе, прижимая спиной к своей груди. И весь остаток ночи они спали спокойно и мирно, лежа в объятиях друг друга.

Когда она вновь проснулась, комната уже была залита утренним светом, а Исаак сидел полностью одетый на краю кровати, и его ладонь покоилась на ее бедре.

— Доброе утро, малышка. Ты чувствуешь себя хорошо?

Она на самом деле чувствовала себя хорошо. Слегка болела голова и немого саднило между ног, но, в целом, она чувствовала себя хорошо.

— Ага. Просто голодна. У тебя есть что перекусить?

Он подмигнул и погладил ее по бедру.

— У меня нет ничего такого на кухне, но есть кофе и различные виды хлопьев, которые можно есть с холодным или теплым молоком, — с его пальцев свисала футболка. — И, кстати, я должен тебе рубашку, я обязательно куплю, но сейчас возьми вот это. Вся твоя остальная одежда лежит сложенная в углу на стуле, — он указал кивком в сторону прелестного деревянного, обтянутого кожей стула, на котором она могла видеть свое нижнее белье и джинсы. — Я достану чистое полотенце, если ты захочешь принять душ. Прости, но у меня нет второй зубной щетки, но паста лежит на раковине-столешнице в ванной, если захочешь, возьми мою щетку…

Она чувствовала себя неловко и застенчиво. Она не оказывалась в таком положении... она еще никогда не оказывалась в таком положение прежде. Она чувствовала себя уязвимой.

— Спасибо, Исаак, — Лилли присела на кровати.

Он пододвинулся ближе к спинке кровати и навис над ней, его ладони лежали на ее бедрах. Он ласково поцеловал ее, прожал языком по ее мягким губам.

— Мммм. Не парься насчет этого, Спорти. Но тебе и мне нужно поговорить, как мне кажется.

Она согласилась, кивнув в ответ на его слова.

— Хорошо. Встретимся на кухне. Вниз по коридору, затем направо, пройдешь через гостиную и окажешься на кухне, — он оставил еще один быстрый поцелуй на ее губах и покинул комнату.

Она почувствовала себя снова свеженькой, саднящее ощущение между ног спало, и она была практически в норме, когда встретила его на кухне. Лилли шла до кухни, осматриваясь вокруг, но не делала этого специально, просто инстинктивно обращала внимание на все, что видела. В его доме было множество красивой деревянной мебели. Должно быть, она обошлась ему в целое состояние. Интерьер в большинстве своем состоял из деревянных вещей, немного предметов искусства, выполненных из разных цветов и видов дерева. Даже картинные рамки представляли собой деревянные предметы искусства. В главной гостиной было множество фотографий, она остановилась там, чтобы посмотреть их. Исаак оказался из семьи, которая состояла из четырех человек: мама, папа, старшая сестра и сам Исаак. Фотографии заканчивалась на возрасте, когда он был еще подростком. Когда она прошла дальше, то имела удовольствие рассмотреть внушительную библиотеку, полки которой буквально ломились от книг.

Его кухня представляла собой незамысловатую деревенскую кухню, в которой, по-видимому, ничего не меняли примерно с 1940-х годов. Даже не смотря на то, что техника была старой, — огромная белая двухкомфорочная газовая плита и холодильник который явно предшествовал эре холодильников с режимом автоматического размораживания. Раковина была большого размера, сделанная из фарфора, с обеих сторон от нее были подставки для сушки посуды. Шкафчики были тоже выполнены из дерева, выкрашенные в белый цвет, передняя часть их была оббита тканью. Лилли даже показалось, что там был крошечный узор в виде небольших ягодок земляники. Полы были покрыты старомодным выцветшим со временем красным листовым линолеумом с золотистым оттенком.

Также там находился длинный и узкий стол с красиво отделанными ножками, прямо у огромного окна. На нем располагалась кофеварка, автоматический электрический тостер и микроволновка.

Лилли задумалась о том, что Исаак жил в своем доме, в котором провел детство. И он жил в нем совершенно один. Это мысль заставила ее на мгновение задуматься о том, был ли он настолько же одинок, как и она.

В центре комнаты располагался продолговатый стол, который был сделан из вишневого или из красного дерева. Он также был отполирован до идеального блеска, как и вся остальная мебель, которую она видела, когда проходила через гостиную. Он сидел расслабленно за столом с чашкой в руке. Когда она вышла из-за угла, он, казалось, смотрел в никуда. Но он сразу же ощутил ее присутствие в комнате, поэтому повернулся и улыбнулся ей широкой, открытой улыбкой, когда она вошла в комнату.

— Ты выглядишь отлично, Спорти. Хотя, мне кажется, нет такого, что бы сидело плохо на тебе.

Ей нравилось носить его футболку, несмотря на то, что она практически утопала в ней, она все равно чувствовала себя сексуальной.

— Ну, вообще-то, оранжевый не совсем мой цвет. Это я так, на будущее.

Он подавил желание поморщиться, подмигивая ей.

— Тогда тебе лучше избегать неприятностей в будущем.

Она сначала не совсем поняла его шутку, но потом... ох, до нее дошло, оранжевая роба заключенных. Она закатила глаза.

— Хлопья в левом шкафчике, кружки и чашки в правом. Молоко в холодильнике, а кофе под окном на столе. Хозяйничай.

Она чувствовала, что он пристально наблюдал за ней, когда она пересекла комнату и достала из шкафа кружку и чашку. Она поставила их на стол и затем потянулась к шкафчику, чтобы достать хлопья. Когда она открыла дверцу, то пронзительно запищала. Поначалу Исаак не понял, что произошло, но его реакция была мгновенной.

Он вскочи на ноги со своего стула, подбегая к ней.

— Что? Что такое?

— О. Мой. Бог. У тебя есть Cookie Crisp[40]? Шоколадные хрустящие завтраки! Я просто обожаю их! Я не ела их уже долгое время!

Он рассмеялся.

— Я обожаю хлопья. Я не готовлю, и поэтому когда я слишком занят, чтобы заехать пообедать, ем хлопья. И я люблю сладкое, когда пьян, — он улыбнулся ей озорной улыбкой.

— А я обожаю сладкое в любом состоянии. Ох, это сделало мой день, — она достала пачку с хрустяшками и наполнила ими чашку, пока хлопья не стали пересыпаться через край.

— Ну, и как ты сюда теперь добавишь молоко? — Исаак все еще продолжал улыбаться.

— Ха. Смотри и учись, смотри и учись, — она подошла к холодильнику и достала стеклянную бутылку с молоком. Благодаря системе, которую она и ее подруги выработали, пока учились в школе, она могла делать это с легкостью. Лилли медленно заливала молоко в пространство, которое было между шоколадными хлопьями. Таким образом, в чашке было достаточно молока и не приходилось перемешивать.

Исаак кивнул.

— Впечатляюще, — он закатил глаза. — Если ты так любишь их, почему не покупаешь себе?

Лилли присела за его потрясающей стол и пододвинула к себе тарелку с хлопьями, чувствуя себя расслабленной и счастливой. С полным ртом хлопьев, она беспечно пожала плечами и проговорила: