Она работала над ним всю остальную часть дня. Когда наступил вечер, она вышла из сети и отключила ноутбук. Лилли испытывала все признаки того, что испытывало большинство людей, что работали за компьютером огромное количество часов без перерыва — боль в шее. У нее была идеальная осанка, но она имела привычку пожимать плечами, когда работала за компьютером. Разминая шею, она вышла в гостиную, взяла свой коврик для занятия йогой и направилась на улицу.

Вечер был теплым, но все же более прохладным, чем ранее, она любила звуки, которые издавали животные в вечернее время суток, когда они начинали мало-помалу шевелиться. Но ее любимыми были звуки, когда животные начинали выходить из укрытий после наступления темноты, также она любила трель жалобного козодоя[44]. Даже теплой темной ночью она держала окно открытым, чтобы трель птиц могла убаюкивать ее. Она спустилась по ступенькам и заняла отличное место в своем саду, расстилая коврик на мягкой траве.

Пребывая в удобном положении, она услышала рев мотоцикла, который приближался к ней со стороны дороги. Она не ожидала увидеть сегодня Исаака; он должен был сегодня быть в Джоплине по каким-то важным рабочим вопросам, и поэтому он полагал, что вернется не раньше поздней ночи. Она не совала нос в его дела. У нее были свои секреты, поэтому она позволяла ему хранить свои. Он знал, что ей было интересно все, чтобы он не захотел рассказать ей.

Городской телефон не звонил, поэтому она более чем уверена, что найдет пропущенный звонок на сотовом. С того момента, как она попросила его звонить прежде чем приезжать, он так и делал, но сильно не вник в детали, должен ли он был получить ее одобрение, он просто звонил и приезжал. А если она не брала трубку, то это было ее проблемой, а не его. С того момента, как отношения изменились между ними, она не имела ничего против того, чтобы он приезжал без предупреждения, поэтому она просто пустила все на самотек. Сейчас она постепенно вышла из позы аштавакрасана[45] и скатала быстро свой коврик, когда его мотоцикл остановился, и он опустил подножку, слезая с байка. Она скользнула в свои шлепки и поспешила убрать коврик на веранду.

Даже через стекла очков Лилли видела, как сверкнули его глаза желанием сказать что-то заумное. После того, как она быстро поднялась по лестнице и убрала коврик на веранду, она встала на ступеньках, ожидая, когда он подойдет к ней. Лилли знала, что взмокла от пота, но также знала и то, что она нравилась ему именно такой.

— Привет, Спорти. Что там ты такое делала? — он снял очки, повесив их на карман жилетки, и притянул ее к себе.

— Йога. Должна же я что-то делать, чтобы поддерживать себя в физической форме. Не похоже, что тут есть на каждом углу спортзалы Gold’s Gym[46].

— Ну, то, что ты делала прямо сейчас, было чертовски сексуально. Даже не знаю, что нам делать по поводу твоего желания. Но у нас есть что-то вроде силовой комнаты, где мы тягаем железо у нас в клубе. Может, пришло время, чтобы привести тебя в наше святилище, — он задорно подмигнул и крепко поцеловал ее.

Это было для Лилли своеобразной точкой невозврата. Она не хотела идти к нему в клуб, потому как не была уверена в том, что сможет остаться с ним, и, как ей казалось, потом Исаак будет чувствовать себя вдвойне преданным, если она позволит себя ввести в его круг, а потом вдруг покинет его. Если бы он знал, что она могла покинуть Сигнал Бенд, ей казалось, что он бы не захотел ее присутствия в клубе.

Назойливый голосок в ее голове продолжал нашептывать ей, чтобы она призналась ему в том, что не собиралась оставаться тут. Они еще не обсуждали это, но с другой стороны он знал, что она приехала сюда совершенно налегке. Ему было известно, что она арендовала меблированный дом. И он знал, по какой причине она здесь. Исаак должен был догадываться, что ей придется покинуть Сигнал Бенд. Она не вела себя не честно по отношению к нему, что не говорила ему этого, ведь так? Лилли из-за всех сил пыталась себя уверить в правильности этих доводов.

— Лилли? Ты будто отключилась. Что такое? Расскажи мне, — он приподнял ее подбородок своим кулаком, слегка приподнимая ее голову.

Она быстро сосредоточилась и улыбнулась ему.

— Прости. Просто думала о том, как хорошо бы было побыть с тобой наедине и обнаженными. Как все прошло в Джоплине?

Он рассмеялся.

— Эти два одновременных предложения создали короткое замыкание в моей голове. В Джоплине все сложно. Давай разденемся, ты такая вся потная и горячая, я так и хочу стянуть с тебя все эти крошечные тряпочки, — он скользнул рукой сзади под резинку шорт и сжал своей большой шероховатой ладонью ее ягодицу.

— Звучит как план, — она начала спускаться по ступенькам веранды, в то время как его ладонь находилась все еще в ее шортах, но он сжал материал эластичных шорт рукой и притянул ее обратно к себе.

— Не-не-не. Не так быстро. Давай возьмем этот маленький коврик с собой, он сослужит нам хорошую службу.

Она развернулась, чтобы посмотреть на озорные искорки, что блестели в его глазах. Выгода проживания за пределами города — везде можно найти место, чтобы уединиться. Она поднялась по ступенькам и подхватила коврик, взяв ее за руку, он помог ей спуститься по лестнице и повел по направлению к огромному дереву вяза. За пару недель ее проживания здесь она еще никогда не заходила так далеко в своих владениях. Собственность, что она арендовала, простиралась практически на десять акров, но она никогда не задумывалась о ней с точки зрения акров. Она выросла в небольшом малонаселенном городке. Училась в университете в большом городе. Она посвятила много лет службе в пустыне. Она понимала, что такое мили, километры. Но акры[47] — это не говорило ей совершенно ни о чем. Он обошла большую территорию, пока работала здесь, но никогда не исследовала этот маленький кусочек земли.

Тут было мило. Земля немного проседала под деревом вяза, и Лилли могла видеть, как проглядывались случайные пласты соли вокруг других домов. Ей казалось, что вдоль горизонта она видела черную полоску автомагистрали между штатами, белые и красные огни двигались парами по всей протяженности дороги. К этому времени улице начало смеркаться.

— Вау. Как же здесь красиво.

— Что... ты никогда не видела этого? Лилли, ты же живешь здесь!

Но на самом деле она не жила здесь. На самом деле она не жила нигде. У нее не было дома.

Она пожала плечами.

— Наверное, была занята. Никогда не смотрела с этого ракурса.

Качая головой, он остановился, взял коврик и расстелил его под деревом. Затем он вернулся к ней и скользнул пальцами под резинку ее крошечного спортивного бюстгальтера, который как раз заканчивался под ребрами. Она подняла вверх руки и позволила ему стянуть его с нее. Когда он сделал это, Исаак проговорил:

— Нам следует пройтись по твоим владениям. Они не слишком большие, но тут есть места с великолепным видом. Тебе следует знать, что находиться на твоей территории.

Лилли не произнесла ни слова. Когда он освободил ее от спортивного бюстгальтера, Исаак обернул свои сильные руки вокруг нее и притянул к себе, накрыл ее губы требовательным поцелуем, его язык сразу же проскользнул в ее рот. Она обожала ощущение его обнаженной кожи, что прижималась к грубому материалу его одежды: кожи, джинсов и металла. Крепко стискивая ее в объятиях, он впился пальцами в ее плечи, и она явственно ощутила кожаные манжеты на его запястьях, что прижимались к ее коже. Он начал оттеснять ее назад, прокладывая дорожку из поцелуев по ее челюсти, спускаясь вниз к горлу, затем осыпая легкими прикосновениями губ ее ключицы. Из его груди вырвался хриплый рык. Его борода была одновременно мягкой и грубой, и она еще сильнее выгнула спину, вверяя себя всецело его объятиям, желая ощущать прикосновение его бороды и следы от его зубов на своей груди.